— Это не иллюзия, госпожа. Вы важны и должны помнить это.
Она говорила это довольно часто, но ее слова не меняли правду, исходя из которой я фактически заложница. Не совсем простая, конечно, но все же…
— Женщины всегда быстрее приспосабливаются и легче переносят удары судьбы, чем мужчины. Вам нужно собой гордиться, а не считать предательницей. — Добавила Франси, заставляя меня улыбнуться.
Она пыталась меня утешить.
— Наверное, ты права, однако… не через две недели. Через полгода, возможно. Когда я летела в самолете, и брат Лукас говорил о том, что у меня нет выбора, и я в любом случае вынуждена подчиниться его прихоти, я думала, что сойду с ума. Столько страха и злости меня тогда переполняло… все-таки я отвратительная дочь, раз сейчас этого не чувствую.
— Вам в любом случае придется провести здесь срок, обозначенный в контракте. Вам выбирать, страдать все эти три года и исходить ненавистью или брать лучшее из того, что вам могут здесь предложить.
— Брать лучшее? — Повторила я эхом. — Имею ли я право…
Она резко перебила меня, и это было настоящим сюрпризом.
— По праву своей крови, вы не просто смеете брать. Вы смеете требовать.
— Даже так. — Пробормотала я едва слышно, открывая кран с горячей водой.
Эти слова принесли с собой кроме страха и чувства отчужденности, волну холода.
Смогу ли я вернуться к своей прошлой жизни? Вряд ли.
* * *
В последнее время я предпочитала горам и озеру прогулки в местном саду. Конечно, это было сделано с довольно прозрачным умыслом, который Франси не составило труда разгадать. Все же накануне я спросила ее, могу ли я пообщаться с кем-нибудь из мне подобных бедолаг, которые работают здесь донорами. Ответ был мгновенным и отрицательным. И мне не надо было ничего обосновывать, я понимала: мне опасно встречаться с единомышленниками. Вдруг в наших человеческих головах созреет план побега или прочей глупости? Кому нужны такие проблемы?!
Хотя, не думаю, что тут еще кто-нибудь был настолько же озабочен своим положением жертвы. И предложи я кому-нибудь из них объединить силы и сбежать, тот просто покрутил бы пальцем у виска. И дело не только в невозможности осуществления такого плана, а в том, что нет никаких причин срываться с места и добровольно отказываться от того, что дом Вимур щедро предлагал этим избранным.
Сидя на небольшой скамеечке, утопающей в цветах, я рассеяно наблюдала за текущим своим чередом рабочим днем садовников, дворников и охраны. Франси сидела рядом, осматривая главный дом, величественно возвышавшийся справа от нас, сосредотачивая свой взгляд на проклятом пятом этаже.
Мне стоило отвлечь ее от тяжелых раздумий, потому я огляделась и позволила себе наглость — сорвала небольшую веточку анхузы. И поднеся ее к лицу, проговорила:
— Никогда не видела настолько очаровательных цветов. Такие мелкие и яркие.
— Да. Красивые. — Без особого энтузиазма согласилась хранительница, но взгляд от окна все же отвела.
— Знаешь, я выращиваю цветы перед своим домом. Высаживаю каждую весну новые, но я никогда не видела насколько прекрасных цветов. И этот сад… кажется, я знаю, какое место представляла себе, когда отец читал мне об утраченном людьми Эдеме.
Подняв взгляд от цветка, я взглянула на Франси. Теперь девушка молча смотрела в сторону главных ворот, к которым подъехала машина. Выйдя из салона, водитель сосредоточенно уставился на широкую мраморную лестницу, словно ожидая, когда двойные массивные двери распахнутся, и из них выйдет сиятельная особа. Вот только, какая именно?
Через минуту мы это выяснили. Следя за молодым господином, я и Франси молчали, размышляя каждая о своем. Лично мне думалось, что он не должен так великолепно выглядеть после самоубийства своей любовницы, даже если Каин считал ее всего лишь «одной из» и даже если прошло несколько месяцев с момента трагедии. Темный костюм в тонкую полоску был совершенно точно выбран не для официальной встречи в чисто мужской компании.
Словно почуяв мое любопытство, мужчина безошибочно направил свой взгляд в нашу сторону. Франси поспешила подняться, когда он направился к нашей лавочке.
— О-ля-ля. — Протянула я тихо, нехотя вставая на ноги. — Служите не Богу, а маммоне, брат Лукас?
Он с усмешкой поправил белоснежные манжеты сорочки, выглядывающие из-под рукавов роскошного пиджака.
— «И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий». — Процитировал Каин Екклесиаста, останавливаясь в метре от меня. — К тому же не тебе осуждать меня. Сама выглядишь просто великолепно. Мейа.
Я не смутилась только потому, что для меня это было не комплиментом, а упреком.
— В какой монастырь собираетесь на этот раз? — Поинтересовалась я, теребя в пальцах цветок. — Судя по вашей… рясе, все-таки в женский.
— Сегодня мое внимание будет принадлежит только одной единственной. — Усмехнулся Каин, давая понять — он едет к своей невесте.
А когда я заметила, как со ступеней главного дома величественно сходит его старший брат, стало ясно, что это не просто междусобойчик. Знакомство с родителями? Что-то серьезнее?
— О, погодите-ка. Вы пока еще не похожи на жениха. — Пробормотала я, приближаясь и прикрепляя к лацкану его пиджака веточку анхузы, цветы которой подходили идеально к глазам мужчины. — Куда же без бутоньерки, да?
Выглядело это все слегка… панибратски. Шокированный взгляд Франси я чувствовала кожей. Ведь еще не так давно хранительница назидательно рассказывала мне о беде, которая случилась с женщиной, подошедшей к Каину слишком близко. Хранительница пыталась тем самым донести до моего сознания: он — солнце для Икара, сладкий яд для дурочек, верящих в любовь. Но ей не стоило переживать на этот счет, у меня и в мыслях не было менять шило на мыло, роль его донора на место его любовницы.
— Что ж… — Моя ладонь аккуратно стряхнула пылинки с его плеча. — Теперь вы готовы. И да, молодой господин, я никто, чтобы давать вам советы, но… постарайтесь и ее не убить.
«Чокнутая» — руку на отсечение, именно эта мысль возникла в голове Франси в ту секунду. Из синих глаз на меня смотрело самое настоящее чудовище, которое я раздразнила. Сердце забилось так, что даже на небесах был слышен этот набат.
Что избавило меня от глупой смерти в тот момент? Удивительно, но роль спасителя взял на себя Аман. Неосознанно, конечно. Просто он не любил ждать, а младший брат тратил его драгоценное время.
Когда Каин развернулся и пошел к машине, я втянула в грудь воздуха, понимая, что все это время сдерживала дыхание. Я бы пожелала молодому господину удачи, но рассудок говорил, что сейчас не самый подходящий момент открывать рот. Любое мое слово могло стать песчинкой, угрожающей нарушить хрупкое равновесие.
