— Мне примерно понятно, в чём твоя проблема, Маркус, — начал Творец без прелюдий. — Постараюсь помочь, но не гарантирую, что получится именно то, чего вы оба от меня ожидаете.
— Ты же можешь достать из меня дарованную душу? — мне нужен был ответ и немедленно. — Пока с ней что-нибудь не случилось, нужно действовать. Если честно, то я уже сомневаюсь в её сохранности.
— Она на месте, не бойся. Иначе я не смог бы передать тебе силу напрямую. Но это уже тонкости моего дара, о которых ты знать не обязан. Главное уясни, что она жива, — он довольно забавно почесал макушку, будто размышляя над чем-то, а я в очередной раз для себя отметил, что может парень и Творец, но по сути он совсем ещё ребенок. И если уже сейчас его сила настолько огромна, то что же будет, когда он станет взрослым?
— Хорошо, я тебя понял, — из одного только уважения к дару мальчика можно было говорить с ним на равных, хотя он был много младше меня. — Так ты сможешь достать её из меня и отправить туда, откуда она появилась?
— Достать-то достану, но вот с остальным сложнее, — он тяжело вздохнул. — Видишь ли, тут не обойтись без помощи Пресветлых, а у меня с ними отношения…скажем так, слегка натянутые.
— Да ладно? — не удержался я от сарказма. — Если у тебя с ними не очень, то у меня и вовсе полный крах в этом плане.
— Альберт, что скажешь? Есть у вас кто-то ну очень набожный среди общих знакомых?
— Есть, это я беру на себя. Принцесса Сесилия чуть ли не каждый день обивает пороги храма Пресветлых. За Алю будет кому помолиться Богам. Если они не услышат просьбу этой чистой душой девушки, это будет означать лишь одно — Богов нет и надежды на возвращение заблудшей души в её мир тоже.
— Хорошо раз так. Тогда остаётся самое сложное, — мальчик многозначительно посмотрел на своего давнего друга. — Вам нужно будет тело. Душу достать я могу, но тела у меня нет.
— А вот это уже задача посложнее. Но Маркус разберётся, правда же, друг? — Альберт сказал это так уверенно, что я и сам подумал, будто эта задача яйца выеденного не стоит. Тем более, что уже понял, к чему он клонит. Мы оба знали, какое тело можно использовать для наших целей.
— Ладно, раз так, помогу чем смогу. Только учти, — Творец посмотрел на меня и я понял, что сейчас будет озвучена цена, которую придётся заплатить. — Дарованная душа — это твоя магия. Извлеку её — и ты не сможешь больше применять силу. Не сможешь использовать регенерацию и вообще станешь почти что простым смертным. Какие-то крохи силы, конечно, останутся. Никто с первого взгляда не определит, что душа у тебя только одна, — он сделал паузу, дождался моего кивка и продолжил: — Запоминайте: извлекаем душу, подселяете её в подходящее тело (желательно без души, иначе её просто выкинет), ждёте пока она растратит тот запас магии, который я в неё вложил, и вуаля! Ошибочно дарованная сущность возвращается к Пресветлым, а они уже отправляют её или нет туда, откуда взяли. Это уж будет зависеть от того, насколько хорошо молится ваша знакомая.
— Делай своё дело, Творец! Пока я не передумал. А то с каждым твоим словом мне всё меньше хочется пускаться в эту авантюру, — скрепя сердце, сказал я, уже предвкушая, какими проблемами всё это обернётся.
— Хорошо, что ты морально готов. На этот раз извиняться не буду. Скажу сразу: будет больно. Очень. Мне отец рассказывал, что когда из тебя душу тянут, это смерти подобно. Так что готовься терпеть, Гард. Альберт! — позвал он моего друга. Но тот будто всё ещё осмысливал сказанное парнем и не отозвался. — Харлок! Держи своего товарища! Только крепко держи. Я этот трюк проделываю впервые, надеюсь, получится.
Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно.
