Мы прошли в гостиную. Этьен подтолкнул Гарднера к креслу, а сам сел напротив, поигрывая оружием. Я осталась стоять у двери. Дом производил гнетущее впечатление. Пахло немытым телом и сыростью, всюду валялся разный хлам. Даже на полу лежала одежда. Видимо, судья мало заботился о своем быте.
— Ваше полное имя, — потребовал Этьен.
— Тонио Мильен Гарднер, — хрипло ответил собеседник.
— Месье Гарднер, как давно вы проживаете в этом городе?
— Вот уже десять лет.
— Выезжали ли за это время из города?
— Нет.
— А ваш сын?
— Нет. Послушайте, к чему вы клоните? Мы не бывали в столице, живем мирно, никого не трогаем. Оставьте меня в покое!
— Вопросы задаю я, — рыкнул Дареаль, а я вдруг захотела слиться с дверью. За эти месяцы забыла, каким может быть Этьен. И что он далеко не мягкий человек. — Какое отношение вы имеете к убийству Виктора Вейрана?
— Что? — Гарднер даже привстал. — Этот мерзавец мертв? Спасибо за добрые вести, месье Дареаль.
И он гулко, безумно рассмеялся.
— Отвечайте, — потребовал Этьен.
— Нет. Нет, я не имею к этому отношения, но был бы счастлив иметь. Когда узнаете, кто это был, скажите, я лично пожму ему руку.
— Как вы можете так говорить? — не выдержала я. — Это вас поймали на взятке, не его!
— Виктор никогда не гнушался выбором средств. Думаю, как и ваш друг. — Гарднер покосился на Дареаля. — Сам все это устроил.
— Ложь!
— Вы слишком юны, чтобы что-то понимать, мадемуазель. А я никогда не брал ничего сверх меры. Тоже мне, искатель справедливости нашелся! У самого рыло в пуху, да никто не доказал. И знаете что? Да, я просто счастлив, что он издох раньше меня. И имею на это право. Ясно вам?
— Отец, что происходит? — послышался голос за спиной. Я обернулась. В комнату спешил мужчина лет сорока, до того похожий на бывшего судью, что сомнений не осталось, кто перед нами.
— Здравствуйте, месье Жан Гарднер, — кивнул ему Дареаль. — Я — главный дознаватель магистрата…
— Убирайтесь! — побелели губы Жана. — Убирайтесь немедленно! Мой отец — старый больной человек. Он даже из дому не выходит, а вы не даете ему дожить последние дни в покое. Вон!
— Тише, Жан, — остановил его Гарднер-старший. — Господа привезли хорошие вести. Вейрана кто-то прибил.
— Я удивлен только, что этого не сделали раньше, — отрывисто сказал Жан. — А теперь попрошу вас уйти. Что бы ни произошло в столице, мы не имеем к этому ни малейшего отношения.
— Прошу простить, — холодно ответил Дареаль и пошел прочь. Я поспешила за ним. Внутри бушевала ярость, а перед глазами стояло лицо Вайхеса. Что ж, судья Вайхес тоже с удовольствием назвал бы людей, подобных Виктору Вейрану, мерзавцами, потому что сам никогда уже не отмоется от грязи.
— Это не он, да? — спросила Этьена. — Гарднер действительно может лишь упиваться ненавистью, но не мстить.
— Не он, — задумчиво ответил герцог. — Только боюсь, Полли, что нам придется задержаться в гостеприимном городке.
— Почему? Что-то не так?
— Да, — сказал Этьен. — Видишь ли, Полина, ни Гарднер, ни его сын не имеют отношения к травле Вейранов, но дело в другом. От младшего Гарднера ощутимо пахнет человеческой кровью.
ГЛАВА 10
Филипп
Я едва успевал за Пьером. Он не замечал меня, всецело сосредоточившись на силе пустоты. По ступенькам башни полз привычный серый туман. Все настолько плохо? Мы взлетели на самый верхний этаж и очутились в огромном зале. Его свод подпирали колонны, пол выложен мозаикой, а одна из стен пульсировала то мраком, то светом.
— Это врата? — шепотом спросил я.
— Нет, место прорыва. Ты что здесь делаешь? — опомнился Пьер.
— Помогаю.
