После отчаянных поисков мама обнаружила Лёву в лесу. Манул одичал, промышлял охотой на мелких и не очень зверей и почти утратил способности фамильяра. Стало ясно, что Левиафан подвергся безжалостной магической атаке, ему потребовалась серьёзная реабилитация в специализированной клинике. Постепенно Лёва пришёл в норму и тогда рассказал, что помнит только, как бросился на обидчиков своей хозяйки, а после — лишь смутные ощущения. Шумит листва, колышется трава, глупые зайцы прыгают так близко… качается ветка, солнце мелькает за листьями, глупые белки прыгают так близко… по небу бегут облака, сквозь щель в заборе видно, как роют землю глупые куры, скоро они подойдут ближе… и всё в таком духе.
Левиафан никогда не был ангелом, но мама обмолвилась, что когда он невнятно описывал своё житьё-бытьё в окрестностях посёлка, ей временами казалось, что она слушает рассказ Джека-Потрошителя.
Узнав об участи Снежинки, манул впал в чёрную меланхолию, потому, когда пришло время возрождать Снежинку, мама решила, что ему просто необходимо присутствовать на церемонии. Сама она не осталась, поскольку дела требовали её присутствия в Оленегорске, но не поленилась и Лёву доставила.
— Лёвушка! — обрадовалась Снежинка. — У меня теперь крылья! И шёрстка совсем короткая, как плюшевая! И я ем жемчуг на завтрак! Правда, здорово?
Левиафан сел рядом со Снежинкой, превратившись в насупленный меховой шар.
— Здорово, — сказал он угрюмым басом. — Особенно жемчуг на завтрак.
— Тогда почему ты такой грустный?
Лёва посопел и сказал:
— Я рад. Сегодня особенный день для меня. Но я оказался недостоин, Снежа. Я вёл себя как дикая тварь из дикого леса и делал ужасные вещи не от голода, а безо всякого повода, для развлечения. Поэтому ты возродилась в теле дракона, а не манула. — Он закатил глаза и забормотал: — Меа кульпа, Снежинка, судьба против нас! Раскололся о скалы любовный баркас…
Поэт, с умилением подумала я, а вслух горячо воскликнула:
— Кульпа тут совершенно не причём! Ты был травмирован и не отвечал за себя!
— Тебе не нравятся драконы? — огорчилась Снежинка.
— Ты мне нравишься в любом обличии. Но я надеялся… — Манул поник, и драконица бросилась его утешать, обнимая белоснежными крылами.
Я приподнялась на цыпочки и прошептала Кайлеану в ухо:
— Почему Снежка стала драконом? Почему не манулом? Почему не вернулась в прежнее тело?
Кайлеан нахмурился, потёр подбородок и так же негромко ответил:
— Должно быть, потому что яйцо хранилось в драконятнике. Такое иногда случается. Зародыш впитал окружающие эманации.
— Что же теперь делать?
Муж пожал плечами.
— Есть надежда, что подросшее тело сохранило способность перенимать чужую форму.
С жалостью глядя на обнимающуюся парочку, я сказала:
— Значит, нам теперь нужен манулятник? Ну, чтоб нужных эманаций было побольше.
Судя по круглым глазам Кайлеана Георгиевича, идея манулятника сразила его наповал. Я уловила картину какого-то обширного сарая с насестами, по которым плотными рядами расселись мрачные бородатые коты. Коты хриплым басом декламировали вирши трагического содержания.
Кайлеан зажмурился и потряс головой.
— Не надо манулятника, — поспешно сказал он. — Им просто надо больше проводить времени друг с другом. Весьма вероятно, это сработает.
После долгих обсуждений было решено, что Левиафан и Снежинка переезжают жить в Данимирию. Мама сказала, что не будет стоять на пути большой любви, освободила Лёву от клятвы фамильяра и сейчас находится в поисках нового помощника. Новый фамильяр должен найти её сам — такое у неё предчувствие. Надеюсь, это будет не лось какой-нибудь.
Стратегия совместного времяпровождения уже приносит свои плоды. Мордочка Снежинки начала приобретать кошачьи черты, уже прорезались ушки на макушке, хвост стал почти кошачьим и вообще Снежка ощутимо заматерела. Последнее её расстраивает (иногда, когда она вспоминает об этом), но верный Лёва уверяет подругу, что она становится краше день ото дня.
