Мне становится обидно почти до слёз.
С трудом прихожу в себя. Успокаиваюсь лишь тем, что раз он сегодня так спокойно пустил меня одну, то, возможно, это повторится ещё не раз. Тем более что я не воспользовалась этим и, скорее всего, сильнее вошла к нему в доверие.
Поэтому, так или иначе, у меня будет лучший шанс.
Вечером мы, как и договаривались, отправляемся на прогулку.
И у меня даже получается расслабиться и наслаждаться красотой парка и зданий замка. Я слушаю рассказы Мэтта, односложно отвечая и подмечая про себя самые полезные детали.
В какой-то момент забываюсь. Вдыхая наполненный ароматами деревьев, цветов и фруктов воздух; любуясь ярким закатом, я ощущаю небывалую гармонию с собой и миром. Чувствую жизнь и своеобразную свободу.
Но воодушевление испаряется, когда мы с Мэттом подходим к двери дома.
Прогулка заканчивается, и реальность настигает безжалостно. Я тут же вспоминаю более ранние события дня. И не выдерживаю:
— Почему ты пустил меня домой одну? И не послал за мной Эдварда?
К чёрту неизвестность. Я не хочу быть в постоянном подвешенном состоянии, не зная, чего ждать от Мэтта. Лучше хоть какая-то определённость.
Впрочем, он не удивляется такой прямоте.
— Я и так вмешался в твою жизнь, заставив выйти за себя так стремительно. И совсем не хочу ограничивать оставшуюся у тебя свободу. Как я говорил, ты вовсе не пленница.
Звучит как правда. Ни взгляд Мэтта, ни его голос не оставляют сомнений.
Он серьёзно. Даже после того, как я пыталась сбежать утром с неудавшейся верёвкой.
— Но…
— Если ты убежишь, я найду тебя любым способом, — перебивает Мэтт, словно не желая слышать продолжение о моём желании покинуть его. — Просто знай это. Я не могу тебя отпустить.
Как уверенно и твёрдо. Ну конечно, мне не стоило надеяться на что-то другое.
— А есть какие-то особенные способы? — с горькой усмешкой уточняю, не сомневаясь в ответе.
— Да, — ровно подтверждает Мэтт. — У Эдварда своеобразная связь с тобой. Он в любой момент может определить, где ты. Я не хочу больше пользоваться его способностями. Но в крайнем случае сделаю это.
Отмалчиваюсь и отвожу взгляд. А затем просто захожу в дом.
Что ж, видимо, у колдуна появилась связь со мной в результате его заклинаний, переродивших меня к жизни. Он искусственно воссоздал меня заново, для Мэтта. Вряд ли такое могло пройти бесследно.
И это признание новоиспечённого мужа — лишнее подтверждение, что заклинание действительно было. Та девушка из видения — именно я.
И мне никуда от этого не деться.
***********
Ложусь в кровать, накрывшись одеялом до шеи. Никак не решаюсь погасить свет в комнате. Обещала горничной, что сделаю это сама — чтобы та не тревожилась напрасно.
Но теперь я жалею об этом. И о том, что не завела откровенный разговор с ней сразу.
Просто не знала, как начать. Да и день вышел насыщенным.
И вот горничная ушла в выделенную ей комнату.
А мне не по себе. Спать в одном доме с Мэттом, непонятным существом — но явно не человеком… Ночь, темнота.
Вдруг он опять собирается убить? Жутко от одной лишь мысли.
А ещё… Хоть я и верю, что он не может причинить мне вред, боюсь не только за горничную, но и за себя. Мэтт сейчас неизвестно где и непонятно, чем занят.
Кто знает, вдруг у него начнётся очередной сверхъестественный приступ, и он сорвётся на мне? Пусть даже не желая этого.
Я ведь до сих пор не знаю, что он такое. И насколько справляется со своей сущностью.
Раз он убил тогда ночью, может, его внутренние демоны активируются именно в это время суток?
Как ни пытаюсь выбросить эти мысли из головы, не могу. Ни потушить свечи, ни расслабиться, ни тем более заснуть.
В голову постоянно лезут догадки, где сейчас Мэтт и что делает. Я даже начинаю прислушиваться к тишине дома.
Слышу, как где-то внизу горничная задувает свечи и ложится в постель. Слышу ночные хороши листьев деревьев за окном. И стрекотание насекомых.
