Джанин Фрост - Темнейшее объятие ночи (ЛП)

— Нет, — спокойно ответил он, удерживая меня лишь одной рукой. — Теперь ты никуда не пойдешь, пока я не скажу тебе все, что должен сказать.

Со своего положения, с его крыльями, укрывающими меня, я видела лишь его великолепные мускулистые ноги, пока он шагал по проему, похожему на длинный холл.

Затем он остановился как раз в тот момент, когда я увидела проблеск другой пары ног впереди, но они определенно были женскими. Я попыталась развернуться, чтобы увидеть, кому принадлежат эти ноги, но Рафаэль снова начал идти, толкая меня назад.

— Рафаэль, — потребовал ясный голос. — И что же ты делаешь с этой женщиной?

— Несу ее насиловать к себе в комнату, мама, — кратко ответил он.

У меня чуть челюсть на пол не упала в равной степени и от его слов, и от эбеновых крыльев женщины, которые я мельком увидела, когда Рафаэль поворачивал за угол. Когда он еще раз повернул, перед моими глазами не оказалось больше ничего, кроме стен.

Теперь мне придется бороться не с одним Падшим, а с двумя. Я была так обманута, и не только тем путем, который обрисовал в общих чертах Рафаэль.

— Ааа, тогда увидимся позже, — ответила она абсолютно незаинтересованным голосом, усиливая мою веру в неприятные слухи, которые я слышала об их расе.

Все же не могли они все быть жестокими. Рафаэль спас меня. Дважды. Если бы мне нужно было составить суждение сейчас, Падшие превзошли бы Чистокровок по шкале доброты, независимо от их внушающей страх репутации.

Что касается изнасилования, я приняла это за сарказм, а не низкое намерение. Рафаэль и мог шокировать меня, открыв, что он Падший, но я не верила, что он к тому же является и тайным насильником.

Нет, он был тем типом мужчин, которые наслаждались чувственной капитуляцией, а не грубой силой, как он доказал уже в том экипаже. Воспоминание об этом в сочетании с тем, как долго у меня не было секса, сделало перспективу оказаться с ним наедине скорее заманчивой, чем пугающей, Падший он или нет.

Рафаэль внес меня в большую треугольную комнату с кристаллическими стенами, формирующими высоко — высоко наверху свою вершину. Свет сиял от некоторых из этих кристаллов, купая комнату в мягком синеватом оттенке. Бассейн с серебряной водой занимал один угол, груда массивных подушек была сложена в другом, а стол, который казался сформированным прямо из стены, занял последний.

Я не стала ждать, пока Рафаэль заговорит, а просто пошла к сияющему бассейну, становясь рядом с ним на колени с вопросительным выражением лица.

— Это безопасно для Частичных?

— Да, но в нем нет никакого барьера, если это то, о чем ты думаешь, — ответил он бархатистым голосом.

Я скинула обувь.

— Думаю, я все еще пахну, как канализация, поэтому хотелось бы это изменить. Ты должен быть полностью «за» эту идею. Это сделает весь твой план по изнасилованию намного более приятным.

Его губы изогнулись, подтверждая мою веру в то, что он не намеревался делать это, но затем выражение его лица снова стало строгим.

— Не пытайся шуточками выйти из этой ситуации, Мара. Я все еще очень зол на тебя.

— Я не виню тебя, — сказала я, начав расстегивать рубашку. Ничто не приводило мужчину в лучшее настроение, чем женский стриптиз, что и доказал исчезнувший угрюмый вид Рафаэля. Джек и Эштон уже сняли с меня жилет, пояс и оружие, поэтому оставалось на мне немного.

Он наблюдал за мной, его крылья дернулись, а затем сложились назад движением, которое каким — то образом сжало их, пока я, наконец, и вовсе не смогла их увидеть. Как он мог полностью скрыть их? Правда, я не видела голую спину Рафаэля прежде, но я никогда не замечала, что у него под одеждой большой горб.

— Обернись, — сказала я, задаваясь вопросом, откажется ли он.

Он медленно повернулся, показывая широкие мускулистые плечи, узкую талию и странные небольшие рубцы, бегущие вдоль его позвоночника от поясницы до самой шеи.

Необъяснимо, но это было все, что осталось от крыльев, которые тянулись от его головы к ногам.

— Как? — спросила я голосом еще более хриплым, чем прежде.

— Магия, — ответил он, снова поворачиваясь ко мне лицом.

Я сглотнула от глубины его глаз, их яркого синего оттенка, от маленьких огоньков, уже искрящихся в них.

— Я серьезно, — сказала я ему.

— Я тоже. — Он раскрыл руки, и эти невероятные крылья снова развернулись, их темный размах достигал до кончиков пальцев его ног, а ширина в два раза превышала ширину его плеч. Затем он опустил руки, и так же стремительно крылья свернулись, исчезая из вида.

— Им нет научного объяснения, — продолжил он, а от его тона по коже побежали мурашки. — Они бросают вызов здравому смыслу и естественному порядку. Падшие появились даже раньше, чем эти вещи.

Я стояла в лифчике и черных джинсах, испытывая некое благоговение перед человеком, стоящим передо мной, жалея о том, что я вовсе не думала, будто принятие ванны сможет отвлечь его от злости на меня. Однако было слишком поздно передумывать.

Я расстегнула молнию на джинсах и стянула их, чувствуя, что его пристальный взгляд блуждает по мне, несмотря на то, что я отказывалась встречать его взгляд.

Затем я быстро опустилась в бассейн, не снимая лифчик и трусики. Хорошо, что внутри не было холодно, потому что мои соски уже и так были твердыми от смеси возбуждения и нервозности.

Внутри было достаточно глубоко, поэтому я погрузилась в воду по плечи, отмечая про себя, что искрящаяся жидкость кажется другой — более густой, как соленая вода, но не жесткой. Спустя секунды мою кожу начало покалывать, но это не были неприятные ощущения.

— Вода в этом бассейне подобна перекиси водорода, поэтому щекотка, которую ты чувствуешь — растворение грязи и бактерий, — сказал Рафаэль, будто прочитав мои мысли. — И я не один из истинных Падших, — продолжал он, опускаясь на пол на расстоянии всего в несколько дюжин футов от меня. — Моя мать да, но мой отец был Чистокровкой. Поэтому, хоть у меня и есть крылья, как у всех людей расы моей матери, и я питаюсь Чистокровками, я не такой, как остальные Падшие, о которых ты слышала.

Я сглотнула от слегка зловещего тона, которым он произнес последнее предложение.

— Другие Падшие, истинные… они соответствуют своей репутации?

— Они в точности такие же, как их репутация, — прямо ответил он, заставляя меня задрожать от резкого подтверждения всех тех ужасных вещей, которые я слышала. — Моя мать позволила мне жить, потому что мои крылья вызывали у нее любопытство. У большинства детей смешанной крови их нет, хотя за столетия я встречал несколько таких же. После того, как я родился, она отослала меня к отцу в нормальный мир, чтобы я вырос мужчиной. А потом она забрала меня в эту сферу и научила, как охотиться на Чистокровок.