– Это трудно, я знаю. Я чуть не сошел с ума, когда умер папа. Не представлял, как мы без него справимся.
Он говорил медленно, его голос звучал ласково и сочувственно. Я поняла, что это Лукас пришел поделиться со мной чем-то очень личным, чтобы мне стало легче.
– Мне очень жаль, что я не могу все исправить. – Он поколебался. – Я хочу сказать, все изменить.
Я судорожно вздохнула, и он осторожно коснулся моего плеча:
– Эй, посмотри на меня. Пожалуйста.
Я замотала головой. Не могла перестать плакать и не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии.
– Я все понимаю, – прошептал он, и я почувствовала на своей шее его дыхание. – Я не знаю, как сам бы с этим справился, если бы не Люк.
Я остолбенела.
Это не Лукас обнимал меня за плечи.
Это был Джаред. Тот самый Джаред, из которого лишнего слова было не выжать, который казался таким отстраненным.
Не знаю, сколько мы с ним так сидели. В конце концов слезы иссякли, и Джаред взял меня за руку и отвел обратно. Я забралась в его постель, а он, ни слова не говоря, вернулся на диван. Но я все равно продолжала чувствовать запах соли на его коже.
Глава 11. Оптическое орудие
Когда я проснулась, Лукас с Джаредом и Аларой снова склонялись над картой. После многочасовых поисков в газетах упоминаний о необычных природных катаклизмах и сообщений о необъяснимых явлениях я начала кое-что понимать во всплесках паранормальной активности. Кроме того, моя память пополнилась сотнями ментальных снимков: от заброшенных домов и мест, в которых были совершены чудовищные преступления, до объявлений о продаже подержанных машин – и все они были автоматически рассортированы и разложены по соответствующим полочкам.
Когда я поняла, что больше не могу, то вызвалась немного побыть помощницей Приста. Он был полон решимости сконструировать супер-пупер оружие против духов мщения, чтобы встретить то, что приготовил для них Андрас, достойно экипированным.
– Подержи-ка вот это. – Он сунул мне в руки паяльную лампу.
– Мне не кажется…
– Это совершенно безопасно. Если только ее не включать.
Знала бы я еще, как это делается!
– Нам нужна серьезная огневая мощь. – Прист принялся листать свою тетрадь в поисках старых чертежей, которыми он мог бы воспользоваться.
Вошла Алара в свободных брюках карго и облегающей майке, оставлявшей открытыми мускулистые руки. Она взяла со стеллажа пачку печенья и, мазнув по мне равнодушным взглядом из-под сильно накрашенных ресниц, снова скрылась.
– Алара, похоже, неплохая девчонка, – забросила пробный шар я, когда она уже не могла нас слышать.
– Мы точно говорим об одном и том же человеке?
Я рассмеялась:
– На чем она специализируется? Кроме устрашения?
– На защитных заклятиях. Ее бабка была вудуистской жрицей или кем-то в этом роде. Не помню, как они точно называются. Но характерец у Алары еще тот.
«Красотка с характером. Класс».
Прист кивнул на свою тетрадь, а сам двинулся к холодильнику:
– Смотри дальше.
Я принялась осторожно переворачивать страницы. Мое внимание привлек миниатюрный символ, скрытый в одном из чертежей. Я уже видела его прежде.
Вернулся Прист с двумя банками лимонада.
– Это что такое? – ткнула я в набросок.
Он бросил взгляд на страницу:
– Что-то вроде окуляра.
– А что на нем делает печать Андраса?
– Где ты увидела печать?
Он склонился над тетрадью, и я указала на символ. Прист выронил банки, и по полу стремительно растеклась лимонадная лужа.
Лукас просунул голову в просвет между простынями:
– Чем это вы тут заняты?
Прист во все глаза смотрел на чертеж, точно завороженный:
– Зови всех сюда. Живо.
Все столпились вокруг стола, чтобы получше разглядеть чертеж – механический цилиндр со словами «Оптическое Орудие», убористо выведенными печатными буквами наверху страницы.
– Это одно из изобретений твоего деда?
Джаред склонился надо мной и принялся разглядывать рисунок. Я вспомнила, как он обнимал меня за плечи, пока я плакала, и как от него пахло, и подалась чуть вперед, чтобы не быть к нему так близко.
Прист покачал головой:
– Это не дедов почерк, к тому же рисунок был сделан очень давно.
На рисунке был изображен цилиндр размером с небольшую банку из-под кофе. С одного конца в него было вделано прозрачное стекло, напоминавшее окошко. Снаружи по кругу были выгравированы пять символов. К цилиндру прилагались еще четыре составные детали: серебристые диски, в каждом из которых имелись вставки из стекла определенного цвета – синего, красного, желтого и зеленого. Диски вставлялись в середину цилиндра, как подносы.
Алара изогнула украшенную колечком бровь:
– Что это?
– Что-то вроде окуляра, – сказал Прист.
– А если человеческим языком?
Прист ткнул пальцем в верхушку нарисованного цилиндра:
– Если посмотреть вот сюда, каждый слой цветного стекла позволяет видеть определенную часть инфракрасного спектра, которую невозможно различить невооруженным глазом. Подобно тому, как черное излучение собирает белый цвет и усиливает его.
– Ты хочешь сказать, что это прибор для дешифровки? – уточнил Лукас.
Как он пришел к такому выводу?
– И довольно сложной конструкции, – кивнул Прист, – принимая во внимание, что он чисто механический. Если взять правильные чернила, можно написать практически что угодно, и никто не увидит то, что ты написал, без этих дисков. Если уметь им пользоваться, можно было разработать шифр, для дешифровки которого потребовались бы все пять частей.
– Пять частей? – вскинулся Лукас.
– Ну да, – начал было объяснять Прист, но Лукас уже направлялся в другой конец помещения.
– Люк? – окликнул его Джаред.
Его брат даже ухом не повел, и я почувствовала, как Джаред напрягся.
– И ты никогда раньше не замечал этого рисунка? – спросила Алара, прежде чем успело воцариться неловкое молчание.
Прист ответил ей взглядом в упор:
– Разумеется, замечал. Но таких рисунков тут сотни. А как я уже говорил, это почерк не моего деда. Вот его почерк. – Он указал на слово «Лильберн», аккуратными печатными буквами выведенное внизу страницы. – Должно быть, эту штуку нарисовал какой-то другой член Легиона еще до того, как тетрадь перешла к деду.
– С чего тогда ты так вдруг переполошился из-за этой штуковины? – спросил Джаред.
– Из-за этого. – Прист указал на печать. – Это Кеннеди ее заметила.
Алара с Джаредом сощурились, чтобы разобрать узор, который я со своей фотографической памятью выхватила из общей канвы за пару секунд. И ахнули, когда до них дошло, что они видят перед собой.
