никогда не имела дела.
Взгляд упал на несколько жирных пятен на подоле. Было понятно, что их пытались застирать. Видимо, тратить драгоценные артефакты очистки на наряд посудомойки, никто не собирался. А в том, что Рина, до вчерашнего дня выполняла черновые работы на кухне, я, почему-то не сомневалась. Интересно, это их специально для меня, то есть для Софи, выдернули?
– Оставь так. – Решила прекратить мучение девочки. Все равно, ничего путного из волос она не сделает. Хорошо, что хотя бы высушила.
– Пикник начнется через два оборота – как-то жалобно попыталась возразить Рина, глядя на мое отражение.
– Тогда, тем более оставь.
Девочка молча сделала шаг назад. А я, накинув халат, вышла из «помывочной», и поняла, что беда не приходит одна. Потому что творение Лютера, классифицировать как-то иначе, не получалось. Даже я, со своей оптимистичной натурой и живым воображением, просто не могла представить, как это можно носить.
– Что это? – Ничего другого спросить у меня так и не получилось.
– Правда, великолепно?
Похоже, господин Лютер, прямо верил в то, что говорил. Ронда и Рина от него тоже не отставали. Девочкам явно нравилось. Правда, понять искренние эмоции они испытывают, или это просто великолепная актерская игра, я так и не смогла. Дети детьми, но в этом мире, они, похоже, взрослеют несколько раньше.
Я сделала несколько кругов вокруг парящего манекена. Несколько больших кругов. Потому что то, что называлось платьем, было огромным. Невероятных размеров юбка, жесткий корсет, не меньше сотни игривых рюшей, бантиков, воланов. И все это для меня?
– Для пикника?
– О да! Вы затмите всех своей красотой. – Заверил Лютер. – А недостаток форм, – мужчина очень живо показал, где и каких форм мне недоставало, – мы компенсируем дополнительными слоями ткани. Получится очень красиво!
Получилось просто страшно красиво. Платье цвета сусального золота, миллион разнообразных побрякушек, и на меня смотрела уже не Соня, а люстра из торгового центра Кувейта. Такая же огромная и «бАгАтая». Странно было ассоциировать себя с элементом освещения. Но по-другому не получалось.
– Вы уверены, что это все уместно для обеда на природе?
– Дейра…
– Софи.
– Что? – Портной хлопнул глазами.
– Называйте меня Софи. Когда мы находимся одни. – Попросила портного.
– Софи, – осторожно повторил мужчина, – вы, конечно, вправе мне не доверять из-за произошедшего инцидента. Но, я уверяю, что в этот раз, не подведу. Этот наряд достоин самой императрицы!
Вот это меня больше всего и пугало. Насколько я понимала, императрица тоже должна была присутствовать на мероприятии. Вместе с супругом.
Наряд, в сочетании с узкими туфлями, был непросто неудобен. Я бы с легкостью могла применять его для пыток врагов. Корсет не только сдавил желудок и все органы, отвечающие за пищеварение, но еще и грозился сломать пару ребер. Кружево кололось. Воланы шуршали. Вся эта конструкция была невероятно тяжелой. Но, самое страшное было ни это. Самым страшным было то, что объем юбки создавался не с помощью специального каркаса, а благодаря огромному количеству так называемых подъюбников.
– Нам пора! – Оповестила Ронда, сверкая глазками.
А я, уже через пять минут, столкнулась с первой проблемой: чтобы в этом всем поместиться в дверной проем, нужна была особая сноровка. И опыт вождения автомобилем. И немного смелости. Потому что, памятуя коридоры, по которым меня вчера вели в спальню Дариша, был шанс просто застрять где-нибудь, по пути.
К счастью, в этот раз идти предстояло другим маршрутом. Более длинным и оживленным. Дом Дариша, при дневном свете, действительно оказался чем-то напоминающим дворец. Длинные коридоры, просторные галереи, портреты на стенах, золотые предметы мебели не двусмысленно намекали на статус и богатство своего хозяина. Иногда встречались мужчины в бордовых ливреях, иногда, девушки в черных или синих платьях. На восьмой минуте «экскурсии» я поняла, что цвет формы говорил об обязанностях прислуги. В синей форме ходили горничные. В черных платьях те, кто занимается уборкой спален. Бирюзовые комплекты для официантов и работников кухни. Ну а «мышиный цвет» для совсем уже грязной работы.
Видимо, Рина и Ронда, поняли, что я знаю, кто они, и неловко отводили взгляд. Не знаю, что тут происходило, но не уверена, что обычная управляющая осмелилась бы подсунуть так называемой дейре кухонную прислугу. Как бы та эту управляющую не разозлила. Видимо, Софи успела перейти дорогу кому-то еще. И возможно, сама того не заметила.
Чем дольше мы шли, тем больше моя скромная персона вызывала интереса у окружающих. Служащие кланялись, приседали в изящном реверансе и косились на сестер. Какая-то часть меня хотела разнести это место ко всем чертям. Нужно быть полной дурой, чтобы не заметить, как какая-то особь собаки женского пола хотела меня унизить. Точнее, не меня, а Софи. Унизить так, чтобы все местное общество еще долго смаковало этот позор.
К счастью, вместе с эмоциональной Соней, вполне себе комфортно уживалась и более рациональная Сонечка. Именно эта часть меня заметила, что, в крайнем случае, с двумя двадцатикилограммовыми девчонками справиться будет легче, чем с армией вышколенных слуг.
Бросила короткий взгляд на Ронду и Рину. Те совсем сникли. То ли было стыдно, то ли страшно. В груди зашевелилась жалость, которую все это время я старательно убирала подальше. Вот как я им помогу? У самой здесь, ни кола, ни двора. И репутация сомнительная. И перспективы так себе.
Почти траурные мысли, на какое-то время, отвлекли меня от этого дивного платья. Никогда не думала, что передвигаться в одежде будет сложнее, чем приседать со штангой, или ходить выпадами. Вспомнила насмешливый взгляд инструктора Елисея, и его ободряющий «еще три подхода, и будет жопа как орех». На душе потеплело. Как орех, это хорошо. И трудности, тоже хорошо. Платье из сусального золота – плохо. Очень плохо.
Вопросы вызывал не только его вес, но и внешний вид в целом. Я чувствовала себя не красивой женщиной. Даже, не принцессой. И не куколкой. Я чувствовала себя тортом. Такое, огромное кондитерское изделие, украшенное самой дешевой глазурью. Эх, не пришла у них еще мода на комфорт. Корсетные спицы больно впивались в ребра. Туфли натирали везде, где только возможно. Интересно, Маргарита, ощущала примерно тот же спектр эмоций, на балу у Сатаны? Или, лаконичность образа, все же эти неприятные ощущения как-то компенсировала?
Булгаковский шедевр, который я перечитывала много раз, подарил мозгу возможность еще на несколько минут отвлечься от странной реальности. Сначала, проходя очередную длинную галерею, попробовала порассуждать о женской неразборчивости. Ну, как можно было влюбиться в Мастера? Любовь, конечно, зла. Но, тратить себя на мужика,