***
Боль…что я знал о боли до того дня? Ни-че-го. Перелом или вывих — просто ничто в сравнении с тем, что мне довелось пережить при диссоциации душ. Кажется, так Творец назвал этот процесс. Прав был его отец, говоря, что ощущения смерти подобны. Я несколько раз успел пожалеть о своём решении за те пару минут, что мальчишка проводил надо мной опыты. Он не соврал, раньше таким заниматься ему не доводилось. Какой здравомыслящий диал по доброй воле попросит лишить его половины естества? Наверное, я один такой идиот и сыскался. С первого раза у него не вышло, поэтому пришлось повторить всё с самого начала. Ко второй попытке я уже настолько выдохся, что почти не соображал, что происходит вокруг.
Надо отдать должное Альберту, держал он меня крепко. То, что душу молодой Алмор схватил и пытался вынуть, я понял, когда меня стало раздирать надвое. Будто кто-то пробил грудную клетку, сжал мне сердце и стал медленно сдавливать его, вынуждая остановиться. Думаю, мои крики слышали далеко за пределами замка. Хотелось подохнуть и прекратить всё это, но умереть мне парнишка не дал. Следом за болью пришла апатия. Будто из меня выпили все эмоции, которые когда-либо были. Страх, злость, обида, гнев, которые я испытывал за мгновение до этого, просто исчезли и я безвольной куклой повис в руках друга.
— Ну вот, готово. Кажется, получилось неплохо. Ты как там, живой? — услышал я голос Творца будто через толщу воды. Но ответить сил не было. Да и не хотелось.
По словам Альберта, прежде чем прийти в себя, я провёл в таком полубессознательном состоянии пару часов. Он с довольным видом показал мне небольшой камешек, переливающийся всеми оттенками синего и голубого, сообщив, что в него и поместили Алину душу. Я только удивился тому, какая она маленькая и хрупкая, совсем как её хозяйка. Почему-то именно такой она мне представлялась. На душе было паршиво: будто мне вынули все внутренности, прополоскали в тазу с помоями и запихнули обратно. Врагу такого не пожелаю. Рана на руке снова кровоточила и затягиваться не желала от слова совсем. Оставалось надеяться только, что прижгли её хорошо и внутрь не попала очередная зараза. Обратно вернуть ничего уже было нельзя, поэтому сожаления я решил оставить на потом. Примерно до возвращения домой, чтоб уж со спокойной совестью напиться и окончательно увериться в том, что такого неудачника и идиота, как я, в нашем мире больше не найти. А пока у нас оставались ещё дела и времени на самобичевание не было.
Мальчишке Алмору диссоциация тоже нелегко далась. Он потратил львиную долю своего резерва и был истощён морально. Но проводить всё-таки вышел, пожелал доброго пути и (этого я не ожидал) поблагодарил за возможность рискнуть и научиться чему-то новому. Нам дали новых коней и припасов в дорогу, а также пару Каменных сердец — кусков горной породы, заряженных огромным объёмом силы (тех самых, за которыми нас и отправил правитель Хазы). Имея при себе такое сокровище, я почему-то больше переживал за сохранность маленького камушка, в котором теперь была заключена Алина сущность. Всё время проверял, не случилось ли с ним чего. Вёз сам, в нагрудном кармане. Даже Альберту не смог его доверить.
Мы посетили столицу Дикеи, получили необходимую сыворотку от их главного лекаря и подписали несколько торговых соглашений с их правителем. Мировой оказался диал. Жаль его брата — отца паренька не встретили, разминулись по дороге. Дуэйн Алмор с супругой и дочерьми вернулся в Дрейзл. Странно, но после слов мальчика мне очень захотелось познакомиться с его родителем, ведь он пережил почти то же, что и я. Либо я стал слишком сентиментальным, либо пустота в душе разрасталась быстрее, чем я сам того ожидал. Всем известно, что изначальная душа, лишившись дарованной, не умирает, а продолжает жить. Только стареет быстрее и с регенерацией всё не так радужно. А вот вторая без первой выжить, увы, не способна.
Теперь я понял, что это за жизнь. Серое унылое существование, чем-то напоминающее моё состояние до того, как появилась Аля. Но тогда у меня оставалась хоть и крохотная, но надежда, что однажды чудо произойдёт, и вторая душа у меня-таки появится. На этот раз не было и её. Но долг держал, да и обещание своё я ещё не выполнил, поэтому стремление выполнить намеченное никуда не пропало. Всё ещё живой, всё ещё диал (хоть и не в полном смысле этого слова).
