лишь на словах Муреса-старшего:
– Когда ты собирался сообщить, что тебя отравили, Саарин? – в гневе мужчина ударил кулаком по столу, – думал, что до меня не дойдет информация о переполохе в твоем ведомстве?
– Саари, о приливные духи, тебя кто-то опоил? Чем?! – в ужасе воскликнула ошарашенная новостями женщина.
А я серьезно напряглась, раздумывая, знают ли эти уважаемые господа, кто главный подозреваемый по этому делу, и не пора ли мне делать ноги отсюда. Пометку об упоминании морских духов поставила скорее по привычке фиксировать полезную информацию. Странно было для явно богатой леди с высоким социальным статусом молиться, будто бывалый моряк. Капитан помрачнел не меньше моего.
– Из моего ведомства, – особенно сильно подчеркнув кому принадлежит контора, начал Табурет, – ты получить эту информацию не мог. Кто донес?
– Викраш попросил вправить тебе мозги, – не стал отпираться господин Мурес-старший, – правда, не уточнил, что имеет под этим ввиду.
Взбешенный ректор недовольно откинулся на спинку стула и прохрустел суставами, разминая пальцы. Похоже, блохастый нарвался на неприятности и банальный показательный мордобой. Или может его также придушить попробуют, как и меня. Мечтательно прикрыла глаза и тут же с разочарованием их открыла. Едва ли капитан сможет поднять в воздухе оборотня и так же, как и мной, им потрясти. Стало даже интересно, а на кого делать ставки в случае драки?
– Викраш нарушил приказ, – мрачно парировал ректор, – нет повода об этом беспокоиться, мои специалисты уже работают над решением этой маленькой неприятности.
– Твои специалисты? – окончательно рассвирепел отец Табурета и ткнул в мою сторону вилкой, – ты эту соплю так называешь? Или оборотня, который даже держать язык за зубами не в состоянии?
Что-то в этих словах так сильно задело капитана, что дарх частично перекинулся. Тут же удлинились зубы, превращаясь в ряд устрашающих клыков, зрачки затянуло темнотой, а когти с отвратительным скрежетом впились в деревянную столешницу, пропоров белоснежную скатерть насквозь. Мужчина издал глухой рык. Но паниковать я начала, увидев, что напротив меня, точь-в-точь как сын, перекинулся его отец. Перспектива ужинать с двумя взбешенными дархами за одним столом со всех сторон выглядела удручающей.
– Угомонились. Оба! – вызверилась госпожа Мурес, тут же приводя обоих мужчин в человекообразное состояние, – чем тебя отравили, Саарин?
– Неустановленным зельем.
– Слабительным!
Ответили мы на поставленный вопрос с капитаном одновременно. А вот все взгляды, полные ненависти, достались мне. От такого переизбытка внимания мгновенно пересохло в горле, и я тут же ухватилась за бокал с вином, которое поначалу решила не пить. Все же территория врага, военные действия – нужно оставаться в трезвом рассудке. Пока нервно осушала налитое мне красное, семейство Мурес проявило удивительную синхронность, задавшись одним и тем же вопросом:
– Слабительным?
Только вот каждый ухитрился вложить абсолютно разный подтекст. Кровожадная леди явно испытала облегчение и отнеслась к этому с толикой иронии. Мол, нашли из-за чего на семейном ужине скандал закатывать. Старший Мурес говорил с насмешкой, презрением и внутренним удовлетворением: он прав, и эта сопля ничего не может. А вот капитан проявил недоверчивость и скепсис. Похоже, решил, что это то самое “острое” слово, которое он мне запретил и теперь метал в меня убийственные взгляды.
– Да. Измененное и поэтому несколько более опасное, чем всем широко известное, – с тоской взглянула на пустой бокал, – мы провели с профессором Агной ряд проб, пытаясь определить, что это могло бы быть, учитывая недомогания капитана. Анализ на слабительное положительный. Точнее все три анализа, ваш алхимик не поверил даже со второго раза и третий проводил собственноручно.
