Лайонел замолчал и, прикрыв глаза, провел пальцами по глубокой морщине на лбу, будто пытаясь прогнать головную боль этим незамысловатым движением или загнать гнев, мелькнувший в дрогнувшем голосе, обратно.
Я тоже перестала набивать желудок. Жуткая картина, представшая перед глазами, грозила полностью отбить аппетит. Я уже хотела задать вопрос, любой, лишь бы разбавить гнетущую атмосферу, повисшую в воздухе, но Лай, наклонив голову набок, снова красноречиво посмотрел на мою серебряную тарелку.
Кажется, ему легче было рассказывать, когда я жевала с набитым ртом. Ведь так меньше вопросов летело в его сторону: а они неизменно возникали у меня в голове с каждой новой порцией информации. Вздохнув, послушно отравила ложку в рот, правда, кусочки мяса я стала откладывать в сторону.
— Мама пыталась сбежать, но на границе ее поймали. Крики о помощи услышал мой отец. В то время он самолично укреплял границу, с помощью магии огня. Защитный барьер сжигал заживо тех, кто подходил к границе с недобрыми намерениями. Несмотря на ненависть, что испытывали манны к нам, Арий верил, что есть те, кто не поддерживает короля и его приближенных. Он не хотел лишать их возможности найти кров и пищу в Хайме. Во времена его правления к бежавшим из Маннской Империи относились терпимее — по крайней мере, так было до сражения у подножия Плачущей Горы. Отец успел почти вовремя — Меланта получила серьезное ранение — один из сопровождающих стражников пронзил ее клинком. Арий тайно привез маннку в свой замок. О ней знал только Лаизареис Табиб.
Лайонел разлил чай по чашкам и одну протянул мне. Сам же, встав, пересел в кресло. Сделав глоток чая, с отчетливым острым привкусом имбиря, решила все-таки произнести и без того очевидный вопрос.
— И они полюбили друг друга?
Зиуданс кивнул, отставив чашку на столик, рядом с многоярусной тарелкой, заставленной сладостями такими же, что лежали на блюдце с нежно-розовой цветочной каемкой на моем деревянном столике.
— Но Арий не мог официально сделать Меланту своей женой. Он скрывал ее, сколько смог. Они провели тайную свадебную церемонию за несколько месяцев до моего рождения. Мама выходила в свет всего пару раз — в закрытом платье, перчатках и плотной накидке, скрывающей лицо. Остальное время проводила в покоях отца либо в маленькой усадьбе в Садах в глубине Хультских Лесов. Про нее стали ходить разные слухи. Одни говорили, что молодая Квенса — божественно прекрасна, и поэтому Светлейший ревностно прячет ее ото всех. Другие — что она чудом сбежала из плена маннов, и ее лицо украшают уродливые шрамы — последствия долгих пыток. Правду, опять же, знали лишь двое — Табиб и Арий. Табиб заверил отца, что с моим рождением не будет проблем, ведь с такой «чистой» родословной, хаимская кровь определенно возьмет верх. Но случилось это, — Лайонел поднял руки, указав ладонями на себя.
Меня немного покоробило это движение, будто он презирал или стыдился своего происхождения. Но я решила промолчать. Я знаю этого мужчину меньше недели, и не мне его судить. Но полностью затолкать в дальний угол свое любопытство я не смогла.
— И как он скрыл твое рождение? — содрогнулась, представив маленького Лайонела, запертого в четырех стенах. Хотя часть меня понимала, что случись такое — сейчас передо мной не сидел бы правитель Хайма.
По лицу Лая скользнула мимолетная усмешка.
— Никак, — он отстегнул плащ, кинул его на соседний стул, и оттянул ворот своего костюма. — Арий с самого начала не был уверен, что я появлюсь на свет его точной копией. Видишь ли, наша страна довольна молода. Всего 5000 тысяч лет, — на этой фразе я подавилась печеньем, по вкусу похожим на кокосовое. Ну да, страна-малышка. У нас столько же существует Персия, кажется. — Много легенд существует о происхождении Хайма и о сотворении всего мира. Единственное, что не меняется — главная фигура всех сказаний, Божественная Огнептица Фуглис Люихаз. Одной из самых забытых и отвергнутых является «Легенда о Великом Зиусудре». В общем, она непрозрачно намекала на то, что наш род произошел от маннов. Отец использовал ее и старые свитки, чтобы представить меня — как ребенка, благословенного Люихаз, сочетающего в себе черты обеих рас. Ребенок, что однажды объединит мир. Глупо, правда?
