Зоя сжала кулаки. Терпение.
– Как только адаптируюсь к новым условиям, непременно приведу себя в порядок, – процедила она, едва сдерживаясь, чтобы не запустить чем-нибудь тяжелым в самодовольное лицо Варшавского. Как же он высокомерен! Конечно, хозяин жизни, мать твою!
– Адаптируйся быстрее. Время у тебя ограничено.
– Не надо было забирать меня из центра раньше времени! – вспылила Зоя.
Она была на грани.
И сдерживаться получалось все тяжелее.
– Милочка, давай проясним один момент в наших отношениях, – мужчина подался вперед, и она заглянула в его серые глаза. Холодные. Без эмоций. Внимательно следящие за ней.
Глаза хищника.
Хищника, который привык побеждать в бетонных джунглях.
– А у нас с вами отношения? – не удержалась Зоя.
– В некотором роде да. Так вот… Все, что касается твоей жизни, зависит непосредственно от меня. Решения принимаю я. Где ты спишь, что ешь, куда выходишь.
Он добился своего – вывел Зою из себя. И она вспылила:
– Да что вы говорите? Не много ли на себя берешь, милый? Я человек, рожденный свободным! И если ты отвалил проклятому центру кучу денег, это не дает тебе права распоряжаться моей судьбой. Я ясно выразилась?! – Зоя сознательно повторила его слова и перешла на «ты».
Чуть полноватые губы расплылись в улыбке. Но от этой улыбки по спине Зои пробежал холодок.
– Нет. Не ясно. Ты заблуждаешься. Сильно. Вижу, ты еще не понимаешь, где и в качестве кого оказалась.
– Почему же? Понимаю, – она не смогла остановиться. Эмоции – гнев, злость, раздражение, обида – смешались в один клубок и покатились по наклонной. – Еще как понимаю! Я ширас, и мое предназначение – родить тебе ребенка! Только ты ошибся! Я не послушная кукла! И никогда ею не буду!
Мужчина молча выслушал гневную тираду и лениво откинулся на высокую спинку кожаного кресла. Некоторое время смотрел на нее, задумчиво вертя ручку, инкрустированную бриллиантами.
И чем больше проходило времени, тем тяжелее становилось на душе Зои.
Почему он молчит? О чем думает? Разве мрасс не должен доказывать свое право сильнейшего?
Он и доказал. Но неожиданным для Зои способом.
– Я выслушал тебя. Что ж… Не поверишь, но я не люблю насилия над женщинами. Не терплю принуждения. Поэтому… – он сделал эффектную паузу, за время которой Зоя пережила микроинфаркт. – Поэтому, если считаешь, что не в состоянии адаптироваться к новой жизни, принять те правила, что устанавливал вовсе не я, буду вынужден вернуть тебя в «Рассвет». С соответствующей характеристикой.
Зоя перестала дышать. Она смотрела в лицо красивого мужчины, слушала его выверенные слова, а мир вокруг сужался, грозя сдавить и уничтожить.
– С соответствующей характеристикой? – выдавила она.
Мрасс кивнул.
– Ты непригодна. Нестабильна. Неадаптируема. Идешь против течения. Зоя, у меня нет ни времени, ни желания нянчиться с тобой и разбираться в твоем внутреннем мире. Уже не говоря о попытках понять твое самоуверенное заявление, что ты свободно рожденный человек. Как пожелаешь. Спорить и переубеждать не собираюсь.
Зою заколотило. Руки затряслись, перед глазами замелькали темные точки. Вся ее бравада испарилась. Слова, произнесенные спокойным тоном, произвели на девушку глубокое впечатление.
Она ожидала, что мрасс начнет с пеной у рта доказывать, что он ее хозяин и имеет право указывать ей, как себя вести. Варшавский поступил иначе.
И от этого Зое стало по-настоящему плохо. И страшно.
– В центре меня передадут другому мрассу? – задала она вопрос, на который заранее предполагала ответ.
– Нет.
– Нет? – Ей важно было услышать подтверждение своей догадки.
– Нет, – он покачал головой. – Ни один мрасс не захочет больше приобретать тебя. Зачем ему проблемная ширас? Ты стоишь дорого. Я начну судебный процесс против «Рассвета» и выиграю. Они вернут мне уплаченные деньги плюс неустойку. Как вариант, «Рассвет» разорится. Ни один уважающий себя мрасс не захочет иметь дело с центром, не соблюдающим пункты договора.
– А что я… и другие…
– Хочешь, чтобы я озвучил твою участь по возвращении в центр? Пожалуйста. Тебя снова погрузят в криосон. Все просто.
Просто?..
Господи…
И она считала Виктора Валерьевича чудовищем! Да он безобидный щенок по сравнению с хищниками нового времени.
Зоя вцепилась в брюки пижамы, не замечая, что едва не рвет ткань. Она, не отрываясь, смотрела на Варшавского.
– Ты чудовище, – выдохнула, не скрывая своих чувств.
– Разве? – Юлиан скрестил руки на груди, беззаботно швырнув на стол ручку, стоящую целое состояние. – Я бизнесмен. Делец. Политик. И чудовищного во мне нет ни грамма. Ты же убедилась в этом накануне, ворвавшись в мою спальню без приглашения.
Она поняла, на что он намекает.
Задышала чаще.
Закрыла глаза, пытаясь успокоиться.
Он не мешал. Ничего не говорил. Наблюдал.
Через пару минут Зоя открыла глаза и тихо сказала:
– Я не хочу в центр. Не хочу, чтобы меня снова погружали в криосон.
Варшавский молча ждал.
Пришлось продолжить:
– Дай мне неделю… Я привыкну к новым условиям. К вашему миру. Я смогу… Я привыкну к новому статусу.
– Два дня, – последовало безапелляционное.
В этот раз Зоя впилась коротко подстриженными ноготками в ладонь, оставляя кровавые следы на нежной коже.
– Два дня, – повторила она, как робот.
– Умница. В тебе есть инстинкт самосохранения и способность договариваться. Это хорошо.
Хорошо для кого?
– Почему именно два дня?
– За два дня я подтяну кое-какие хвосты, и мы улетим отдыхать. У меня не было отпуска десять лет. Неделю безделья я могу себе позволить.
Вот почему он распорядился приобрести купальники.
– И куда полетим?
– На другую планету. Варгас. Чудное место. У меня там вилла.
Зоя кивнула и, не глядя на него, спросила:
– Можно, я пойду? Устала, хочу прилечь.
– Иди. Жду к ужину в восемь.
Не чувствуя под собой ног, Зоя вышла из кабинета, не заметив, каким задумчивым взглядом проводил ее мрасс Варшавский.
– Тебе не помешает воспользоваться третьей кнопкой в душе.
Голос дана вывел Зою из состояния мрачной апатии.
– Третья кнопка? – переспросила девушка, в первое мгновение даже не поняв, о чем речь.
– Массаж плюс автозагар. У тебя светлая кожа. Легкий загар оттенит волосы и придаст больше шика.
Зоя усмехнулась.
– Затейник, вот скажи: если так плохо выгляжу, на кой ляд я сдалась вашему мрассу? Мне только и твердят, что нужно привести себя в порядок. И никто не задумывается о том, что женщина хочет выглядеть привлекательно, когда у нее на душе мир и покой. А в моей – полный кавардак.