Табурет оперся локтями на стол, подпер сплетенными пальцами подбородок и расхохотался. Стоило, наверное, порадоваться, что у ректора все в порядке с чувством юмора и самоиронией, но внутреннее чутье сошло с ума от беспокойства. Видимо, предчувствовало скорую расправу над своей хозяйкой.
– Насколько более опасное? – ловко выцепила госпожа Мурес самое главное из моих слов.
– Пятый класс опасности? И кто же тебя отравил, Саарин? – вкладывал в вопрос явно скрытый от своей супруги смысл отец капитана.
– Похоже, шутка недовольного студента. Скорее всего, просто удачный эксперимент, папа, – быстро сориентировался дарх, – я не собираюсь умирать, мама, не переживай из-за этого. Госпожа Сатор, ужин закончен, вам пора возвращаться к работе.
Меня перекосило. Ну, какой же все-таки гад этот Табурет! Он же прекрасно видел, что у меня еще полтарелки не доедено. Импульсом мне по голове, к какой еще работе возвращаться! Профессор Агна же четко сказал, что его не будет в особняке после ужина.
Вилку все же пришлось отложить и последовать за этой Опской карой на мою голову, который по недоразумению стал ректором. С его родителями попрощалась, пожелав им прекрасного вечера. Проявила все лучшие качества своего воспитания – не подкопаешься. Только на фоне недовольных лиц четы Мурес и прошедшего семейного скандала, выглядело это форменным издевательством. Дарх бросил на прощание короткое “До завтра” и уволок меня в коридор, из которого мы пришли в эту столовую.
– Слабительное, значит, госпожа преподавательница? – не прекращая куда-то меня тащить, вцепившись в плечо, хмыкнул Табурет, – ничего умнее придумать не смогли?
– Кстати, ваша теория про обидевшегося студента может оказаться вполне реальной, – еле успевая переставлять ноги за стремительно шагающим мужчиной, пропыхтела в ответ.
– Может, хватит уже, госпожа Сатор? – на меня посмотрели абсолютно черными глазами, вызывая жуткие мурашки по всему телу.
– Может, хватит меня уже обвинять, господин Мурес? – от накатившего страха вызверилась я, – и отпустите меня немедленно! Я и так за вами иду!
Дарх резко затормозил и медленно повернулся ко мне всем корпусом. Некстати вспомнилось, что клятву “не навреди” мы действительно друг другу не давали. Смотреть в эту бездну не было никакого желания и мои глаза с удовольствием изучали замысловатый узор паркета под ногами.
– Помолитесь кому-нибудь, Оника, чтобы мой отец не узнал о вашей причастности, – очень тихо произнес ректор.
– Что, также, как его отпрыск, прибежит душить меня без всяких доказательств? – с презрением, наконец, посмотрела на капитана, встречаясь с уже абсолютно нормальным взглядом карих глаз.
– Нет, – с фальшивым сочувствием ответили мне, – он расскажет все матушке. Причем, преподнесет все таким образом, что из вас фарш сделают, на котлеты.
На этом беседу со мной закончили, развернулись и продолжили путь. Я без особой радости двигалась следом за опережающей меня на пару шагов спиной.
Вскоре мы оказались перед деревянной дверью, возле которой дежурил еще один вояка. Причем не особо опытный: резко попытался отдать честь, видимо,вспомнил приказ, руку дернул вниз. Осознал, что кажется прокололся, и задергался в нервных конвульсиях.
– Жалкое зрелище, – констатировала я.
– Как бы ни было это прискорбно – согласен, – удивил меня Табурет и сильнее нахмурился, – это ваши покои, госпожа Сатор, до тех пор, пока не будет изготовлен антидот.
“То есть, до завтра” мысленно обрадовалась я, вслух же благоразумно сообщила:
– Это существенная мотивация найти решение