Но Мэтта не слышно.
Напряжение возрастает так, что становится тяжело дышать. Я словно схожу с ума. Едва держусь, чтобы оставаться на месте.
Пытаюсь отвлекать себя самыми разными мыслями, но не получается. Не срабатывает даже последняя новость о связи с колдуном и его способности определять, где я. Даже это становится на задний план.
Мечусь по кровати, не зная, в какое положение лучше лечь. В каждом мне начинает мерещиться, что за спиной кто-то притаился. Но лежать на спине ещё невыносимее.
И вдруг я замираю. Неожиданно чутко улавливаю момент, когда Мэтт заходит в дом. И понимаю, что всё это время его там не было.
Странно, дом внушителен по размерам. И стены не назвать тонкими. Но каким-то образом я улавливаю происходящее.
Вот Мэтт закрывает дверь… А вот — поднимается по ступенькам. Наверх.
Скоро я слышу его шаги. И понимаю, куда он идёт.
Сердце пропускает удар. Я сажусь, подобрав подушку наверх. Натягиваю одеяло на себя. И слежу за шагами Мэтта.
Он идёт ко мне.
Вместо страха неизвестности в голову вдруг приходит другая, не менее пугающая мысль — мы ведь стали мужем и женой. Незадолго до свадьбы родители объяснили мне, что это значит.
Наверное, Мэтт идёт за этим. И не сомневается, что получит своё — я не имею право ему отказать. По законам я принадлежу ему.
Разъяренно хмурюсь. И впиваюсь взглядом в уже входящего в комнату Мэтта.
Злость подавляет страх. Теперь мне даже всё равно, чем муж займётся этой ночью — лишь бы скрылся с моих глаз.
— Здесь полно комнат, — холодно заявляю.
Мэтт колеблется какие-то секунды, а затем закрывает за собой дверь и подходит ближе:
— Верно. Но я твой муж, и предпочёл бы спать вместе.
Чуть не задыхаюсь от такой наглости. Неужели он забыл, как именно стал моим мужем?!
Но самое ужасное — я сознаю свою беспомощность. Мне не на что надеяться, кроме одного — его хоть какой-то порядочности.
Даже сбежать нормально не получится — Эдвард вернёт меня своему другу.
Я стала собственностью Мэтта, и это сводит с ума.
— Я понимаю, ты не готова, — пока я с трудом подбираю слова, продолжает муж. — Я не тороплю. Но думаю, нам стоит начать делать шаги друг к другу. Так будет проще для обоих, поверь.
Да уж, он явно не теряет надежды, что когда-нибудь я добровольно буду с ним. Откуда такая уверенность?
Ему было бы проще заставить меня насильно.
— Думаешь, я начну к тебе привыкать? — не сдерживаюсь от усмешки.
Но мне не удаётся его задеть. По крайней мере, он сохраняет спокойствие. И невозмутимость на лице.
— Думаю, что если ты и дальше будешь отдаляться, бояться и держать всё в себе, можешь наделать много ошибок. Я не предлагаю тебе смириться и стать женой. Я предлагаю двигаться друг к другу небольшими шагами, — Мэтт выдерживает небольшую паузу, пробежавшись взглядом по моему лицу, — насколько это возможно.
Его линия поведения выводит меня из себя. Он пытается быть внимательным, чутким, понимающим.
Как вовремя, чёрт возьми!..
После всего, что Мэтт сделал, это воспринимается как издёвка.
Не говоря уж, что я вовсе не хочу никакого движения друг к другу. Но нет смысла говорить это ему.
Мэтт ведь уже всё решил. И ясно дал понять, что не отпустит меня.
Машинально отодвигаюсь, когда Мэтт подходит к кровати. Не смотрю на него, но интуитивно чувствую, что он начинает раздеваться…
Сердце подскакивает в груди. Я зачем-то прижимаю к себе одеяло.
Он же не собирается…?
— Двигаться навстречу друг к другу? — переспрашиваю, потому что молчание в сочетании с его действиями начинает напрягать. — И потому ты решил спать в одной постели со мной?
Остаётся надеяться, что этот вопрос прозвучал более-менее невозмутимо. Потому что внутренняя дрожь начинает разгонять жар по телу, и я никак не могу успокоиться.
Мельком бросаю взгляд на Мэтта — хорошо, что он оставляет нижнее бельё. Неплохой знак.
