— Лана, любая, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Я так тебя люблю, и так боюсь потерять. Ты мне нужна. Пожалуйста, прости меня! — я пододвинулся к ней и обнял.
Лана напряглась, а потом равнодушным голосом произнесла:
— Макс, оставь меня одну.
— Родная, ну пожалуйста! — с отчаянием сказал я. — Прости! Такое больше не повторить!
— Макс, оставь меня одну. Мне это сейчас необходимо.
Я не мог заставить себя пошевелиться, и боялся хоть на секунду оторваться от Ланы.
— Я на тебя не злюсь, просто мне надо побыть одной. Если ты меня любишь, сделай то, что я прошу, — твердо произнесла она.
С трудом заставив себя подняться с кровати, я оделся и вышел из комнаты. Меньше всего, я хотел кого-то сейчас видеть, вернее я хотел видеть Лану, но она не хотела видеть меня. Поэтому я пошёл в библиотеку, надеясь, что там никого нет. На моё счастье, она была пустая. Выбрав самое дальнее кресло, я опустился в него и стал размышлять.
Моему поступку не было оправдания. Теперь я уже испытывал не стыд, а омерзение к самому себе. Так низко я никогда не опускался, и никогда не позволял себе такого с женщинами, за все долгие годы моей жизни. А Лана была смыслом моей жизни, и именно с ней я поступил самым худшим образом, из всех возможных. И что мне теперь делать, я решительно не понимал. Как у неё выпросить прощение? Да и возможно ли выпросить прощение за такое. Я вёл себя как животное, да ещё и укусил её. Если бы я мог наказать себя, я бы наказал самым жестоким образом. А самое жесткое наказание для меня было — потерять Лану. «Если Лана бросит меня, я и слова не пикну» — пообещал я себе. «А если Лана захочет жить с этим Алексом в замке, что ты будешь делать?» — спросил внутренний голос, и я обомлел. Видеть её каждый день, и каждую ночь знать, что она занимается с ним любовью, будет выше моих сил, но это достойное наказание, за такой поступок.
Неожиданно завыла сирена, и я, вскочив на ноги, выбежал в коридор. Мне на встречу уже бежал Дейм.
— Что произошло? — спросил я.
— Не знаю!
Мы бегом спустились по лестнице. Из операторской видеонаблюдения к нам выскочил Тибор и прокричал:
— Лана покинула замок. Одна!
— Что? — тупо переспросил Дейм. А потом закричал, — Кто её выпустил? Куда она направилась?
— Я не знаю, — растерянно сказал Тибор. — Я только увидел, как она снесла ворота на бешеной скорости, и сразу поднял тревогу.
Вот и всё! Лана бросила меня! У меня подогнулись ноги, и я опустился на пол.
— Бегом за ней! В гараж! Её надо догнать и остановить! — закричал Дейм.
В холл уже сбежалась охрана и обитатели замка. После выкрика Дейма половина из собравшихся бросились в гараж. А я даже не мог заставить себя пошевелиться. Мне хотелось умереть.
— Макс, что случилось? Почему Лана так поступила? — закричал Дейм, обратившись ко мне.
Но я даже не мог заставить себя ничего сказать, и только обхватил голову руками.
— Она забрала ключи от всех машин! — сказал один из охранников, забегая в холл.
— И что? Вы разучились заводить машины без ключей? — с яростью прокричал Дейм.
— Она уехала на Комбате, и сейчас её можно догнать только на спортивной машине, а они все заводятся только от родного ключа. Те машины, что мы можем завести без ключа, её не догонят!
— Значит, объявляем план-перехват! Я хочу знать, в каком направлении она двигается!
На машине должна стоять система слежения! Подключите её! Обзвоните все наши представительства, пусть они её остановят! — Дейм нервно отдавал всем приказы.
А внутри меня уже поселилась пустота и чернота. Хотелось умереть здесь и сейчас.
— Макс! — Дейм оторвал меня от пола и стал трясти. — Что случилось? Ты можешь объяснить?
— Лана бросила меня, — апатично сказал я.
— Почему? — Дейм стал трясти меня ещё сильнее.
— Потому что я животное.
Дейм поставил меня на пол и, сощурив глаза, тихо спросил:
— Что ты натворил?
— Я взял её против её воли.
В холле повисла тишина, и все замерли. Дейм навис надо мной.
— Повтори! Что ты сделал?
— Она меня не хотела, и я взял её силой.
И как только я произнёс это, на моей шее сомкнулось кольцо рук, и я почувствовал, что меня впечатывают в стену.
— Помнишь, я тебя предупреждал, что если ты ещё хоть раз сделаешь моей дочери плохо, то будешь жить в самой худшей из иллюзий? — Дейм смотрел мне в глаза. — Это время пришло!
И я оказался в аду. Я понял, что горю живьём, и почувствовал дикую боль. Моя кожа прямо на глазах стала чернеть и лопаться. От горящих волос и плоти шёл тошнотворный запах. Я закричал, и попытался сбить пламя, но прямо на глазах у меня отпал кусок мяса с руки, и оголились кости. Я стал оглядываться по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, чтобы сбить пламя, и увидел озеро. Я побежал к нему, и прямо с разбега бросился в него, но оказалось, что это потоки раскаленной лавы, и я испытывал ещё большую боль. Я кричал и пытался выплыть из этого потока, но берег становился всё дальше. Я бился в агонии из последних сил…
— Дедушка, пожалуйста, не мучай папу! — среди этого моря огня и боли, прозвучал ангельский голос моей Насти.
И неожиданно я опять оказался в холле замка. Иллюзия была настолько реальна, что я до сих пор чувствовал боль, и с удивление обнаружил, что моя кожа на месте. Настя стояла рядом и смотрела то на меня, то на Дейма.
— Дейм! — вниз по лестнице бежала Анна, что-то неся в руках. — Лана оставила записку! Она вернётся! Она просто хочет побыть одна!
Дейм мгновенно оказался рядом с Анной и выхватил у неё записку, а прочитав, бросил её мне и сказал:
— Тебе повезло.
В записке было написано: «Макс! Я вернусь. Я хочу побыть одна. Не делай глупости и не едь за мной. P.S. Дейм! Извини за ворота, но по другому ты меня не выпустишь из замка».
Господи, ну разве можно быть таким идиотом? Максу уже триста девяносто лет, но иногда он ведёт себя как молодой пацан! Когда надо решать проблемы кланы — он сдержан и принимает только взвешенные решения и не идёт на поводу у своих эмоций, а когда дело касается меня — он становиться необузданным, и ведёт себя, как варвар. У меня было только одно оправдание его поступкам — любовь. Мужчины, сколько бы лет им не было, когда любят — совершают ошибки. Причём, чем сильнее любовь — тем больше ошибки. То, что он сделал — это подло, мерзко и отвратительно! Но, может, я тоже в этом виновата? Ведь, я тоже, последние дни вела себя не лучшим образом. А он просто не понял меня. Да и как он мог понять меня, если я ничего не говорила? Мне нужно было время, чтобы переосмыслить всю мою жизнь.
