— Умница, рыжая, — оскалился он. — А теперь побудь с моими друзьями, пока мы с твоей подружкой заберемся на заднее сиденье.
Я послушно повернулась к его дружкам. Как-никак, ствол теперь был у них. Если я их тихо вырублю, обойдется без мерзких сцен…
Лохматый только протянул руку к Дениз, когда я ощутила дуновение воздуха. На мгновение напряглась, прежде чем поняла, кто это, и тут же услышала тошнотворный удар. Вернее, плюх. Трудно сказать, на чьем лице был больший ужас: на лицах двоих, которых Кости сейчас держал на весу за шкирку, или у Дениз, уставившейся на остатки головы Лохматого. Ниггер встал рядом с ней, пробормотал что-то нецензурное и пинком оттолкнул корчившееся тело с такой силой, что оно срикошетило от борта машины. От удара, который обрушил на него Ниггер, голова его превратилась, в подобие упавшего с пятого этажа арбуза.
— Дениз, ты в порядке? — осведомился Ниггер.
— Он… он… — Дениз не находила слов.
— Совсем-совсем мертвый, — пришла я ей на помощь, надеясь, что двое вампиров, пролетевшие над стоянкой, не привлекли внимания. — Кости, отпусти, ты их убьешь.
— О чем и речь, — согласился он, пережимая две глотки. — Я бы им шеи сломал, но это слишком быстро.
Они лягались, цеплялись за его руки. Языки уже вывалились наружу. Дениз, казалось, сейчас стошнит.
— За что ты его убил? — шепнула она Ниггеру.
— За то, что он собирался сделать, — тихо и яростно ответил тот. — После такого никто не заслуживает жизни.
Купер без тени жалости взглянул на труп:
— Надо его убрать, командир.
Я не стала возражать против прежнего обращения. Сначала главное.
— Кости.
Он взглянул на меня, словно и не держал в руках двух умирающих мужчин. Они между тем двигались все медленнее. Один обмочился, синие джинсы потемнели. Ясно, Кости не просто припугнуть их собрался.
— Во всяком случае не здесь, — твердо потребовала я. — Здесь слишком много народу, и Дениз неприятно. Забрось их в багажник, а на обратном пути можем из-за них поругаться. Если переспоришь меня, сможешь задушить их дважды.
Он скривил губы:
— Знаю, чего ты добиваешься, милая, но в данном случае ты говоришь дело.
Он выпустил мужчин, и они грохнулись, как два мешка кирпичей. И задышали с хрипом и бульканьем.
Я слышала, что подходят люди. Они смеялись чему-то своему и вот-вот должны были наткнуться на сцену грязного убийства и двух полузадушенных мужчин.
— Ниггер, бери нашу машину, увези Дениз, — велела я. — Встретитесь с нами позже. Купер, открывай багажник, уберем их туда.
— Синий «форранер», дружище, на той стороне, — пояснил Кости, бросая Ниггеру ключи. Тем же способом переправил ему запасной комплект. — Утром позвоню.
Ниггер, уводя Дениз, задержался на миг, чтобы полыхнуть зеленым взглядом на подходивших людей.
— Вернитесь в бар, вы еще посидите, — приказал он.
Они кивнули, развернулись на сто восемьдесят градусов и пошли обратно. Бедняги, пожалуй, просидят всю ночь.
— Купер, не пачкайся в крови, у тебя нет зеленого взгляда, чтобы заставить людей не замечать, — сказала я, закидывая в багажник труп. — Возьми второго и суй сюда же.
Купер послушно поднял полумертвое тело и забросил его в багажник.
Кости приподнял и встряхнул оставшегося:
— Только пикни, и я из тебя душу вытрясу. Ну, пока я тебя не загрузил: где ваша машина?
— Уг, — отозвался висящий в его руке парень. — Угх…
— Ты ему гортань повредил, он не может говорить, — заметила я.
— И верно. — Кости проколол себе кончик пальца клыком и оскалился волчьей улыбкой в перепуганное лицо, сунув ему в рот окровавленный палец. — Вот теперь отвечай. Только тихо. А то я вырву тебе язык и спрошу второго.
Даже от капли крови Кости к парню вернулась способность говорить, хотя и не слишком внятно.
— Бе… ый пик… п…
— Белый пикап с флажком конфедерации у въезда? — подхватил Кости, встряхнув его еще разок. — Он?