… Хронология явно не мой конёк, всё это случилось позже. А тогда первым делом мы отправились в Питер, на Тучков мост, чтобы окончательно прояснить моё положение.
На сей раз возвращение в родное измерение оказалось в высшей степени респектабельным.
Никаких помоек на задворках.
Официальный визит принца Эрмитании с супругой — повышение статуса Кайлеан пока не афишировал — начался с посещения Мадрида и объяснялся необходимостью дачи показаний Чрезвычайной Императорской Комиссии, созданной для расследования невероятных событий в Оленегорске. Догадываюсь, что при других обстоятельствах градус дипломатического скандала возрос бы до небес, но, во-первых, в деле оказались замешаны высокопоставленные чиновники самой Империи, а во-вторых, Эрмитания не без оснований заняла позицию пострадавшей стороны, так что волны возмущения размеров цунами не достигли.
Снова забегая вперёд, скажу, что расследование длилось около года, его итогом стали громкие аресты и загадочное исчезновение отца Ксении, Игоря Петровского. Когда я посетовала, что негодяй благодаря своим деньгам сумел скрыться от правосудия и, возможно, нежится сейчас на отдалённом тропическом острове, Кайлеан обнажил зубы в ухмылке и многозначительно заверил, что Петровский точно не в тропиках и точно не нежится. Со злорадством, прежде мне не свойственным, я поняла, что участи отца Ксении не позавидуешь.
Скандал в благородном эрмитанском семействе удалось замять. Участие в заговоре наследной четы было надёжно закамуфлировано, в показаниях фигурировали некий кавалер Л., весьма знатного происхождения и некая госпожа А., также голубых кровей. Леар и Арабелла официально погибли на охоте спустя неделю после битвы на Имангре. Законным преемником Леара стал его старший сын Лоннеар… ребёнок настолько угрюмый и замкнутый, что надменный Кайлеан на его фоне казался душой общества.
Ночью, в неприметном снаружи особняке — мадридской резиденции Карагиллейнов, когда ни мне, ни Кайлеану не спалось, я заговорила о том, что оставалось непонятным.
— Прости, что затрагиваю больную тему, но неужто Леар так ненавидел тебя?
— Ненавидел? — Кайлеан закинул руки за голову, потянулся и откинулся на подушку. — Не в привычном понимании. Можешь не извиняться. Видишь ли, поголовно все члены королевских семей Конфедерации издавна увлечены одной и той же игрой, которая называется «борьба за власть», и ни одна азартная игра в мире не сравнится сней. Политика, интриги, заговоры… расчёт, в конце концов… этим всё объясняется. Негативные чувства здесь больше похожи на побочный эффект.
— Эффект — не эффект, однако они были? Но Леар и так стал бы королём Эрмитании, а ты вроде никогда не рвался на его место, — возмутилась я. — Где же логика?
Глаза Кайлеана блеснули.
— Ты моего отца видела? Отец дьявольски умён, хитёр, властен, и к тому же крепок здоровьем и заговорён от всевозможных напастей. Как скоро Леар заполучил бы корону?
Я подумала и признала:
— Очень и очень нескоро. Лет через сто, небось, если не позже.
— Вот тебе и логика. У Эрмитании уже есть хозяин, с которым не совладать никому. По крайней мере, как ты выразилась, в ближайшие сто лет. Теперь вообрази: некто в расцвете сил, но впереди лишь скучные десятилетия на вторых ролях. К тому же король неоднократно заявляет вслух, что предпочёл бы иметь наследником другого сына.
— Ты упоминал. Довольно жестоко с его стороны.
— Отец прежде всего правитель. К тому же не забывай, слова не были публичными. Никто не покушался на право наследования.
— Правитель? Если ты когда-нибудь вздумаешь заговорить о наших детях как правитель… — я осеклась, поняв, что выдаю свои тайные мысли.
— Тогда — что?.. — живо заинтересовался Кайлеан.
— Тогда… тогда… в общем, не советую!
— Кстати, о детях… — Рука Кайлеана Георгиевича целеустремлённым крабом двинулась к моему бедру. — Давай покажу тебе один способ…
Я шлёпнула по руке.
