Что ты в неё влил?!
Феликс тогда побелел. Он сбивчиво объяснил мне, что, учитывая ее опыт, просто добавил побольше дозы возбуждающего отвара. И совсем каплю привязывающего. И то, действие второго будет длиться от силы пару дней.
Переборщил. А девушка умоляла освободить ее от этого сладострастия. Извивалась и принимала такие позы, что даже видавшего виды Феликса удивила.
Причём на него она не обращала никакого внимания. Словно того здесь и не было. Она домогалась меня. Меня! Повелителя! А я ещё и отказывал. Такое вообще бывает?
Пришлось ей уступить и освободить. Вспоминать свои ощущения после женской ласки не хотелось. Как только стены огласил ее сумасшедший крик удовольствия, принцесса благополучно потеряла сознание.
А я… А я вернул испуганных девушек, не отпуская всех пятерых до утра. Потому что не хотел признаваться даже самому себе — огонь, что зажгла принцесса с суши, очень сложно утолить с кем-то ещё.
Лучше бы я не касался ее бархатистой кожи, не мял груди и не пробовал вкуса губ. Лучше бы она просто скончалась от перевозбуждения, и я бы распорядился сплавить ее бездыханное тело в проклятые земли.
Но она выжила и утром уже рыскала по коридорам. Феликс, раздосадованный своей оплошностью, расстроился и придумал новый план.
Свести повелителя южных земель и Серафиму. Он сказал, что она обязательно должна ему понравиться, а он будет…
— Он сказал ей своё имя. Святые ракушечники!
Дворецкий чуть не плакал. А я-то собирался дать ему шанс стать учётным и больше не плясатьпод дудки принцесс. Но тот явно не был готов.
— Ты говорил, он покорит ее, а они мило беседуют о запретном!
С каких это пор вместо того, чтобы занимать действительно важными государственными делами я сижу в узкой потайной комнате вместе с обычным дворецким и шпионю за принцессой и подчинённым? Рыбам на смех!
У меня миллион гораздо более сложных задач, чем попытка урезонить всего лишь одну-единственную принцессу. Пойдёт и сделает то, что мне надо, если жить хочет!
— Все. Заканчивай это общение, ничего путного здесь не выйдет. Я сегодня сам поставлю ее перед фактом.
Феликс побледнел. Он бы на колени грохнулся, да вот только негде было
— Повелитель! Лучше сразу меня в мешок и на съедение кракену. Она не послушает, нельзя ее ставить в безвыходное положение! Она найдёт выход. Да она вас угрем чуть не убила в конце концов!
Да-а-а… Если уж даже Феликс умоляет ей не перечить… Да кто я вообще такой?! Медуза или повелитель самой большой гавани подводного мира?!
— Я сам все улажу. Ещё не родилась та девушка, что выберет смерть вместо покорности. Я подчиню ее, и она преспокойно поедет в южные земли. Надеюсь, там и останется!
Елайнер. Олойнер. Пулайнер? Фиг запомнишь. Сразу видно, что местная знать. Фамилию, небось, без ста грамм даже не прочитаешь, но улыбалась я этому типу во все тридцать два.
А он хмурился, гад такой. Опять что нарушила? Или он чего лишнего сболтнул. Не удивлюсь, ибо дюже медленный и смазливый. А мне ещё столько всего узнать от него надо…
— Не проводите меня до местной столовой, кушать хочется зверски. Со вчерашнего попаданства не ела нормально.
Врала как дышала, ручку подставила ему, но повелитель младший ее проигнорировал, с подозрением косясь вокруг. Что опять не так?! Я начинала злиться.
Ощущение, что я со стеной разговаривала, а не с местным. Дюже медлительный тип.
— Вас должны были покормить. Вернитесь в покои, вам не место в коридорах.
Хотелось ответить ему что-то язвительное. Ибо я жуть как не любила, когда мне указывают на какое-то там место. Я так-то вполне в состоянии сама выбирать что, где и как!
— Я есть хочу и пойду искать, где это можно сделать. С вами или без вас! Не знала, что в подводном мире понятия не имеют о вежливости.
Процедила сквозь зубы, но товарищ-то все равно услышал. Прекрасно услышал, я бы так сказала, и даже побагровел. Даже повелитель старший и то вёл себя нормально, а не как этот, русал надутый.
— Принцесса, если не хотите мешок на шею, следуйте правилам. Вы ведёте себя возмутительно! Разговариваете со мной,непочтительно обращаетесь, да ещё и покои покидание без спроса.
Ага, а ещё дышу, живу и пытаюсь поддерживать эти процессы. Вообще нахалка. Я-то думала, второй зам моего начальника долбаный шовинист, а тут, оказывается, полная чаша таких психов.
Ситуация накалялась. От взбучки, что я уже настроилась ему организовать, несчастного спасло появление Феликса. С подобострастной жуткой улыбочкой. Гадость какая.
Хотела было у него спросить, это вчерашняя тема с ядами возбуждающими на его лицо так подействовала, или что? Но не успела. Дворецкий растёкся лужицей у ног повелителя младшего.
— Повелитель, долгих лет здравия и сыновей вам побольше.
Ага, а девки, значит, за людей, то есть русалов, не считаются? И что за лизоблюдство, вообще. Он там что, грибов галлюциногенных коленопреклонных объелся?
Но жизнь меня снова удивила. Ибо этот «повелитель», прости господи, взревел, как антилопа гну:
— Да как ты смеешь бросать принцессу одну?! А если с ней что случится до аукциона? А если она пропадёт, и до следующего года ни у кого из нас не появится дитя? Ты в своём уме, ракушечник проклятый!
Дальше он и вовсе запахнулся на него и непременно огрел бы, но тут у меня взыграло чувство собственности. Это мой дворецкий, и мне им повелевать! Нахалюга чешуйчатая.
Поэтому я рывком стащила с себя плотное шелковое одеяние, что прикрывало позорную ночнушку, и, как в детстве, жахнула этого резко краем. Блин, полотенцем бы было эффективнее.
Русал ойкнул, все же ещё со времён оздоровительно лагеря «Дзержинец» рука у меня была поставлена, и застыл. А я ещё учуяла странный запах. Знакомый такой. От Феликса. Хмм…
— Ты меня ударила?! — взвыл малохольный.
Я же закатила глаза, свернула шёлковую фигню и запихнула под мышку. Чего уж теперь стесняться.
— Не ударила, а немного остудила. Вы, Едайнер, ничего не попутали? Вы где вообще находитесь? Так-то я сейчас на аукцион пойду и всем расскажу, что вы меня тут унижаете и на мою детородную функцию негативно влияете. Это мой дворецкий, и кто давал вам право на него руку поднимать? Хам! Ракушечный!
Надо взять у Феликса пару уроков по местной ругани. Сомневаюсь, что мои нецензурные познания здесь поймут. Эффект будет не тот, а мне крайне важно
