В эту самую секунду Марта поняла, что даже если бы могла, то не стала бы этого делать. Пусть будут красными. Дурацкий цвет, да, но, если Августу хочется. Ее новый друг тоже сел на пол, и они вместе следили за тем, как пляшут языки пламени в своей кирпичной клетке.
– Ты сегодня был в парке со мной? – наконец, поинтересовалась девушка.
– Сегодня? – Август поначалу как будто не понял вопрос. – Ах, да. Сегодня. Понимаешь, у нас с тобой время течет несколько по-разному. Твое сегодня было для меня неделю назад. Не заморачивайся. Да, я был в парке.
– А почему только так? Очертанием.
– Понимаешь, я не знаю до конца, как это работает. Как попасть в этот дом, никаких проблем не возникает. А вот, как оказаться в реальности так, чтобы ты меня видела и слышала, не знаю.
– И, когда я репетировала, ты тоже был? Хотя, не отвечай. Я догадалась.
– Хорошо, – кивнул Август и снова повернулся к огню.
Время шло очень неспешно. Оно как будто бы замедлилось, чтобы в безмолвной тишине, прерываемой только треском поленьев, два человека могли расслабиться и забыть обо всем на белом свете. Впервые за день Марта не просто почувствовала, что тревога отступила, а совершенно не чувствовала в себе ее присутствия.
– Ты дрожишь? – боковым зрением Марта увидела, как дернулась рука Августа.
Он сидел, плотно сжав губы и обхватив колени руками.
– Нет, что ты! Задумался очень сильно. Вот и дернулся, – соврал он.
Как и в прошлый раз Август поглотил негативные эмоции Марты, но сейчас их было значительно меньше и не было нужды куда-то бежать. Август чувствовал, что сумеет побороть их и сам, только нужно немного времени.
– Точно? – переспросила девушка.
– Точнее и быть не может, – он выдавил из себя вымученную улыбку и уставился на огонь, чтобы Марта случайно не прочла что-нибудь в его глазах.
Постепенно странное чувство, напоминающее то ли боль, то ли сокращение мышц, ушло, и Август смог спокойно дышать.
– Хочешь какао?
– Хочу.
– С зефирками?
– Да, – Марта спрятала улыбку в рукаве.
– Сейчас все будет. Давай вместе. Я научу.
– Как?
– Не спеши. Я все скажу. Закрываем глазами, глубокий вдох, – Август вдохнул, и девушка повторила за ним, – и представляем себе две кружки какао. Только мне зефир не надо. Держи образ в голове. Представь его точнее, вспомни запах какао. Получается?
– Угу, – не открывая глаз, ответила Марта.
– Детали, больше деталей. Представь все максимально точно. А теперь позволь образу задержаться в твоем воображении, и ты почувствуешь, как он оживет.
Марта не понимала, что Август имеет ввиду, но делала ровно так, как он говорил. Неожиданно образ стал реальным. Это произошло мгновенно и очень непонятно. У нее появилось ощущение, словно она представляет то, что итак стоит перед ней.
Открывай глаза, – сказал Август, и она тут же послушалась.
Между ними прямо перед камином стояли две кружки с горячим какао, от которого поднимался пар. У Марты была большая широкая кружка, куда при желании влез бы кулак, и в ней плавало пять зефирок, а у Августа самая обыкновенная, как те из которых пьют чай или кофе.
– Видишь? Все просто, – делая глоток, сказал молодой человек.
– Хм, – Марта взяла горячую кружку, но руки совсем не жгло, а скорее очень приятно грело.
И снова воцарилось молчание, но длилось оно совсем не долго.
– Сегодня не будет никак нравоучений? – поинтересовалась Марта.
– Что? – Август рассмеялся, чуть не подавившись какао.
– Сколько раз мы виделись, столько ты читал мораль, что и как устроено в жизни.
– Вот как ты это называешь? Я думал, мы беседуем. Обмениваемся мнениями.
– Ну, – протянула Марта. – Нет. Так, как ты, делают люди гораздо старше меня.
– Но ты же не воспринимаешь это, как приказ? Или нечто обязательное к исполнению?
– Нет, – покачала головой девушка. – Ты говоришь, говоришь, но… как будто… не знаю.
– Закончи мысль.
– Я не знаю, как это описать.
– Как-нибудь, – Август отставил пустую кружку. – Твоя же мысль, значит ты знаешь, как ее закончить.
