— Эй, целительница, — грубо позвал он, — займись делом!
Поджав губы, не сдвинулась с места. Нет, Геральта я жалела, но прибегать по щелчку пальцев не собиралась.
Филипп повторил приказ, сверкнув разноцветными глазами. На-ре вышло из тела, но нападать пока не спешило.
— Оставь ее, все хорошо, — расстегнув ворот, пробормотал Геральт. – Она потом со мной посидит, верно, Дария?
Кивнула, понимая: отказ не принимается. Не зная, стоит ли продолжать игру, положила кий на сукно. Филипп по-прежнему буравил недружелюбным взглядом, поэтому, посчитав самым безопасным местом диван, присела рядом с навсеем. Странно, но я ему немного доверяла. Во всяком случае, он знакомый темный, да еще больной. Заодно посмотрю, как здоровье. Оказалось, гораздо лучше, только чуть-чуть ауру поправить.
— Поэтому и допустили, Дария, — видя, что Филипп не намерен продолжать, ответил на адресованный ему вопрос Геральт. – В Мире воды некроманты – грязные безумные существа, а тут – ученые, уважаемые люди, с которыми все жаждут дружить. Кто же не хочет жить вечно? Или узнать тайны почивших родственников, воскресить нужного человека, да мало ли! А королю с королевой некроманты и вовсе жизненно необходимы.
Он замолчал, устало прикрыв глаза. Помедлив, положила руку на лоб навсея и не удержалась от емкого: «Нахал!», когда Геральт перехватил за талию и прижал к себе.
— Обними! — приказало чудовище.
Хотела ударить – поймал руку. Вторую тоже, еще на замахе, и издевательски расхохотался в лицо.
— Дария, я твое все. — Темный коснулся губами виска, заставив вздрогнуть и затаить дыхание. – В Веосе ты для всех ланга, и только я знаю, что ты хорошая девочка.
Геральт наигрался и отпустил. Только сейчас различила на висках капельки пота и, позабыв о гневе, продолжила лечение. На этот раз навсей не мешал, полулежал, откинувшись на подушки, и молчал, только пальцы перебирали мои пальчики. Странно, но неприязни не испытывала. Сначала смущалась, а потом перестала замечать.
— Ну, так вот, — руки Геральта таки оказались на талии, — камердинер ее величества якобы умер от разрыва сердца. Прошло недели две, и скоропостижно скончалась фрейлина. Причем та, которая сто лет при дворе не жила, тайн не знала. Милая старушенция.
Губы темного нервировали. Едва касаясь, они скользили по шее, а потом запечатлели легкий поцелуй за ухом. Думала, навсей успокоится – нет, занялся тем же самым с другой стороны.
Филипп сощурился и пристроился рядом, на самом краешке дивана. Моя нога касалась его ноги. Казалось бы, мелочь, а меня будто молнии били. Пришлось отодвинуться и фактически обнять Геральта, но от Филиппа не спаслась. Пальцы брюнета скользнули под юбки и прошлись по чулку. «Какая у нее ножка!» – мечтательно протянул Филипп, эту самую ножку поглаживая и постепенно, дюйм за дюймом поднимая подол, пока не обнажил подвязки. Как завороженная, наблюдала за ним. Отрезвил только нескромный поцелуй в открытую полоску кожи между чулком и поясом.
Удар вышел отменным. Филипп зашипел и вскочил. Кажется, я выбила брюнету зуб, иначе почему он так ругался, прижимая руку ко рту? Геральт же хохотал. Теперь его объятия казались спасением от бед, и я поспешила в них укрыться, спасаясь от стремительно темневшего в лице Филиппа. На-ре уже вышло из владельца, хотя еще и не потеряло связи с телом. Лишь бы не раскрыться, иначе все, конец, лишь бы Геральт не отдал на растерзание другу!
— Она хорошая девочка, не шлюшка. — Губы навсея вновь коснулись шеи, а потом… Вседержители, языком! Лизнул, прошелся основания уха до мочки. От стыда на миг перехватило дыхание. – Ее никто никогда не гладил, а ты уже ласкать собрался. Естественно, Дария испугалась, ты получил по заслугам. Учти, — в голосе Геральта прорезался металл, — причинишь ей вред, пожалеешь.
Филипп осклабился, вскинул руки и шагнул ко мне. Зажмурилась, полагая, навсей ударит, а он попросил прощения и поцеловал безвольно упавшую руку.
— Я не знал, Геральт, думал, раз ланга… Официальной наложницей взял?
Темный кивнул и отпустил. Я благополучно перебралась на другой край дивана, подальше от поцелуев. Не то, чтобы мне не нравилось, просто непристойно. Украдкой потрогала шею и ухо: не влажные ли? Навсей же лизал.
Прикосновения губ понравились. Ох, неужели я подцепила от темных какую-то заразу? Порядочной девушке должно быть противно, мерзко, мне же только чуть страшно и щекотно.
— Дальше тоже сам расскажешь или я? – Филипп небрежно облокотился о бильярдный стол и, перехватив испуганный взгляд, подмигнул. – Смелее Дария, я добрый. Но ножки у тебя!.. Смотри, местным девочкам не показывай, задушат из зависти.
Геральт кивнул, и его приятель вернулся к обязанностям рассказчика.
После смерти фрейлины королева начала часто болеть. Врачи только разводили руками – ничего, чисто.
— Я все понимаю… — замялась, не зная, как назвать навсея. Господин, ваше сиятельство, милорд? В итоге решила обойтись без обращения. – Но почему вы рассказываете все это мне? И, — смутилась, — как мне к вам обращаться? Не по имени же.
— Хм, хороший вопрос! – Геральт почесал подбородок и встал. Двигался он на редкость легко и плавно для человека, который недавно страдал от боли. – Существуют несколько вариантов, каждый предполагает разное отношение. Начнем с нейтрального: милорд. Милостью не зови, это для официальных приемов. И, — в глазах запрыгали искорки, — ты ведь выведала полный титул, верно?
Кивнула. Значит, доложили.
— У меня дух в холле живет, он рассказал. Ну, пойдем доиграем партию. — Навсей поднял кий и с улыбкой поманил к столу. – Мы с тобой против Филиппа.
— Боюсь, я не умею играть, милорд…
Идти и позориться не хотелось. Правила игры уяснила смутно, хотя больше страшило другое: новые поглаживания и объятия Геральта. Близость навсея волновала и жутко смущала. У нас мужчина не смел вот так обнимать, целовать, а он делал все запросто, будто просто руку подавал.
— Тогда дуэль на киях! – хлопнул в ладони развеселившийся Филипп. – Дама дарит поцелуй победителю.
— Только если победитель объяснит, зачем меня посвящают в веоские тайны.
Вот откуда во мне столько храбрости? Но иначе никак, приходится мириться с правилами игры. Поцелуй – не такая уж большая плата за нужные сведения.
Мужчины переглянулись и согласно кивнули. Это походило на заговор. Ничего, есть средство, заставить сказать правду. Шагнув к Геральту, я попросила нож. Тот иронично поинтересовался:
— Неужели задумала прирезать?
Объяснила, что хочу взять с них клятву на крови. Для нее оба темных должны по очереди порезать ладонь и пообещать сказать правду.