Лай хмыкнул, из-под опущенных ресниц не было видно выражения его глаз. Но я была готова поклясться, что и толики веселости в них не было.
— Совсем нет, — ответила, отодвигая от себя столик и садясь на кровати. Захотелось подойти к нему, сказать что-нибудь, убедить, в том, что быть полукровкой не так уж плохо, и тут нечего стыдиться. Но… Подходящие слова разбежались по углам, и спрятались в самых затененных местах. Я не знала, что еще сказать. Для начала, мне надо перестать быть для мужчины, у которого и так полно проблем, обузой. Постараться стать другом.
Решила встать и вернуть столик на тележку, но опасно пошатнулась. Лайонел, как и в прошлый раз, быстро среагировал. Крепкие руки, необычайно теплые без своих перчаток, мягко придержали за плечо, от чего сердце пропустило удар, споткнулось и забилось с удвоенной силой. Я отстранилась, искренне надеясь, что такая реакция была вызванная принятыми лекарствами и недавним падением.
— Спасибо, — выдохнула, ища глазами то, во что можно было обернуться и унять дрожь.
— Послушай, — Лайонел отступил немного, чтобы не нарушать мое личное пространство, а заметив, как я ежусь, подошел к огромному — шириной почти в половину стены — шкафу, достал оттуда шаль и протянул мне. — Все очень запутано. Но у нас еще будет время все обсудить, и я отвечу на все твои вопросы. Но сейчас тебе нужно отдохнуть. Завтра тяжелый день. Мила и Сако переселились в комнаты личных служанок Квенсы. Ты можешь позвать любую из них, если что…
— А что завтра? — спросила, кутаясь в кашемировую шаль, мысленно складывая в ящики полученную информацию и составляя список вопросов.
— Завтра Совет, на котором ты должна присутствовать.
Не успела я и рта раскрыть, браслет на руке Лайонела замигал синим цветом, он поспешно надел перчатки и плащ и вышел за дверь.
Вот так раз…
Опустилась в стоящий рядом обитый тканью стул, чувствуя, как немеют ноги.
19
Совет? Он сказал «Совет», или я ослышалась?
За всей этой предысторией его появления на свет, я забыла спросить Лайонела об одной очень важной вещи. К чему все это? Почему он решил объявить меня королевой? Я понимаю, что он — полукровка, и ему крайне опасно связывать свою жизнь с чистокровной из его рода, но чем поможет женитьба на мне? К тому же, это ни разу не приблизит меня к возвращению домой! А я ведь стремлюсь съехать от родителей и найти сносную работу, а не выходить замуж за правителя зверолюдов из параллельной вселенной!
А тут еще и Совет… Представила раздутую от самолюбия и переполненную презрением к роду человеческому коллегию разных мастей и видов в белых париках, с клыками и когтями… Сразу стало дурно — я прямо почувствовала, как внутри меня рагу перемешивается с настоем из трав, приправленных местными сладостями.
Позволила спине расслабиться, и рухнула поперек кровати.
Голова начала пульсировать от избытка вопросов, ответ на которые сегодня я уж точно не получу.
Мне нужен был план. Четкий. Такой, чтобы я при первом же резком вопросе или косом взгляде не хлопнулась в обморок или того хуже — позволила членам Совета лицезреть содержимое моего желудка. У меня всегда есть план. И этот случай — не исключение.
Для начала… Нужно в правильном порядке вместить в черепную коробку полученную информацию, наклеить стикеры и разложить по шкафчикам. А то не дай Боже мне ляпнуть, что-нибудь компрометирующее моего спасителя. А для этого мне понадобятся книги, свитки, интернет — что угодно. Хотя последнее раз в 20 облегчило бы задачу…
Вспомнив, что Лайонел говорил о служанках, встала и направилась к двери. Богатый ковер в тех же нежных тонах, что и внешняя сторона балдахина, глушил мои неуверенные шаги.
