Секс после ссоры и впрямь грандиозен.
И почему ее голова была забита именно такого рода мыслями? Почему генерал армии думал не о делах насущных, или хотя бы о цене на зерновые, которые резко поднялись в связи с наступившими холодами… Какие зерновые, когда рядом с тобой умиротворенно лежит любимый мужчина?! Его глаза были закрыты, дыхание — спокойное и едва различимое в тишине изолированной комнаты. Закрытая, зашторенная, она походила на остров… на Рай.
— Я знаю, что ты не спишь. — Проговорила тихо Миша, решаясь сдаться чувству долга.
Мужская рука, лежавшая на ее животе, медленно скользнула вниз, под простынь, заставляя девушку резко выдохнуть. Так и не открывая глаз, Дэймос самодовольно улыбнулся.
— Даже если бы спал, Михаэль, ты могла бы…
— У меня сегодня назначена встреча с императором.
— В пекло. Встречу. И императора туда же. — Вздохнул Дракон, придвигаясь к ней вплотную. — Этот мальчишка никогда не вырастет…
— Не говори так. Он мой император…
— Неужели. — Насмешливый взгляд, которым он ее наградил, намекнул на то, что прошедшей ночью для нее не существовало таких понятий. Не существовало вообще ничего, кроме мужчины, который не так давно был для нее и небом, и землей, и воздухом, а если коротко — миром, полным чувственных удовольствий. — Я передам ему, что ты не смогла прийти по очень важной причине…
— Удовлетворение твоего либидо не покажется ему достойной причиной.
— А что насчет тебя? — Его ладонь скользнула между ее бедер, заставляя девушку согласно простонать. — Визирис — ребенок, и его страх очевиден. Но я понимаю, все-таки это первая зима в его беззаботном летнем правлении.
Визирис? Кто это? Что-то знакомое…
— Не думай об этом. — Бросил Дракон, проводя пальцами по горячему, влажному женскому лону. — Посмотри на меня, Михаэль.
Его желанию запечатлеть миг ее высшего наслаждения, отразившегося в глазах, затуманенных дымкой эйфории, не суждено было сбыться. Вежливый стук заставил Мишу вздрогнуть и отвести взгляд в сторону.
— Прошу прощения, господин. — Голос дворецкого был действительно полон раскаяния.
Резкое слово на древнем, вырвавшееся рычанием из груди Дэймоса, определенно было ругательством.
— Дело чрезвычайной важности. Госпожа Михаэль… ее нет в усадьбе, и потому я подумал…
— Я здесь, Берток. — Бросила Миша, зная, что воспитание дворецкого не позволит говорить ему о столь интимных вещах прямым текстом. Хотя тут точно каждый знал, где она провела эту ночь.
— Госпожа, я прошу меня извинить, но к вам прибыл гонец его величества…
— Я скоро спущусь… — наверное.
— Это не по поводу вашей запланированной встречи, госпожа. — Проговорил обеспокоенно слуга, которого Михаэль действительно пыталась слушать. — Тот молодой человек, который ждет вас в фойе, просил передать, что дело срочное.
— Пусть идет к черту. — Прорычал тихо Дэймос, царапнув кожу женской шеи клыками.
— Но, господин…
— Берток, одну минуту. — Вздохнула Миша, выбираясь из-под тела Дракона, который явно не понимал, что может быть в данный момент важнее их удовольствия. — Разве ты не идешь со мной? — Посмотрела на лежащего мужчину, Миша, надевая изрядно помятое платье. И оно сгодится, прежде чем она дойдет до своей комнаты, где переоденется в генеральскую форму.
— А разве ты куда-то идешь? — С хищной улыбкой мужчина откинулся на спину, обхватывая себя внизу рукой.
Приоткрыв губы, с пальцами, замершими на предпоследней пуговице, Миша застыла, пытаясь вспомнить о том, какое важное дело вытащило ее из его постели. Конец света, вероятно.
— Одевайся. — Хрипло бросила она, направляясь к двери. Берток терпеливо ждал свою госпожу в коридоре, изображая на лице высшую степень раскаяния. — Что случилось?
— Госпожа, меня посветили лишь в детали. — Пробормотал дворецкий, провожая девушку до двери ее покоев. — Из слов того почтенного господина, приехавшего за вами, я понял, что вчера пропал советник Уилфрэд, который должен был привезти императору ценные бумаги. Его нет ни в доме, ни в загородной усадьбе, слугам он ничего не сообщил, а его сейф пуст. В связи с этим, Его величество срочно собирает совет. Вам стоит поторопиться.
Месяц спустя.
— Святые небеса. — Вот уже который час не переставала восклицать Нэнси, осматривая очередную комнату. — Мне очень нравиться эта цветовая гамма. А меблировка… это бук? И фурнитура… серебрение очень хорошо сочетается с этим голубоватым оттенком. — Женщина всплеснула руками, поворачиваясь к Мише, следящей за своей матерью с радостной улыбкой. — Детка, этот будуар роскошен…
— Если хочешь, то я прикажу принести сюда твои вещи…
— Это было бы замечательно! Но… — Погладив округлившийся живот, женщина задумалась. — Цвет комнаты больше бы подошел мальчику, вдруг это скажется на характере ребенка.
— О, ты всегда была очень впечатлительной. — Миша обернулась к Сэлли, умильно за ними наблюдающей. — Сэлли, будь так добра распорядиться насчет вещей матушки.
— Сию секунду, госпожа. — Поклонилась служанка, спеша удалиться.
— Только скажи, чтобы были поосторожнее с синей сумкой, там банки с необходимыми травами и настоями. И варенье. — Крикнула ей в след Нэнси.
— Мама, ты могла бы купить все это здесь. Это же столица. Стоило ли везти?
— Столица. — Вздохнула женщина, подходя к окну. — Я была в Амб очень, очень давно… Маленькой девочкой, восхищенно смотрящей на мир, я посетила город вместе с родителями. Этот день я запомнила навсегда. Думаю, столица ничуть не изменилась… — Осмотрев заснеженный двор и сад, женщина вновь повернулась к дочери. — Хорошо тут. Тихо, спокойно. И дышится легко.
— То, что тебе сейчас надо, не так ли? — Тихо рассмеялась Миша, следя за тем, как мама подходит к ней, поправляя ворот ее накрахмаленной рубашки.
— Покой нам только сниться, милая. На мою дочь взвалили непосильную ношу. Мое сердце болит за тебя. — Осмотрев черный приталенный китель, женщина стряхнула пылинки с военной формы. — Абсолютно тебе не идет. Ты… просто сама на себя не похожа.
— Во время ужина на мне будет платье. — Она попыталась разрядить внезапно опустившееся на комнату напряжение веселой улыбкой. — Мам…
— Почему он не может оставить тебя даже в такой день? Ты сегодня должна быть только с нами, с твоей семьей.
— Потому что он мой император. — Мягко проговорила Миша, заглядывая женщине в глаза. — Потому что я принесла присягу…
— Согласно которой семья уже ничего не значит. — Шмыгнула носом Нэнси.
