Но как я могла обещать всю свою жизнь мужчине, который, вероятно, попытается истребить человеческую расу, если узнает слишком много моих мыслей? Если я хотела повалить его на землю и хорошенько поиметь, это не означало, что я готова пожертвовать ради этого человечеством.
И меня останавливала не только угроза для людей. Но и страх навеки связать свою жизнь с ужасающим, кровавым и жестоким миром фейри. Действительно ли я хотела жить здесь в Триновантуме?
Приехав в Лондон, я имела неплохую жизнь — судебный психолог в ФБР, успешная 26-летняя девушка с друзьями, которой нравилось по выходным заглядывать в гастро-пабы и читать книги. После встречи с Роаном я угождала в плен, терпела пытки. Я не раз едва не сошла с ума, слышала голоса в камне и в темноте. Я убила собственного отца. Как и сказал Элвин, происходило какое-то безумное дерьмо.
И это минус.
С другой стороны, когда я думала, как Роан старательно готовил для меня сидр, или как он обнимал меня, защищая, сложно было подходить ко всему рассудительно.
Я вжалась попкой в Роана, и он заворочался во сне. Учитывая, что прижималось ко мне, пока он медленно пробуждался, эта ситуация давалась ему так же непросто, как и мне.
Я перекатилась, чтобы посмотреть на него. Прохладный ноябрьский ветерок просачивался в комнату, пробегая по моей спине. Роан медленно открыл глаза, и его радужки окрасились насыщенно-янтарным оттенком. Он был в истинном облике, ещё не до конца себя контролировал. Его взгляд скользнул по моему телу, и в его горле зародилось рычание, когда он посмотрел на мои груди под кружевным лифчиком. Под его взглядом к моей коже прилил жар.
Ладно. То есть, бельё сработало.
— Этот наряд тебе идёт, — его хриплый голос пробежался по моему телу словно ласка, прикасаясь в тех местах, которые изнывали, желая его.
Я потянулась к его лицу, накрыв щёку ладонью.
— Если ты согласишься быть моей, я буду настаивать, чтобы ты постоянно носила что-то подобное в нашей спальне, — его слова и прикосновения были нежными, но взгляд сделался свирепым. Он использовал всю силу воли, чтобы контролировать себя. Над его головой едва заметно промелькнули рога, волосы сделались светлее. Это настоящий Роан. Роан в истинном облике. И он прекрасен.
— Хммм, — протянула я, слишком возбудившись, чтобы помнить, как вообще работает устная речь.
Роан наклонился ближе, скользнул губами по моему горлу — по тому самому месту, где он заклеймил меня укусом. Моё дыхание начало учащаться, тело распалялось. От ощущения его губ на моей шее, его языка, ласкавшего кожу, меня омыло волной удовольствия.
— Роан, — прошептала я.
— Ты хочешь этого, — он не отрывался от моей шеи.
— Да.
— Ты хочешь быть моей? — его чувственный голос как будто лизал мою кожу, а его ладони сжимали мои бёдра.
Я легонько застонала, не желая подписываться на вечную верность. Вместо этого я потянулась к его спине, чтобы прижать Роана к себе, и пробежалась ладонями по его татуировкам.
Он остановил меня, мягко убрав мои руки со своей шеи. Затем он нежно прижал мои запястья за моей головой, удерживая их одной ладонью. Он хотел быть главным. «Типичный фейри в истинном облике».
Другой рукой Роан отбросил одеяло, давая себе обзор всего моего тела. В его глазах горело желание, и моя кровь распалялась в венах от откровенно хищного взгляда, которым он меня окинул, изучая моё тело сквозь полупрозрачный лифчик и трусики.
Роан томно подвинулся ближе, скользнув губами по моему горлу. Ощущение его рта на моей коже вызвало жар, затопивший тело и собравшийся между ног. Я выгнула спину.
Медленно, до боли медленно его губы спустились ниже, скользнув по холмикам моих грудей. Роан стянул лямочку лифчика, и прохладный воздух шёпотом обдал мою кожу. Когда его язык закружил на моём соске, я ахнула, раздвигая ноги и чувствуя, как между бёдрами нарастает томительная потребность. Моя кожа ощущалась влажной от жара. «Это действительно случится? Он поддастся искушению?»
