время. Некоторое беспокойство, страх потери. Но чего? Природу этих эмоций, что подталкивали его на размышления, он не мог понять. Рик спихивал все на усталость, перенапряжение от постоянной работы. Но в глубине души все это время чувствовал вину перед Мией, не понимая за что конкретно, и ничего не мог поделать с этим неприятным ощущением. Хоть он и возвращался всегда к ней, ложился спать в одной постели, ему казалось, что так далеко друг от друга, как сейчас, они не были никогда. Он полагал, что всем этим своим поведением предает ее, себя, свои ценности и принципы, однако назад дороги уже не было. Они были повязаны с Мартином, если уж не навсегда, то на ближайшее будущее точно. Он одновременно получал удовольствие и корил себя за все это. Хотел, но так же и не хотел идти на это запланированное празднование. Сомнения в успешности слияния у него не оставалось, может это внушил ему Мартин, но ему нравилось быть уверенным в себе. Пока Рик ушел целиком в свои мысли, они уже сидели за столиком в «Барни фуд», а Мартин напряженно изучал в меню, будто на выбор блюда ему было выдано ограниченное количество времени. Вспомнив, что утром не успел позавтракать, Рик последовал его примеру, и, выбрав примерно то же самое, что и его партнер, стал дожидаться официанта.
– Дружище, смотрел вчерашнюю игру «Манкейс»? Ох и напихали они этим свиньям! Ты б видел, что исполнил Макгинли. Охох, мне кажется, но даже судья с трудом сдерживал себя, чтобы не угарнуть. Кстати, чем ты занимаешься в свободное время, чел? Только не заливай мне опять свою ванильщину, про ой-ой, мы с Мией тратата, то-се, закутались в пледик и смотрели какую-то фигню для педиков.
Рика бесили подобные шутки со стороны Мартина, и будь на его месте кто угодно другой, тот бы уже валялся с разбитым лицом. Но Мартину он позволял многое, порой даже слишком. Да и сам Рик понимал, что ничего такого в том, что говорит Мартин, нет, и, если эти слова вызывают у него агрессию и гнев, то дело в нем самом. Не стоило винить Мартина за его индивидуальность. Не бывает идентичных людей. У каждого свое видение, мировоззрение, которое не обязано быть схожим с твоим. И Рик считал необходимым уважать то, что по праву должно уважаться. Немного помешкав, Рик все же засмеялся, и вызвал одобрительный смех и у Мартина.
– Чувак, а ведь я серьезно. Тебе надо чаще выбираться из вагины своей подружки. Семья – это конечно круто, но друзья не должны быть на втором месте, понимаешь, о чем я, чел? Посмотри вокруг! Да-да, видишь? Вон там дорога, на ней ездят машины. Как думаешь, куда они едут, Рик? Одна часть сами не понимают куда. А другая не понимают зачем. И есть третья часть, Рик, понимаешь? Третья часть, состоящая из таких, как я. Можешь называть нас как хочешь, но личное мое мнение, что мы избранные. У нас нет границ в сознании, Рик. Для нас не существует такого понятия, как нельзя, трудно. Нет таких оборотов, как «не знаю», «страшно», «вдруг не получится». Рик, ты ведь еще молод. Сорян чувак, что вынуждаю тебя слушать нравоучения и советы. Смотри мне в глаза, и скажи, а затем скажи правду. С тобой когда-либо о подобном говорили? Нет-нет, не так. Был ли ты кому-нибудь так нужен, не беря в счет твою подружку, что с тобой говорили об этом? Так что собери в кучу и навсегда сожги, в своей ограниченной башке, скептицизм в адрес моих слов. И, черт возьми, откройся новому. Ведь все, что я тебе говорю, является первооткрывательской речью. Подобные мысли не посещали твою голову, и не факт, что посетили бы. Целая планета, населенная миллиардами людей, у которых своя судьба. Но почему большинство живут по одним принципам? Кто из них решил, что он настолько важный, чтобы диктовать что хорошо, а что плохо? Что можно делать, а что нельзя? Да, Рик, ты прав, только ты можешь это решать для себя. Я не хочу тебе сказать, что ты должен соответствовать мне, перенять модель моего поведения. Но есть в этой жизни одна главная вещь, чувак: не зазорно скопировать те особенности людей, что пришлись тебе по вкусы. Следи всегда за тем, чтобы твое гребанное сознание не закостенело, ты меня понял, бро?! Никогда, слышишь, никогда не позволяй себе выпить яд, который замаскирован под фразой «я знаю лучше». Ни черта ты не знаешь, Рик. И будь я проклят, если после этой фразы ты не превратишься в кусок дерьма. Упрямство – прямой путь в яму, где валяются такие же никчемные куски говна, неспособные ни на что. Им никогда не познать вкус открытий, вкус побед. Ведь у них никогда не будет времени на нечто иное, как обсуждение чужих судеб. Ведь все остальное они же знают лучше, чем кто-либо. Я потому и приметил тебя, Рик. В тебе есть задатки чемпиона. Ты не упрямишься и всегда слушаешь меня. И в глазах твоих есть интерес. И как только придет мысль, что ты знаешь лучше, то сделай этому миру одолжение – убей себя.
Рик был просто ошеломлен после этой речи. Ведь действительно, ничего подобного он не слышал никогда. О таком не говорят на улицах, в телевизоре. Эта информация будто принадлежит лишь тем людям, о которых и говорит Мартин. Словно лишь им дана эта привилегия – постигать природу жизни. Все ее процессы. Но Рик понимал, что лучше сменить тему, ибо это обещает затянуть на слишком долгое время.
– Мартин, кажется, когда мы шли сюда, ты хотел поговорить еще о чем-то, кроме как моего уютного пребывания в гениталиях своей девушки.
– О да, ты прав, бро. Слушай, внимательно слушай, нет-нет, чел, внимательней, смотри в глаза, вот так, а теперь напряги по максимуму свой слух. МЫ! ЧЕРТ ВОЗЬМИ! УЛЕТИМ В КОСМОС! В ЭТУ НОЧЬ! Ты меня понимаешь, чел? В долбанный космос! И твой зад это сделает первым! Ты заметил, что я не спросил тебя, будешь ты с нами или нет? Ведь даже если ты в последний момент откажешься, мы найдем тебя, накачаем транквилизаторами, притараним сюда, откачаем и снова накачаем, но уже бухлом, наркотой и сексом, ну, первое и второе уже по желанию.
– Не знаю, Мартин. Я, конечно, приду, но не буду участвовать в ваших корпоративных оргиях.
– Мне одному кажется, что мы говорим на разных языках? Или как еще
