кормить.
- Мясца хочется? – притворно-добрым голосом произнесла я.
Он вздохнул.
- Сдохло мясцо, - продолжила я. – Потому что кое у кого руки не из того места растут.
Все же не удержалась, прошлась по нему танком.
Шанди плотно сжал губы и уставился в тарелку.
Наверное, если бы он возражал или огрызался, я продолжила бы язвить. Но его поведение меня отрезвило. Ведь не хотела же срываться на больном человеке!
- Ладно, не переживай, - добавила я. – Со всяким могло случиться.
- Ты не сердишься? – спросил он недоверчиво.
- Сержусь, - призналась я. – Но ты виноват меньше, чем я.
- Это как? – нахмурился он.
- Ответственность на мне, - сказала я. – Это я попросила тебя взглянуть на котел, хотя понимала, что ты навряд ли с ним сладишь.
Шанди поднял голову, и я поежилась под его обжигающим взглядом. Кажется, мои слова задели его за живое. Все время забываю, что на вид я весьма юная. Полагаю, Шанди не нравится быть зависимым. И еще меньше – признавать то, что какая-то сопливая девчонка имеет над ним власть.
- Ешь, у нас еще много дел, - произнесла я, сделав вид, что ничего не заметила. – К вечеру нужно успеть привести в порядок твою спальню.
Нет худа без добра. После фиаско с котлом Шанди безропотно выполнял все, о чем я его просила. Он таскал ведра с водой, обметал веником потолок от паутины, носил во двор постельные принадлежности и выколачивал из них пыль палкой.
С его спальней управились быстро, после чего я погнала Шанди мыться, а сама занялась ужином. За мясом не пошла, курица по двору не бегала… Кстати, это мысль! Может, завести кур? Будут свои яйца.
Поразмыслив, я решила оставить этот бизнес-план на потом. А то так можно и до теплицы с огурцами докатиться. И будет у меня не таверна, а сельскохозяйственные работы с утра и до позднего вечера, с обязательным копанием картошки и заготовками на зиму. А Шанди будет вскапывать огород, полоть сорняки и обрезать усики у клубники.
На ужин я пожарила картошку с луком. Дешево, сердито и, главное, быстро. И салат настругала из капусты и моркови, добавила туда соли и сахару, сбрызнула растительным маслом.
Шанди долго плескался в ванной комнате, сливая драгоценную горячую воду, а после появился на кухне, как-то странно озираясь.
- Ищешь чего? – не выдержала я.
- Нож, - выдал он.
Ничего не понимая, я открыла ящик и показала ему, где хранятся ножи. Он взял один из них, попробовал лезвие пальцем и вынес вердикт:
- Тупой.
Такой же критике подверглись и остальные ножи.
Тут я с ним согласилась. Бруска я не нашла и пришла к выводу, что придется искать точильщика. Для работы такой остроты ножей не достаточно.
- Зачем тебе нож, Шанди?
Он провел ладонью по щеке и ответил так же коротко:
- Зарос.
Тьфу ты! О подарках я и забыла. Вернее, мыло и шампуни успела поставить в ванную комнату на полку, а бритвенный станок отнесла в свою спальню. Если честно, боялась отдавать. Никакой уверенности, что Шанди умеет пользоваться острой бритвой, не было. А вдруг его слуги брили? На нем хоть и быстро все заживает, но мне не улыбалось отмывать кровь с полотенец.
Однако, учитывая его рвение к острым предметам, станок я ему вручила. Только спросила, на всякий случай, умеет ли он с ним обращаться.
Обрадованный Шанди заявил, что умеет, и опять закрылся в ванной комнате.
Результат мне понравился. Полностью щетину он не сбрил, оставил узкую полоску растительности по абрису лица и пижонские бородку и усики. В целом, выглядеть стал опрятнее, и, кажется, настроение у него повысилось. Остальное меня не волновало.
За ужином Шанди умял сковороду картошки. Я ограничилась салатом, но не потому, что боялась поправиться. В принципе, не люблю наедаться на ночь, а тут еще голова разболелась так, что перед глазами замелькали черные точки.
Вот же незадача! Тело новое, а болячки старые. Давным-давно, в собственной молодости, я страдала от мигреней. И сейчас, похоже, началось то же самое.
И все же после ужина я показала Шанди, как мыть посуду. Объяснила, что тарелки нужно обязательно вытирать прежде, чем ставить в шкаф. Он наблюдал за мной молча, как-то странно наклонив голову.
Я думала, от него будет больше проблем, ведь поначалу Шанди вел себя, как капризный ребенок. То ли он схватывал на лету, то ли умело подстраивался под обстоятельства, то ли его поведение – последствия травмы. Я могла только гадать. Отвести бы его в лечебницу! Пусть даже в местную. Небось, там быстрее разберутся, как ему помочь. Однако отчего-то Шанди этому противился, а у меня не хватало сил настаивать.
- Что-то еще, Айрин? – спросил он вежливо, когда я закончила с уборкой кухни.
- Нет. Отдыхай, завтра рано подниму. Пойдем на рынок. Только, будь добр, не перепутай спальни. Запомнил, где твоя?
Он кивнул, поджав губы, и ушел. А я, прихватив таз, отправилась замачивать его старую одежду. Хорошо бы завтра заглянуть в местную аптеку, спросить, нет ли у них перекиси водорода. Ту, что принес Джин, я извела, а пятна крови с одежды нужно как-то выводить. Прав Шанди, ткань хорошая, дорогая, жаль выбрасывать. Штопать я умею, починю все и без швейной машинки. В нашем положении поневоле придется экономить. Шкатулку с нитками и иголками я видела, значит, можно обойтись без посещения галантерейной лавки.
В суматохе сегодняшнего дня я не позаботилась о покупке средств для стирки, поэтому ограничилась тем, что замочила одежду в тазах. И себе даже ночной сорочки не купила. А не следует расхаживать нагишом в доме, где живет молодой горячий мужчина. Еще скажет, что я его провоцирую!
Вымывшись, наконец, горячей водой, я со стоном влезла в платье и отправилась к себе. И первое, что я увидела, войдя в спальню…
Или первого? Короче, Шанди собственной персоной сидел на краешке моей кровати.
Он нарочно, что ли…
- Это не то, что ты подумала! – выпалил Шанди, едва я переступила порог своей спальни.
Видимо, по выражению моего лица догадался, что ничего хорошего ему не светит. Если честно, я находилась на грани нервного срыва. Еще толком не осознала, что со мной произошло, проблемы сыплются, как из рога изобилия, дел по горло, не знаешь, за что хвататься, голова
