— Естественно. — Бросила она небрежно, старясь не смотреть на все это великолепие. На еду, а не на мужчину.
— Покажи мне…
— Ч-что?! — Там было больше возмущения, чем удивления.
— Я никогда не пробовал. Не знаю, как это делается. Покажи мне. — Повторил Блэквуд с абсолютно невинной улыбкой.
— Вы… шутите, да?
— Почему это? Я говорю абсолютно честно, девушка. Я никогда не пробовал этих моллюсков. Люди говорят, что это довольно вкусно с этим вином. Вино великолепно, но я бы никогда не попробовал это… в одиночестве. — Он словно пытался объясниться. И все это с улыбкой невинного ублюдка.
— Этого быть не может.
— Эйки, ты что думаешь, я вру тебе? Или ты думаешь, что я вырос здесь? Со всем, что имею сейчас.
Ну, ей это и надо выяснить.
Шер с тихим вздохом взяла свой нож, потом выловила устрицу изо льда, крепко сжимая ее в руке. Она просунула лезвие между створок, аккуратно их раскрывая.
— Расскажи мне. — Его голос заставил ее резко поднять взгляд от устрицы.
Мужчина кивнул на ракушку в ее руке.
Он просит ее прокомментировать.
Черт. Она чувствовала себя воспитателем в детском саду, честное слово.
— Хм… вот, начинаете с острого угла. — Она провела линию лезвием. — А когда открыли, то тут пленка… Ее нужно аккуратно срезать. Не задеть самого моллюска. — Шерри по кругу срезала пленку, укладывая ее на край тарелки. — А теперь лимон… — Она взяла ломтик, выдавливая пару капель на мясо внутри раковины. — Вот видите… она сокращается… уменьшается. Это значит, что устрица еще жива. Значит, ее можно есть. — Поднеся ее к губам, девушка аккуратно, высосала устрицу, пережевывая. — Ну вот и все. Просто.
Мужчина смотрел на нее как-то слишком внимательно, особенно на ее губы. Думая, что испачкалась, Шер поспешно провела пальцами по рту.
— Но вы ведь все это знали, да? — Пробормотала она потом, когда молчание стало неприличным.
— Эа. — Покачал медленно головой Блэквуд.
Странный у него родной язык.
— Тогда откуда вы знаете, что Антр-Де-Мер подходит к устрицам?
— А откуда ты знаешь это? — Кажется, ему действительно было любопытно.
«Ну потому что я жила девятнадцать лет в доме людей, которые ели их по два раза на неделе».
— Это… проще простого. Элементарный этикет. — Пожала плечами она.
— Да неужели. — Хмыкнул мужчина, но к устрицам так и не притронулся. — Ты не та кем кажется, не так ли, эйки?
— Ну в этом мы похожи. — Пробормотала Шер, понимая, что ее не услышат.
Но ее услышали.
И услышав это, Аарон почувствовал напряжение во всем теле. Он услышал в этих словах… истину? Словно она знала, кем он является. Словно знала, рядом с кем сидит. С убийцей. Не с человеком, а скорее со зверем. Она знала, и потому боялась его. И старалась не смотреть в его глаза. Куда угодно, но не на него.
— Я думаю, как есть сыр, вы знаете. — Хмыкнула она неожиданно. Ясное дело, ей хотелось сделать хоть что-то, что его уколет, если не ранит.
— Тебе понравилось, эйки? — Спросил он, действительно ожидая ответа.
— Это не имеет значения. У каждого свой вкус. — Ответила девушка, перекатывая в пальцах зубочистку.
— Я спросил у тебя.
— Неплохо. Пересолены.
— Ты знаешь… эту историю. Про принцессу на горошине. — Проговорил Аарон, смотря на недоуменную девушку напротив. — Которая почувствовала эту горошину через все перины. — Он усмехнулся, склоняя голову набок. — А устрицы все же пересолены, да?
— Я бы вам итак ответила, без проверок, что ела устрицы раньше по пять раз на дню.
— И это о чем-то говорит, не так ли?
— О том, что мне нравятся устрицы?
— О том, что твое место выше, чем ты сейчас стоишь.
— Стою? Я стою там, где мне хочется! — Резко ответила она.
О, дикая, непокорная женщина. Совершенно неуправляема. Но это хорошо. Он бы не принес в Дар владыке забитую нищенку без рода. Она имеет род, она занимала среди своих высокое положение ранее — это видно. Что-то изменилось сейчас, но это неважно…
— Это можно… подвергнуть сомнению. — Она ведь не хотела сейчас быть с ним — факт.
А вообще ему нравилось спорить с ней. Да даже просто разговаривать. Она была умна до безумия со всеми своими странными замашками неограниченного в свободе действий человека.
— Делайте, что хотите. — Вздохнула она в итоге, берясь за блокнот с ручкой.
Что хотите… он много чего хотел.
— Но давайте я все же задам вам вопросы… мне еще сегодня нужно зайти в редакцию. И… вообще… много чего.
Лгунья. Маленькая лгунья.
— Вопросы. — Повторил он, подвигав плечами, словно те затекли. — Хорошо, эйки. Я отвечу на твои вопросы. Можешь спрашивать, что хочешь. Но в замен ты ответишь на мои.
Девушка нахмурилась. Ее взгляд стал острым. Она была недовольна, и это факт. Но все что она сделала — это пожала плечами, словно ей было все равно, какие там у него условия.
— Сначала будут… банальные. — Пробормотала она, вертя в руках ручку. — Аарон… это настоящее имя?
О, Боги Удачи, нужно было слышать, как она произнесла его имя. Ее язык перекатил это волшебное «р», а губы соблазнительно округлились на «о». «А» звучало как выдох. И он был уверен, нет, он знал, черт возьми, что его имя срывалось бы с ее губ криком и требованием, если бы…
Так-так-так. Сослагательное наклонение здесь не уместно.
— Да. — Быстро ответил он, после чего проговорил: — Райт… произнеси это слово.
— Ч-что? — кажется, он ее пугал еще сильнее своими нелепыми требованиями.
— Просто повтори. Райт. — Его голос был резким.
— Райт? — Повторила она неуверенно, после чего недовольно добавила. — Это какое-то ругательство на вашем языке, да?
Аарон мог только покачать головой, думая над тем, что она все же идеальна. Владыке понравится ее голос, понравятся ее крики, в которых будет звучать его резкое, звонкое имя.
— Эм… вы много путешествуете, да? Этот акцент… его почти не заметно, и все же…
— Аэ, девушка. Я много путешествую. Я и здесь не задержусь надолго. — Ответил Аарон, но теперь он был более задумчив. — Скажи мне свое имя, девушка.
— Это… — Начала недовольно и зло она.
— Имя.
В ее глазах было «какого черта тебе нужно?», а он ждал…
— Шерриден. — Ответила она, утыкаясь в свой блокнот.
Ну вот, он же говорил. Нежное и пушистое. Мужской выдох страсти и удовлетворения.
— Что значит твое имя, Шерриден? — Тихо спросил мужчина.
— Ничего. Ничего оно не значит. — Бросила она смущенно и недовольно. — А вы мне теперь задолжали два вопроса.
* * *
Я не чувствовала себя как спасительница. Я чувствовала себя использованной.