— А…га.
— У кого ключи?
Сдавленный кашель и болезненный стон.
— У Кении… в к… рмне. Убил…
— В кармане у покойника?
— А… га.
— Котенок, тебе не трудно?..
Я уже рылась в карманах мертвеца. Ни в передних, ни в задних ничего. Я похлопала по карманам рубашки. А, вот они.
— Есть.
— Купер, бери их тачку и правь к перекрестку Двадцать первой и Вебер-стрит. Жди там, мы тебя подберем, когда закончим.
— На всякий случай держи мобильник под рукой, — добавила я, промолчав о том, как забавно будет чернокожему вести грузовик под флагом мятежных штатов.
— Ну вот, приятель. — Кости сбросил парня в багажник и захлопнул крышку. — Не теряй головы.
10
Указатель парка Кэндлридж обещал множество природоведческих и обзорных маршрутов, но мы не затем сюда приехали. Нет, нам надо было похоронить труп. Надеюсь один.
Фабиан проплыл над деревьями и молча просквозил в машину Ниггера. Чтобы перебираться на большие расстояния, ему приходилось за что-то держаться. Кроме случаев, когда он попадал в энергетическую линию. Я в этом так и не разобралась: что-то о том, что потоки невидимой энергии для духов вроде автострад. Сейчас меня занимал спор с Кости. В который раз!
— Одно дело — Ниггер, он это сделал сгоряча, а другое дело — хладнокровное убийство. Их следует отравить за решетку и обеспечить небольшое промывание мозгов, чтобы они, когда выйдут, не пропускали ни одного марша «Верните нам ночи», не говоря уж о выступлениях за гражданские права. Но их семьи ни в чем не виноваты и не заслужили траура из-за их жалких задниц.
— Каждого хоть кто-то да любит, — неумолимо возражал Кости. — Даже чудовищ. Это несправедливо, но это не отменяет необходимости…
— Пистоль был не заряжен, — пробормотала я, избрав другую тактику. — Я проверила. Кроме того, ничего бы не случилось. Я бы позаботилась.
— И что это меняет?
Кости в изнеможении выключил мотор и повернулся ко мне:
— Ты их мыслей не слышишь, а я слышу. Они не первый раз такое проделывают, и, даже если бы ты их остановила и заставила валяться у тебя в ногах, вымаливая прощение, их намерений это бы не изменило. Не будь они люди, ты бы стала со мной спорить?
Тут он меня поймал. И, судя по его взгляду, сам это понимал.
— Вампиры и гули живут по своим законам, — сделала я еще одну попытку. — Они знают, что будет, если они пойдут на такое. Эти дубины играли, не зная правил. Они заслужили срок в тюрьме, но не смерть.
Кости фыркнул:
— А почему им не пришло в голову, что их поступок так отвратителен, что их казнят на месте, если поймают? Не моя вина, что у вампиров наказание за насилие более справедливо, чем у людей.
Я обхватила руками голову. Голова болела. Конечно, не так, как у Лохматого, когда он грохнулся на бетон площадки. С точки зрения логики Кости был прав. Но все равно я чувствовала, что надо иначе.
— Ты, я вижу, решился, так делай, что решил. Помешать тебе я не в силах.
Кости бросил на меня загадочный взгляд и вылез из машины. Я слышала, как он заставил двух живых отнести труп приятеля в лес. И заставил копать могилу руками. На это у них ушло минут сорок. Потом я услышала нечто вроде усталого вздоха.
— Котенок, я уверен, что ты не права… Слушайте, вы, оба. Вы отправитесь в ближайший полицейский участок и признаетесь во всех своих преступлениях, кроме этих ночных похорон. Когда вас арестуют, откажетесь от адвоката, а когда предстанете перед судом, признаете себя виновными. И проведете свой срок за решеткой, помня, что каждую секунду его заслужили. Теперь убирайтесь.
Когда Кости вернулся к машине, я еще утирала глаза. Он хлопнул дверцей и недовольно фыркнул:
— Что, в последнее время все так плохо, что дать этим мерзавцам избежать наказания — лучшая минута нашей жизни?
Говорил он легкомысленно, но смотрел серьезно. Я уловила мелькнувшее на его лице раскаяние, однако он тут же замкнулся снова.
