Во–вторых, по завершению великого противостояния он оказался причислен к лику богов и возглавил божественный совет! И тут я, не выдержав, заржала во всю мощь своей довольно лужёной глотки и простонала:
— О, господи! Я нассала богу в тапочки!!!
— Что? — удивлённо воззрилась на меня вмиг материализовавшаяся рядом Алсея.
Ну нет чтобы промолчать? Так меня ж так распёрло, что я поведала ей, как в своё первое обращение пусть и непреднамеренно обмочилась в домашние тапочки Кхёрна…
Что тут началось! Вы когда‑нибудь видели катающегося от смеха призрака? Нет? Вот и я раньше не видела! А зрелище это угарное. Да ещё этот заразительный заливистый смех… в общем уже, казалось бы, устав смеяться над самим фактом, я угорала над Алсеей. И остановилась лишь тогда, когда поняла: всё. Ещё чуток и сдохну. Ибо дышать уже было больно, а всё тело болело от смеха.
Как ни странно, отсмеявшись, дух не стал домогаться с вопросами и предположениями, а вмиг став серьёзным, молвил:
— Екатерина, пора спать. Завтра тебя ждёт насыщенный день.
И словно по волшебству, после этих слов я как была в одежде и поверх застеленной постели, так и провалилась в сон. В этот раз без сновидений.
Утром меня поднял всё тот же приятный мелодичный голос, вот только сказанное приятным мне вовсе не показалось…
— Тапочек божественных здесь, к сожалению, нет, но всё равно пора вставать, чтоб не описаться в кровать! — пропел голосок не сумевшего увернуться от прицельно брошенной подушки духа.
Сон как рукой сняло. Негодованию моему не было предела. А эта не в меру болтливая бестия во избежание дальнейших атак дематериализовалась и продолжила измываться, пользуясь своей безнаказанностью.
Махнув рукой на мечту о немедленной расплате за всё услышанное, вспомнила о том, что месть — это блюдо, которое лучше подавать в холодном виде, и порадовала Алсею:
— Смейся, смейся! Я не злопамятная! Да и память у меня плохая… отомщу… забуду… ещё раз отомщу… и опять ведь забуду, и…
Послышалось несколько придушенное «К–хм», и издёвки прекратились. Спокойно завершив утренние процедуры и отметив, что одежда, собственно, не пострадала, я по скромному напоминанию духа пошла на завтрак. Предварительно всё же спрятав амулет и, конечно же, не забыв прихватить с собой учебник по уже полюбившейся истории этого мира.
На улице, разгоняя утренний туман, радуя глаз, светили оба солнышка, воздух был свеж, и вообще жизнь казалась прекрасной. Пока на входе в столовую мне не загородил путь один весьма настырный шатенистый тип.
— Доброе утро, гимназистка, — по–прежнему не желая освобождать не слишком широкий дверной проём, произнёс он. — Вам не кажется, что согласно правилам этикета, вы первая должны приветствовать педагога?
Ну и что тут скажешь? Особенно если учесть, что стоило взглянуть в его голубые глаза, и весь мир, потеряв очертания, закружился в каком‑то таинственном, вызывающем лёгкое головокружение, танце. Наконец‑то сумев себя взять в руки, покраснела как восьмиклассница и промямлила:
— Простите… здравствуйте, лорд Элифан.
— Так‑то оно уже лучше, — голливудская улыбка на его лице незаметно преобразилась, напоминая довольную рожу чеширского кота. — И так как Елизавета Оборотная по семейным обстоятельствам прибудет в гимназию не ранее, чем через пять дней, лорд директор распорядился о том, что вопросом вашего образования в плане снятия чар буду заниматься я.
Это прозвучало словно гром среди ясного неба. И почему‑то уже и яркий солнечный денёк совершенно не радовал, и в столовую идти расхотелось, да и вообще эгоистично подумалось: а может тёзке и так живётся неплохо? А я того… звезду в зубы и домой?
— Жду вас в одиннадцать тридцать в аудитории двадцать третьего учебного корпуса. То есть во–он в том здании, — шатенчик указал в направлении, где вдали действительно виднелось едва различимое одноэтажное строение.
В следующее мгновение рядом послышался знакомый задорный смех. Обернулась. Помахивая кому‑то ручкой на прощание, к нам спешила леди Моргана. Лучезарная улыбка женщины вмиг растопила арктические льды, сковавшие моё тело, солнечный свет, кажется, стал ещё ярче, чем до встречи с этим трижды ненавистным шатенистым самцом. Жизнь вновь обрела краски и стала прекрасна.
— Здравствуйте, — продолжая улыбаться, проворковала леди, и надо же, моё шатенистое несчастье вмиг освободило дорогу. — Екатерина, надеюсь, вы составите мне компанию? Как прошёл первый вечер?
Мило болтая, мы набрали полные подносы еды, процесс поглощения пищи перемежался едва ли не истерическим смехом, потому что… ну не могла я лгать этой милой женщине и вывалила всё как есть. И про появление Элифана, и про духа, и про знакомство с Кхёрном, и про тапочки, и даже о не очень приятном пробуждении под мелодичный стишок о моих минувших и весьма сомнительных подвигах.
Леди довольно бурно, совершенно не скрывая переполняющих её эмоций, реагировала на мой рассказ, так живо, так непосредственно. Казалось, напротив сидит моя сверстница, а то и вообще какая‑нибудь бесшабашная четырнадцатилетняя девчонка.
— К сожалению, в вопросе с лордом Элифаном помочь я не в силах. Магию разочарования ведёт Елизавета, а в случае чего именно он её и замещает, — вздохнула леди Моргана.
— А что ведёте вы? — не удержалась я от вопроса и тут же смутилась. — Возможно, при знакомстве вы говорили… но простите, я не смогла запомнить всё…
— Да бросьте! Совершенно не за что извиняться, — перебила мой лепет женщина. — А веду я курсы «Любовных чар» и «Коммуникаций общения».
А–а-а… ну тогда вполне понятна её притягательность. Но вслух я так ничего и не сказала, лишь улыбнулась в ответ. Эта женщина мне, без сомнения, нравилась. И в отличие от Алсеи, она вполне адекватно и спокойно отнеслась к информации о моём довольно тесном знакомстве с главой местного божественного пантеона, и ни в чём не осудила, и к тому же поддержала затею отомстить одному не в меру болтливому духу!
— А касаемо Элифана… — по губам леди Морганы скользнула неожиданно зловещая улыбка. — Перед занятием загляните ко мне. Я живу в вашем же здании. Второй этаж, правое крыло, шестая дверь слева. Надеюсь успею подготовить кое‑что, и это раз и навсегда отобьёт у него желание столь нагло пользуясь своими чарами совращать студенток.
Почему‑то я поверила, что это нечто поможет, и поблагодарив нежданную благодетельницу, поспешила к себе.
Покормив уже переставшую меня бояться тёзку, взглянула на настенные часы: пять минут десятого. Даже с учётом необходимости заглянуть к леди Моргане и неблизкого расположения корпуса в моём распоряжении осталось как минимум полтора часа свободного времени. Взгляд упал на так и не раскрытый с утра учебник истории. Не устояв перед тягой к знаниям, я таки открыла вожделенный талмуд и окунулась в чтение.
