пошлет приглашение графу на ежегодный осенний бал. Отказаться Андрэ не сможет. И воспитанницу в свет вывезет. Шестнадцать – самый срок. А там уж он, Ласт, приложит все усердие, чтобы заинтересовать собой неофитку. Потом и вовсе будет все просто. Букет поздних цветов, записочка. Альбом дорогой бумаги для акварелей. Или набор для вышивания. В конце концов, все юные леди пишут акварели и вышивают пейзажи. Ах, да! Самый дорогой альбом для стихов! И пару четверостиший из своих архивов черкнуть небрежным пером.
Тут лорд хмыкнул. Поэтом он был никаким. Но в его сокровищнице недаром пылились древние фолианты. Уж парочку сонетов он отыщет. Впрочем, далеко не все девицы разбираются в поэзии. Можно и в сокровищницу не ходить.
Дворец герцога Энтони Экрэй. Рабочий кабинет. Раннее утро.
Только что проснувшееся солнце лениво заглядывало в окна просторного рабочего кабинета герцога Энтони. Наверное, рабочие кабинеты всех правителей похожи. И массивной мебелью. И строгостью линий. И расположением стола. Массивное деревянное изделие стоит строго по центру, между двумя окнами. За спиной сидящего – книжный шкаф с несколькими открытыми полками. Правитель может, не поднимаясь, протянуть руку и взять необходимую книгу. Стол, как правило, завален горами документов, прошений, писем, отчетами и прочим нужным и не очень бумажным хламом.
Герцог Энтони – ранний дракон. (Не пташка же, в самом деле). Обычно в это время – около семи по летнему времени и восьми – зимой, герцог занят делами герцогства. Адорра – государство не великое. Но и не маленькое. Кроме того, подданные, в основном, драконы. Значит, существа крылатые и свободолюбивые. А как известно – еще никто и нигде не сумел провести границы в небесах. К тому же, драконы несколько бесшабашны. Потому править приходится жесткой рукой, не давая кланам и родам разгуляться.
Но сегодня…. Сегодня герцог отрешенно смотрел, как из-за гор медленно встает солнце.
Прошла неделя со дня несостоявшейся свадьбы младшего сына. Клан Миас уже принес свои извинения и внушительный взнос в казну герцогства. Сбежавшего отпрыска и девушку все еще ищут. Не активно, потому что основное дело сделано. Даже если и найдут – уже ничего не изменишь. Не для того коричневый похищал девушку, чтобы с почетом вернуть. А если даже и вернет – кому она нужна. Уж точно не сыну герцога. Пусть и не крылатому. Проклятая магическая лихорадка, унесшая герцогиню Арию и лишившая Андрэ крыльев….
Тогда, пятьдесят лет назад, вспышка лихорадки коснулась многих. По сути, Андрэ был не единственным пострадавшим. Так же, как и герцогиня – не единственной погибшей.
И все эти годы Энтони был одинок. В драконьих мирах есть понятие истинной пары. Возможно, так оно и есть. Во всяком случае, сам герцог влюбился в красавицу Арию с первого взгляда. Приложил все силы, чтобы влюбить, закружить в вихре любви, не дать ей и шанса отвергнуть его. И не пожалел о своем натиске ни разу за двадцать лет. Они любили друг друга. Рождение близнецов доказало всем, что это так. Близнецы – дар Стихий.
Сыновей он любил не меньше. И если старший, Эдориан, был его гордостью и наследником, то младший, Андрэ – непреходящей болью. Какому отцу в радость смотреть – как мучается и страдает его дитя? Какому отцу в радость, что красавца сына на пороге храма бросает невеста. Какому отцу в радость узнавать, что сын дошел до ручки и готов распрощаться с жизнью.
А вот теперь он и вовсе не знает – что ему делать. Андрэ исчез из дворца на второй день после неудачной попытки жениться…. И никаких известий за неделю. Где он сейчас? Что делает?
Энтони уже подумывал отправить в поместье сына одного из своих доверенных лазутчиков. Опасался лишь, что Андрэ моментально его вычислит. Связь сына с землей, на которой он был Хозяином, связанным с ней кровью, позволяла ему, не прибегая к услугам охраны, расправляться с чужаками, не особо интересуясь целью тайного визита.
-Отец!
Эдориан. Наконец-то. Духовная связь близнецов давала отцу надежду, что его младший сын все еще жив, а не валяется где-нибудь в ущелье, со свернутой шеей.
-Входи, мой мальчик, - обернулся к двери герцог. – Что?
-Все хорошо, отец. Только что мне прислали сообщение из гильдии мастеров. Наш мизантроп затребовал к себе самых лучших строителей, обойщиков, печников…. Всех, кто разбирается в ремонте и строительстве.
Герцог с удивлением и надеждой смотрел на старшего сына.
-Уж не думаешь ли ты, - начал он, но Эдориан поспешно замотал головой.
-Отец, я дал ему клятву на крови, что никому не расскажу о причинах резких перемен в жизни брата. Могу сказать, что это – хорошие причины. Можно даже сказать –весьма симпатичные. И думаю, что эти причины принесут моему угрюмому брату как много тепла, так и множество тревог. Надеюсь, когда эти причины достигнут желаемого, брат окажется более…. Как бы это сказать…. Более стойким, чем был неделю назад.
-Девушка? Но откуда? И почему не сказал мне? – одними губами произнес герцог, чувствуя, как в груди разжимается тугой ком.
-Я тебе ничего не говорил! – поднял руки Эдориан. – Клятва – ты ж понимаешь! Но думаю, что ты мог бы оплатить парочку ковров в подарок. Если помнишь – через две недели у нас день рождения. Вряд ли Андрэ со своими обстоятельствами примчится на бал в нашу честь. Но почему бы не порадовать его? Я, в свою очередь, уже отослал брату два сервиза из эльфийского фарфора. Один – столовый на двенадцать персон и чайный, на шесть.
-Так, идея хорошая. Просто подарок, никаких намеков. А цвет? Вдруг ковры совершенно не подойдут этим…. Э-э-э-э….Обстоятельствам?
Эдориан улыбнулся.
-Отец, Андрэ отправил на перетяжку мебель из маминых девичьих покоев. Велев из-под земли достать точно такой же шелк. Мастер Гордли сообщил, что его мастера обойщики перерыли все лавки в столице, но отыскали точно такой же шелк, каким были обтянуты стены в комнатах. Даже легчайшую вуаль для балдахина нашли. Тон в тон с прежней. Единственное отличие – матрац изготовят по последнему слову магической науки. С какими-то особыми пружинами и особыми свойствами наполнителя. Мы, кстати, заказали себе такой же на супружескую кровать.
-Так! Скажи мастеру Гордли, чтобы не драл с моего сына три шкуры за работу! –хлопнул герцог тяжелой ладонью по столу и улыбнулся. Улыбка тут же превратила герцога почти в точную копию сыновей. Разве что он был не
