Посмотрел сквозь стекло на свет. Улыбнулся своим воспоминаниям.
- Пусть вас не смущает детская игрушка, все равно не придумали ничего лучше для самоконтроля.
И в центре куба вспыхнул идеально ровный шарик огня.
- Попробуйте перехватить, - предложил Харт.
Софрана заинтересовано подалась вперед. Брат ради забавы иногда тренировал ее. Показывал всякие занятности. Ту шутку с непослушной посудой, которую она проделала над ассарой, Софрана тоже узнала от брата. Но чаще всего, когда она пыталась повторить то, что ей показывали, выходило ужасно, и Унтар смеялся. Не обидно, по-доброму, но Софрана все равно обижалась.
И упрямо пробовала повторять, когда никто не видел. С бессильной злостью теряла контроль. Пламя вырывалось. Отец ругался. Мать грозилась отправить к тетке на исправление – та жила на уединенном острове и характер имела как у личра – пожирательный. В дни ее визитов Софрана старалась поменьше находиться дома. Помогало плохо. Ее отлавливали слуги, и приходилось выслушивать, пламя знает, как надоевшие речи об идеальной дочери Асмаса.
Со слов тетки выходило, что она всем должна за собственный дар, который им даровал Девятиликий. Только вот мужчинам повезло больше. У них и сила, и стихия, и возможность заниматься тем, чем хочешь. А у нее? Долг родить, долг воспитать и обязанность хорошо заботиться о муже и детях. И никакой свободы. Сначала опекает семья, потом муж, а в конце жизни – дети. И все время она, точно больная, под присмотром.
Потому и завидовала ассаре, потому и согласилась на вживление контура. Потому и сейчас стояла, пытаясь перехватить контроль над огоньком.
- Вы слишком напряжены. Расслабьтесь, - посоветовал высочество.
Софрана вспыхнула от досады, и огонек тут же отреагировал, наполнив собой до отказа куб. Харт выругался, уронив его на пол, подул на обожженные пальцы. По стенам и полу кабинета побежали алые отсветы от горящего в кубе пламени. Закаленное стекло нагрелось, но выдержало.
- Контроль вы перехватили, это неплохо, а вот усиливать задачи не было, - недовольно проговорил принц, потирая пострадавшие пальцы.
Софрана опустилась на колени, завороженно уставилась на беснующееся в стекле пламя. В пляске огненных языков ей чудилась песня. А еще огонь явно хотел наружу, представляясь ей эдаким милым, пушистым зверьком, запертым в клетке. Его хотелось приласкать, погладить. Его срочно нужно было выпустить на свободу. Она протянула руку - пальцы вот-вот коснуться стекла.
- Не стоит, - теплая мужская ладонь предостерегающе легла сверху и слегка сжала любопытные пальчики.
- Я так и не спросила у вас, что произошло там, в городе? - проговорила Софрана, не отрывая взгляда от огня. - Я спрашивала у целителей, у вашего помощника, но никто мне не ответил.
- Что вы сейчас чувствуете? – внезапно поинтересовался Харт. Он наклонился, одной рукой по-прежнему держа ее за ладонь, второй обхватил подбородок, приподнял, заглядывая ей в глаза.
- Голова кружится, - пожаловалась Софрана, - и пламя…
Она замялась, скосила глаза, но ей не дали повернуть головы.
- На меня, - приказал Харт, - смотреть только на меня.
- Не знаю… - покачала головой Софрана, - я где-то читала, что великие подвижники называли пламя живым. Они могли в него входить, не обгорая. Знаете, это звучит глупо. Да и никакая я не подвижница. Но мне почему-то кажется, - ее голос понизился до шепота, - что я тоже так могу.
Харт щелкнул пальцами, гася пламя. Отпустил девушку.
- Н-да, - протянул задумчиво, - занятно.
Потом добавил строгим голосом:
- Тренировки только под моим контролем. Сначала будем учиться удерживать контроль над собой. А до тех пор я запрещаю, слышите, запрещаю прибегать к магии.
Софрана не сдержала горестного вздоха. Стоило пройти весь этот путь, чтобы в конце услышать такое…
- А чтобы у вас не было соблазна, - Харт выпрямился, протянул руку, помогая подняться, потянул из кабинета.
- Вот, - все так же держа за руку, довел до шкафов, - займетесь предыдущими делами. Архив требует полного порядка, чтобы бумаги и кристаллы с записями допросов были пронумерованы. А у нас, - бросил красноречивый взгляд на замершего у стола помощника, - с этим полный бардак.
- Полный, - подтвердил внезапно смутившийся Литрак. Софрана, недоумевая, посмотрела на покрасневшего мужчину.
- Вижу, - он кивнул на их руки, - вас можно поздравить, госпожа Софрана. Ваше высочество, как я рад, вы не представляете! Пламя вам в союз. Деток и…
Софрана торопливо выдернула руку, отступила на шаг. Щеки не горели - пылали.
- Литрак! – перебил, повысив голос, Третий. Помощник запнулся на «детках» и умолк с недоумением глядя на начальство.
- Смотрю у тебя мало работы? – процедил Харт. – Тогда жду отчет к вечеру.
- Но вы просили через три дня, - промямлил убито Литрак.
- К вечеру! – рыкнул принц, хлопнув дверью в кабинет так, что они подскочили. Переглянулись.
- Давайте я вам покажу, где у нас лежат кристаллы, - вздохнул Литрак, вытащил коробку, проворчал, что скидывают как попало, а ему потом разгребать, - каждый надо будет прослушать. В самом начале идет ссылка на дело. Дальше найдете соответствующую папку, подпишите кристалл ее номером и уберете вот в эту коробку. Рядом, вот сюда, положите папку. Завтра придет курьер и отнесет в архив. А я, - помощник снова вздохнул, - займусь отчетом.
- Я правильно тебя понял? Ты не смог ее уговорить? Она отказала? Тебе?
Лиестр насмешливо вскинул брови, и Харт ощутил удушливый приступ обиды. Да, отказала. Первая крупная неудача в его жизни. Хуже всего – удар был нанесен с той стороны, откуда он не ждал.
В его жизни женщины занимали гораздо меньше места, чем работа и семья. Харт не считал нужным растрачивать силы на пустое времяпровождение, хотя предложения получал часто. И некоторые были очень даже ничего…
Но жениться он не собирался, а покровительство без обязательств его не привлекало. Что касается любви… Огненные, с одной стороны, легко поддавались эмоциям, с другой – им требовалось время, чтобы чувства от простой симпатии шагнули к чему-то более сложному. Зато уж если любили – то страстно, полностью отдавая себя, превращаясь в ярых собственников. И огненными баталиями между супругами в Асмасе было никого не удивить.
Что-то часто он стал думать о супружестве. Неужели брат прав – и пришла пора? Только
