– Нет, нельзя.
Доджен колебался… по крайней мере, пока Эссейл не изогнул бровь.
– Конечно, мой господин… прошу, сюда.
Голоса – все они принадлежали мужчинам – нахлынули на его слух, а в нос ударил запах корицы. Следуя за дворецким, он позволил привести себя в большую гостиную, переполненную тяжелой мебелью из красного дерева, соответствующей эпохе постройки самого дома. И посреди всего антиквариата примерно десять мужчин, элегантные силуэты которых были облачены в костюмы с галстуками или платками на шее, слушали хозяина.
Разговор заметно утих, когда Эссейл появился, а значит, по крайней мере, некоторые из них не доверяли ему.
Скорее всего, единственный мудрый поступок этой группы.
Хозяин дома отошел от них и приблизился к Эссейлу с самодовольной улыбкой.
– Как мило с вашей стороны прийти, Эссейл.
– Спасибо за прием.
Элан нахмурился.
– Где мой доджен? Он должен был взять ваше пальто…
– Я предпочту оставить его на себе. И я займу вон то место, – сказал он, кивнув на угол, предоставляющий лучший обзор. – Полагаю, мы скоро начнем.
– Воистину. Теперь, когда вы прибыли, остается дождаться лишь одного.
Эссейл прищурился, заметив тонкую линию пота над верхней губой мужчины. Кор выбрал верную пешку, подумал он, подходя к углу и садясь в кресло.
Сильная тяга воздуха огласила прибытие последнего гостя.
Когда Кор вошел в комнату, в болтовне настало не просто затишье. Все аристократы замолчали, произошла ловкая перестановка в толпе – каждый сделал шаг назад.
С другой стороны… сюрприз! Кор привел с собой больше, чем «плюс один»[1].
Целая Шайка Ублюдков шла за ним по пятам, формируя полукруг позади своего лидера.
Вблизи Кор выглядел так же, как и всегда: грубым и уродливым, мужчиной, чье выражение лица и поза предполагали, что его репутация жестокого человека основана на реальности, а не домыслах. Действительно, стоя посреди этих слабаков, в окружении роскоши и вежливости, он был готов и стопроцентно способен порешить каждое живое существо в комнате… и мужчины за его спиной были такими же, все одеты для войны и готовы развязать ее вслед за простым кивком своего вассала.
Оценив их, даже Эссейлу пришлось признать, что они впечатляли.
Каким же дураком был Элан… он и его бездельники из Глимеры даже не подозревали, что только что открыли ящик Пандоры.
Навязчиво кашлянув, Элан шагнул вперед, чтобы обратиться ко всем и вся, как главный… хотя не только большая часть солдат, но и само их присутствие затмевало его.
– Полагаю, в представлении нет необходимости, и не стоит упоминать о том, что если хоть кто-то из вас, – на этих словах он посмотрел на членов Совета, – заговорит об этой встрече, последуют репрессии, по сравнению с которыми набеги покажутся вам сказкой.
Говоря, Элан наращивал темп, будто мантия власти, даже предоставленная кем-то другим, служила своего рода мастурбацией его эго.
– Я посчитал важным собрать нас всех вместе этой ночью. – Он начал вышагивать, сцепив руки за спиной и наклонившись вперед, обращаясь к своим сияющим туфлям. – В течение прошлого года время от времени уважаемые члены Совета приходили ко мне, чтобы не только рассказать о своих катастрофических потерях, но и поделиться разочарованием в мерах нынешнего режима по хоть сколь-нибудь значительному восстановлению.
Эссейл вздернул брови, услышав слово «нынешнего». Мятеж разросся сильнее, чем он предполагал, учитывая подобные речи…
– Эти обсуждения, сопровождаемые постоянными жалобами и разочарованиями, заняли несколько месяцев. В результате, после долгих дискуссий с совестью, я обнаружил, что впервые в своей жизни настолько остерегаюсь текущего лидера расы, что вынужден действовать. Эти джентльмены, – на этом нелепом термине он открытым жестом показал на толпу солдат, – выразили те же беспокойства, а также определенную готовность… как же выразиться… вершить перемены. Поскольку я знаю, что мы схожи во мнениях, думаю, пора обсудить наши последующие шаги.
На этом моменте собравшиеся денди решили включиться в разговорный режим, нескончаемым потоком слов повторяя только что сказанное Эланом.
Очевидно, они считали это возможностью доказать Шайке Ублюдков свою серьезность, но он сомневался, что Кор следовал подобным сотрясениям воздуха. Эти выходцы из аристократии были хрупкими, расходными инструментами, каждый из которых был ограничен в использовании и легко ломался… и Кору это должно быть известно. Он определенно пустит их в оборот, пока в них есть нужда, а затем разнесет в щепки их жалкие деревянные рукоятки и выбросит на обочину.
Откинувшись на спинку, слушая разговоры, Эссейл не испытывал особенной любви или расположения к монархии. Но он точно знал, что Роф – мужчина своего слова… что нельзя сказать об этих гадах из Глимеры: вся эта кучка, за исключением Кора и его солдат, будет целовать королю зад, пока не онемеют губы… а затем станут причиной его смерти. А после? Кор будет служить себе и себе одному… послав к черту всех остальных.
Роф заявил, что не будет препятствовать дальнейшей торговле с людьми.
Кор, однако, был тем, кто не позволит подняться другой власти… а с состоянием, которое можно сколотить на торговле наркотиками, рано или поздно у него на спине появится мишень.
Будто ее не было сейчас.
– …и имущество моей семьи лежит недоступным грузом в Колдвелле…
Когда Эссейл поднялся с кресла, взгляды всех солдат устремились к нему.
Идя сквозь толпу, он осторожно показал руки, дабы никто не подумал, что он вытащил оружие.
– Прошу простить мое вмешательство, – сказал он, не имея этого в виду. – Но я вынужден покинуть вас.
Элан начал бормотать что-то, когда Кор опустил веки.
Обращаясь к истинному лидеру в этой комнате, Эссейл произнес четко:
– Я не скажу ни слова об этой встрече, людях, находящихся в этой комнате, или любых других, а также о сделанных заявлениях или тех, кто здесь присутствует. Я не интересуюсь политикой, не имею видов на трон… я бизнесмен, который хочет лишь продолжать преуспевать в коммерческом сегменте. Уходя с этой встречи и настоящим покидая Совет, я поступаю соответствующе, не пытаясь содействовать или препятствовать достижению ваших целей.
Кор холодно улыбнулся, его взгляд, полный смертоносных намерений, сосредоточился на нем.
– Каждого, кто покинет эту комнату, я буду считать своим врагом.
– Что ж, да будет так, – кивнул Эссейл. – И знайте, я всеми средствами буду защищать свои интересы от любых посягательств.