– Вот опять, – Марта едва заметно ухмыльнулась. – Ты, как будто, показываешь другой вариант. Что мол все происходит вот так… нет. Что вещи, которые прежде я видела одними, на самом деле могут быть другими.
– Какое глубокое изречение. Не думала выступать перед публикой? – Август снова засмеялся своим заразительным смехом.
– Так сегодня не будет нравоучений?
– Нет, не будет. Мне кажется тебе достаточно за последние дни всяких мыслей и переживаний. Нужно немного посидеть и ничего не делать. А потом, – он поднял указательный палец вверх, – у меня для тебя будет подарок.
– А почему потом?
– Потому что посиди спокойно. Отдохни. Нам некуда спешить. Я не помню, когда в последний раз вот так сидел перед огнем.
Марта не стала больше задавать лишних вопросов и положила голову себе на колени. Огонь захватил все ее внимание, и в какой-то момент она была готова поклясться, что начинает засыпать, но как можно уснуть во сне? И даже если так, то где ты тогда окажешься? Марта представила себе сон внутри сна, и это показалось ей каким-то самым отдаленным местом во вселенной, где ничто не может потревожить ее покой.
– А что будет если заснуть здесь?
– Здесь? – непонимающе переспросил Август. – На полу? Ничего хорошего.
– Нет, во сне.
– Ооо! Это загадка. Я пробовал. Даже один раз почти получилось. Буквально на несколько секунд. Ты не поверишь, что я увидел.
– Что?
– Все белое-белое. Пол, потолок, стен вообще нет. Все абсолютно белое. И передо мной сидел черно-белый кот, которого звали Льюис. Нет, он не представился. Я просто почему-то знал.
– Я тоже хочу его увидеть, – призналась Марта, поскольку подобная мысль заворожила ее.
– Может быть, однажды.
В коридоре слышалось размеренное тиканье часов, но за каждым Тик следовала очень долгая пауза, прежде чем слышалось Так. Время и вправду замедлилось, даря покой и отсутствие какой-либо спешки. Кто знает, сколько на самом деле прошло времени, прежде чем Август сделал усилие и поднялся с пола.
– Готова к подарку?
– Да, – кивнула Марта и встала следом. – А куда мы идем?
– Очень далеко. Настолько далеко, что даже не могу тебе описать. К столу.
Они подошли к столу, где лежал футляр со скрипкой, но теперь рядом находилась стопка листов, исписанных нотами.
– Когда-то очень давно, а для тебя где-то далеко-далеко впереди, я начал писать одно произведение, которое закончил уже здесь. Я назвал его «Июльский дождь» и хочу подарить тебе. В общем-то я и писал его для тебя. Если оно тебе понравится, то можешь исполнить его на концерте.
– Я не думала, что ты музыкант.
– Не сказать, что очень хороший, да и играю я на пианино, но все-таки кое-что могу. Вот, – Август взял ноты и протянул Марте. – Я постарался сделать их удобными для тебя, но не уверен, что все получилось, как надо. Поэтому, если что, тебе придется самой исправить мои ошибки.
– Твои ошибки, – повторила Марта, чувствуя, как странно звучат слова.
– Что такое?
– Странно звучит. Мне кажется, ты не можешь ошибаться.
– Я же не Бог, – пожал плечами Август. – Ну что? Попробуешь сыграть?
– А, может быть, ты сначала покажешь?
– Я боюсь, что очень долго буду представлять пианино. Когда в прошлый раз у меня получилось, то оно исчезла, едва я ушел. Попробуй сама. Я подскажу, если понадобится.
Марта разложила листы с нотами перед собой на столе и несмело прикоснулась к футляру. Каждый раз перед ее взором всплывал размытый образ дедушки.
Прежде чем приступить, Марта внимательно изучила ноты. Ей не хотелось ошибиться и испортить все сразу с первого звука.
– Давай уже. Пока не попробуешь, не поймешь.
Легкий толчок придал ей сил, и Марта начала играть «Июльский дождь». Она то и дело сбивалась, подглядывала в листки, а Август давал небольшие советы и поправлял. Мелодия постепенно начала складывается в свой первозданный вид, и девушка узнала ее. Та самая музыка, что она слышала, задремав днем, теперь оживала усилием ее воли. В ней была капелька радости, целая пригоршня грусти и бесконечное количество надежды. Музыка сквозь поры проникала под кожу, двигалась по телу, пока не достигала души, где растекалась теплом и оставалась навсегда.