Он всё ещё удерживал мои запястья на месте, но его свободная рука, словно отвечая на требования моего тела, медленно опустилась к бёдрам. Его прикосновение опалило мою кожу, лёгкое как перышко и в то же время обжигающее, и мои бёдра невольно дёрнулись от предвкушения.
— Роан, — выдохнула я, готовая умолять.
Он скользнул пальцами под мои трусики, сдёргивая их и полностью обнажая меня. От взгляда, которым он меня наградил, по моему телу пронёсся огонь. Отчаянно желая его, я двинула бёдрами навстречу его руке...
Роан с рыком отстранился. Он резко отвернулся, скрывая истинный облик гламуром. Его рога, бледные волосы, всё исчезло в мгновение ока, когда он взял себя в руки.
Я раздражённо застонала. Моё тело всё ещё было обнажённым и выставленным напоказ, но уже нетронутым.
Сев на краю кровати, Роан провёл пальцами по волосам.
— Прости. Я проснулся в истинном облике. Это всё тот наряд, что ты надела в постель. Я не хотел, чтобы это случилось.
Неудовлетворённая нужда переполняла моё тело. Я бросила в него подушку.
— Это реально жестоко, ты в курсе?
— Прости, — повторил он.
Я попыталась замедлить дыхание, охладить своё тело. «Угри в желе, ведёрко майонеза на уличном прилавке, стакан, который пахнет старой губкой для мытья посуды...»
С постели я смотрела на спину Роана, на сеточку шрамов, которые вгрызались в его кожу там, где его отравляли железными гвоздями.
Я хотела поцеловать каждый его шрам, но знала, что Роан отстранится.
Я села, ощущая прохладу в комнате, и надела лифчик, затем трусики. Я обняла себя обеими руками, задрожав без тепла Роана. И всё же мне нужно было держать окна открытыми, иначе я буду чувствовать себя похороненной заживо.
Бросив на меня последний взгляд, полный боли, Роан направился к двери.
— Я пойду в тренировочную комнату. Надо выпустить пар.
— Солнце ещё не встало. Даже не позавтракаешь? — но он уже скрылся без единого слова.
Мне потребовалось как минимум пятнадцать минут, чтобы снова прийти в себя. Успокоившись, я встала и пошарилась в ящиках, пока не нашла уютный свитер и удобные джинсы. По пути в тренировочный зал я заглянула на кухню, взяла термос кофе и булочку с маслом. Кухонные часы сообщили мне, что сейчас всего четыре утра с небольшим.
Я нашла Роана посреди тренировочного зала возле одного из деревянных манекенов. Он по-прежнему не надел рубашку, и его татуированное тело уже блестело от лёгкого слоя пота. При виде него мой пульс участился.
Роан сжимал свой золотистый меч. Металл засверкал, когда он принялся ударять по манекену; клинок двигался так быстро, что я не успевала за ним следить, и оставлял шрамы на деревянной поверхности тренировочного манекена.
Я прочистила горло.
— И чем Пиноккио заслужил такое?
Роан повернулся ко мне, его лицо оставалось непроницаемым.
— Пиноккио?
Я кивнула на манекен.
— Твой партнёр по тренировкам.
— Ты окрестила тренировочный манекен?
— Нет, просто... Он был деревянной куклой и хотел... Забудь.
Роан выгнул бровь.
— Надеюсь, ты не будешь горевать, узнав, что я убил его друзей, — он мечом показал на гору того, что я по ошибке приняла за обломки древесины для растопки. — Я не спрашивал их имена.
Я скрестила руки на груди.
— Не знаю, как мы оба встали в такую рань. До рассвета ещё несколько часов.
— Я не мог уснуть обратно. Только не рядом с этими крохотными кусками ткани, которые ты надела в постель.
Я пожала плечами.
— Тебе необязательно спать в одной постели со мной, знаешь.
— Мне не нравится чувствовать твой страх и не иметь возможности что-либо предпринять, — он опустил взгляд. — Исцеление тела даётся фейри просто. Исцеление разума... иногда мне кажется, что это даётся нам даже сложнее, чем людям.
Я хотела сократить расстояние между нами и сделала шаг вперёд.
— Думаю, это для всех непросто. Со временем я вернусь в норму. И я пережила нападение из зеркала. Сиофра уже не сможет застать меня врасплох вот так.
