Эки наблюдал за приготовлениями расширенными глазами, в которых то и дело проскальзывал испуг. Интересно, он вообще в курсе значения слова «лечить» или это абсолютно незнакомый для него новый термин?
На лестнице, ведущей в подвал, раздались звуки многочисленных шагов. И вскоре в красную комнату вошел управляющий, а за ним — два коренастых раба-тяжеловеса, которые несли за руки-ноги бессознательного Шеда с безвольно болтающейся головой.
У них тут что, о носилках не слышали?
Рабы остановились, кидая на меня исподлобья вопрошающие взгляды. Я указала на кровать, процедив недовольно:
— Поаккуратнее его кладите. Лизен, в поместье есть носилки?
— Есть несколько, госпожа, — удивлённо ответил он. — Для сбора миртошки.
— Миртошки..? — моргнула я.
— Это самый популярный у нас на Тигардене фрукт, госпожа. Вы его сегодня уже пробовали.
Смутно вспомнились белые кусочки неизвестного фрукта, украшавшие десерт. Только попробовать диковинку мне не довелось — все пирожные сожрала дорвавшаяся до сладостей рабыня Муирне.
— Ладно, неважно. Просто в следующий раз, если будете переносить кого-то раненого, используйте носилки из-под этой вашей… миртошки.
Лизен поклонился.
— Понял, госпожа. Нам остаться?
— Как хочешь, — рассеянно ответила я, наблюдая процесс укладки тела на кровать.
После моих слов рабы-тяжеловозы сгрузили свою ношу с такой бережностью, будто Шед был по меньшей мере вазой из самого хрупкого в нашей галактике венерианского хрусталя. Затем отступили назад и принялись топтаться, не понимая, уйти им или остаться. Лизен и сам завис — слишком мало в его жизни было свободы выбора, несмотря на управленческую функцию в хозяйстве.
Впрочем, после короткого размышления он остался и коротким жестом велел повременить и носильщикам.
Я не обращала на присутствующих внимания, сосредоточившись на разглядывании глубоких борозд с запекшейся кровью. В ксенозаповеднике бывали случаи, когда мое практикантство в ветеринарной клинике находило удачное применение. Возможно, и на этой планете оно окажется к месту. Учитывая, что для рабов медицинская помощь не предусмотрена вовсе.
Отвратительное состояние ран вызывало тревогу. Я коснулась чужого лба, мутно-белого от выпаренного пота, и поняла, что скорее всего придется вкалывать и жаропонижающее. Но сначала — обезболить! Иначе промывание спины не только вмиг приведет несчастного в чувство, но и превратится в адскую пытку.
Вооружившись гипошприцом с местным анальгетиком, я намеревалась ввести его Шеду под лопатку, где кожа была повреждена сильнее всего… но качнулась от неожиданно придавившей мои ступни тяжести и чуть не упала на кровать.
— Госпожа, сжальтесь, не убивайте моего брата! — зарыдал Эки, прижимаясь головой к моим ботинкам.
Брата? Вот это новости.
Осторожно положив гипошприц на кожаный край кровати, я присела на корточки и потянула мальчика вверх за худенькие плечи, чтобы тот разогнулся. Эки покорно выпрямил спину. Искривлённые плачем губы вздрагивали, дыхание перехватывало судорожными всхлипами, а по грязным детским щечкам ручьями текли слёзы.
— Эки, я не собираюсь убивать Шеда. Посмотри на меня.
Мальчик вскинул покрасневшие глаза, глядя на меня с недоверчивой опаской и шмыгая сопливым носом.
— А что тогда с ним будет… госпожа?
Уверившись, что детская истерика начала затихать, я уселась на красном полу поудобнее и скрестила ноги в вольной позе лотоса. Очевидно, что маленький раб чувствует себя намного комфортнее, стоя на коленях, а мне нужно добиться от него хоть какого-то доверия. Почему бы ради этого не посидеть немного на одном с ним уровне?
Управляющий Лизен, забыв о субординации, смотрел на меня во все глаза, а рабы-тяжеловесы нет-нет да косились с осторожным любопытством из-под густо заросших надбровий.
Я взяла гипошприц и продемонстрировала его замершему мальчику.
— Смотри, Эки. Это гипошприц. В нем нет иглы, это совершенно безопасный подкожный инъектор. Знаешь, для чего он нужен?