Он махнул рукой, мол, поступай, как знаешь, а сам сосредоточился на пульсации, направил на стену магию, накладывая одну печать за другой. Сияние стало более тусклым, и я уже было решил, что Пьер справится, когда башня снова содрогнулась. Куски штукатурки с потолка посыпались на пол, а Пьер отлетел к стене, приложившись об нее головой. Сияние резко начало нарастать. Я вылетел вперед, поднял щиты. Да, моя темная магия бесполезна против пустоты, но… Вспомнил ощущение, как будто падаю в пропасть, которое всегда приходило перед пустотой. Оно пришло довольно быстро. Я тут же призвал магию и постарался смешать серый туман, который заклубился у ладоней, с темной магией. Печать! Еще одна!
Третью наложил Пьер. Серебристую поверх двух черных. И все пропало… Остались только выжженные символы на стене.
— Как давно? — хрипло спросил Пьер.
— Со дня инициации. — Я почему-то опустил голову.
— И насколько успешно?
— Давай не здесь?
Пьер кивнул и первым пошел к лестнице. Я поспешил за ним, нагнал у ступенек и следом вернулся в кабинет. Взял недопитый бокал и осушил залпом. Стало легче. Только после этого рухнул в кресло и закрыл глаза. Устал!
— Ты в порядке? — спросил Пьер.
— В полном, — ответил я. — Это и был прорыв пустоты?
— Он самый.
Мой собеседник глядел на меня так пристально, что я кожей чувствовал взгляд.
— Рассказывай, — потребовал Пьер.
— А что рассказывать? — открыл глаза. — Когда мы сдавали вступительный экзамен на первую ступень, был такой же прорыв, только тьмы, и в нашу реальность попал демон. Он пытался меня убить, но я приложил его заклинанием… светлым. Или свет возник, когда он разлетелся на ошметки? Не знаю. Он меня отшвырнул, я ударился головой — и провалился в пустоту. Первый раз. Хотя нет, не первый, наверное. После смерти родителей мне начали сниться кошмары, и, когда я просыпался, иногда у ног клубился серый туман.
— Почему ты не сказал?
— А должен был? — Я пожал плечами. — Хотел, когда ты признался, что являешься магистром пустоты. Но решил дождаться следующей встречи, так что вот, говорю.
— Ты виделся с Анри?
— Да.
Пьер даже побледнел, что было странно, учитывая его нечеловеческую бледность. А мне вдруг стало весело. Не надо было пить! Зато настроение стремительно ползло вверх, а все проблемы хоть на минуту показались разрешимыми.
— И? — настаивал Пьер.
— Пустота негодует, — откликнулся я. — Анри ее уже порядочно измучил. Так что они квиты. С дверями было хуже.
— Дверями?
— Пьер, ну ты же был в пустоте. Был ведь?
Мой собеседник кивнул.
— И что ты там видел? Как тебя вообще угораздило? Тоже решили, что ты кого-то убил?
Вот уж язык без костей… Здравый смысл приказывал мне замолчать, но вот именно сейчас я крайне мало его слушал.
— Это долгая история, — попытался было отвертеться Пьер, но я не собирался отступать.
— У меня есть время до завтрашнего полудня, а в ночь смены времен спать считается плохой приметой. Так что рассказывай.
— Ну хорошо… Когда я окончил школу защитников, мне едва исполнилось двадцать два. Какое-то время я пытался устроиться в столице, но без связей и титула, пусть и с мешком таланта, меня никто не ждал. Пришлось искать работу, какая придется. С законной я постепенно перешел на незаконную. Наверное, если бы не безденежье, я никогда не ввязался бы в эту историю…
Я слушал внимательно, не перебивая. И представлял себе того Пьера, которого видели мы с Полли, а не магистра пустоты.
— Мне предложили хорошие деньги за то, чтобы я проник в эту самую башню, — вздохнул Пьер. — У моего предшественника было старое зеркало. Говорили, что вещее. А я всегда хорошо работал с охранными заклинаниями. И когда ты голодный, тебе сами демоны не страшны. Поэтому я пробрался сюда, нашел зеркало — и угораздило же меня в него взглянуть. Я видел себя таким, как сейчас. Вокруг было много людей, и все они кричали: «Да здравствует король». Так странно… Я ведь магистр, а пока существует магистрат, какая может быть монархия?
Пьер на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.
— Тут меня и поймал магистр пустоты, — продолжил он. — Пришпилил паутиной к стене, допросил и решил, что я слишком много знаю. Но пустота — это равновесие. А его зеркало осталось на месте, да и других особо серьезных прегрешений он за мной не нашел, поэтому отправил в пустоту.