— Нет, госпожа! — замотал тот головой. Но сквозь окутавшую его пелену страха, проглянула толика детского любопытства.
— Внутри гипошприца находится вещество, которое заставляет боль уменьшиться, понимаешь? Это вещество действует так на всех человекоподобных со схожим генотипом — землян, ясенирцев, космозонгов… ну, то есть таких, как ты или я. И если ввести его твоему брату в спину, то он будет спокойно лежать и ничего не почувствует, а я смогу промыть раны… может, некоторые и зашивать придется, чтобы кожа нормально срослась.
— И тогда он выздоровеет, госпожа? — с проснувшейся надеждой спросил мальчик. — Он не умрет?
— Мы с тобой вместе позаботимся об этом, — кивнула я. — Хочешь помочь с лечением брата?
— Хочу! — с жаром ответил Эки, на энтузиазме даже позабыв добавить привычное обращение «госпожа».
От облегчения и радостного волнения на щеки мальчика вернулся слабый румянец, который совершенно преобразил измождённые черты лица, возвращая им облик нормальной детской миловидности. Славный паренёк вырастет!
Улыбнувшись, я поднялась и поманила его пальцем.
— Тогда держи вот эту губку и смочи ее в воде. Когда введем обезболивающее, надо выждать минуту, а затем начнёшь оттирать спину Шеда от грязи, хорошо?..
— Да, госпожа!
На весь дальнейший час Эки стал моей правой рукой — весьма расторопной и понятливой для новичка, чему я с каждой минутой радовалась всё больше. Если он и дальше проявит себя таким легкообучаемым, то есть смысл назначить ему какую-нибудь вспомогательную должность в доме. Чтобы всегда был рядом — вроде мальчика на побегушках в хорошем смысле слова.
Спина Шеда была серьезно рассечена в двух местах, где кнут прошёлся самой толстой своей частью при ударах. Швы наложить не составило труда — в дорожной аптечке я всегда держала мобильный медицинский степлер, — а вот с прогрессирующей лихорадкой на фоне воспаления и общего обезвоживания организма пришлось повозиться.
Поначалу я спокойно ввела в ягодичную мышцу рекомендованный межгалактическим медицинским кадастром антибиотик, но вскоре проявилась аллергическая реакция — по всему телу Шеда распространились красные пятна. Пришлось срочно антидотом нейтрализовать, мало ли, вдруг до анафилактического шока дойдет.
Тогда и вспомнился старый проверенный метод — охлаждение водой снаружи и внутри при помощи сменных компрессов и пищеводной капельницы.
К счастью, благодаря рьяно-добровольной помощи Эки, я могла со спокойной душой оставить его в подвале менять брату компрессы и следить за температурой. А в случае резких изменений состояния больного в любую сторону строго велела связаться со мной напрямую через ошейник.
Управляющий, что стоял рядом до последнего, подсказал, что хозяин при желании может включать доверенному рабу обратную связь, чтобы тот мог задействовать аудио-вызов хозяйского браслета по собственной инициативе.
Естественно, такой функционал был для меня предпочтительнее, и я тут же активировала для ошейников Лизена и Эки необходимое разрешение.
Всем, кроме мальчика, я указала на дверь и сама отправилась следом, желая дать возможность побыть ребенку наедине со старшим братом.
Догнав на лестнице управляющего, я тихо попросила:
— Лизен, позаботься, чтобы Шеда перенесли в свободную комнату с обычной обстановкой. И накорми Эки. Кстати, зачем ты вообще нас в этот склеп привел?
Побледнев, он остановился и попытался опуститься на колени посреди неудобной лестницы, что для этого пожилого космозонга было не самым удачным решением.
Каменные ступеньки в этом месте были высечены крайне небрежно, отчего носки обуви постоянно цеплялись за неровности, заставляя спотыкаться даже меня. А в случае с Лизеном прогрессирующая старческая неловкость довершила дело, и он потерял равновесие.
Несколько мгновений он балансировал на краю ступеньки, а затем взмахнул руками и начал заваливаться вниз.
Я скоординировалась быстро и, уперевшись ногой выше с наклоном корпуса вперёд, приняла на себя вес Лизена, который падал с зажмуренными глазами и ничего не видел. Несмотря на худобу, весил старый управляющий прилично. Меня аж коленом об острый каменный край ступеньки приложило.
