Она повернула ко мне лицо. И на меня глянул тот самый взгляд, такой знакомый, так радующий моё сердце - тяжелый и злой взгляд щенка Ларчи, взгляд, которым он всегда меня наделял, если удавалось достать его до печёнок.
Внутри что-то перевернулось, и в злобном хохоте, что я давил в себе, промелькнули ноты слёз...
30. Лиззи Арчинская
- Ну что, студент Ларчи, гранд-мэтру признаемся?
Я не сразу поняла, что означала эта фраза, мне было не до того. Я уловила лишь её подоплёку - жгучую ненависть.
Мне сейчас было слишком больно. Мой замечательный друг Иракл Г ерон, моя первая любовь, мой идеал, уже никогда не будет моим. Ни моим женихом, ни тем паче мужем.
А ведь тайком ото всех я мечтала о том, как он будет держать мою руку в своей, когда мы будем стоять с ним у алтаря, как будет всматриваться в моё лицо через белую, полупрозрачную брачную накидку, как будет светиться любовью и восхищением его взгляд, слышать отдающиеся эхом от стен сумрачного храма слова священнослужителя, и знать - мы вместе навсегда!
Я мечтала... Вопреки всему! И нашему с отцом положению в обществе, и вопреки отсутствию каких-либо намёков с его стороны, и нашим редким встречам. Я же умная... Я даже могу кофе смолоть, не прикладывая особых усилий, я на разломе определю состав металла, а по цвету разогретой заготовки могу сказать, как она будет коваться, а здесь... так ошиблась!
Герон видел во мне лишь отличного друга, соседа, товарища детских игр, но никак не девушку, не невесту, не будущую жену.
Ещё бы, он аристократ, а я - дочь купца. И не важно, что мой отец может купить всё состояние Геронов без ущерба для себя, как он купил тот участок с полоской соснового леса.
Он - купец, а я купеческая дочь, и не чета аристок, рату.
В груди печёт, в сухих глазах резь, как от долгого чтения, а руки сцепились вместе намертво, не разорвать.
Но надо найти и хорошее. Например...
Что же может быть хорошего в том, что твои мечты рассыпались прахом, мать моя механика?! Хорошее, хорошее... Вот в механике и найду!
Да! Например, решился вопрос, что так долго мучил меня: как совмещать жизнь и работу техномага и роль жены. Никак. Никак не совмещать. Никакой свадьбы и семьи.
У меня есть есть отец, есть Степан, есть техномагия. И больше мне ничего не нужно!
Только в груди болит, будто раскаленный металл кто-то в сердце ворочает... Мне бы спрятаться сейчас, поплакать, пожалеть себя, погоревать о своей утрате, а больше - об утрате иллюзий, конечно, но и об утрате любви - тоже. Но рядом и чуть за спиной нависает всей огромной фигурой мой недруг, мой вечный преследователь, староста Зуртамский, и снова пытается меня уязвить.
Я обернулась к нему через плечо. Стоит, скалится довольно во весь свой крупный рот, и что-то говорит. Что-то такое мерзкое, как всегда неприятное... Я усилием воли притушила эмоции - поплачу потом - и попыталась осознать его слова. Что-то про гранд-мэтра и признание?
Я всмотрелась в донельзя счастливого напарника и поняла - только грозящая мне неприятность могла так его порадовать. Гранд-мэтр? Эта дубина Зуртамский думает, что князь не в курсе моих переодеваний? Да он дурак, что ли? Посмеялась бы даже. Да как-то не до смеха.
Не стану его переубеждать, пусть сам разбирается. Новая волна боли нахлынула, раздирая сердце, и я не сдержала злого сарказма:
- Ну пойди, пожалуйся князю. А лучше - своему папеньке. Папенька тебя пожалеет, даст тебе леденец или пряничек!
Весь яд, адресованный Ираклу, всю боль от разочарования, от крушения надежд я вылила не на придуманного жениха, а на Зуртамского. И не важно, сейчас это совершенно не важно! Этот тоже заслужил, а мне так больно!.. Нечего под руку подворачиваться, когда мне так больно.
Мне даже стало легче, когда увидела, как он взвился, услышав намёк на то, что он папенькин сынок. Ах, как хорошо, любо дорого смотреть, просто целебная мазь для моей души! Что, Зуратамский, думаешь, ты один насмехаться умеешь, орясина ты аристократическая? Получи и утрись!
И пока он надувался и багровел, чтобы ответить достойным образом недостойной девчонке, я развернулась и пошла. Вышла из бального зала, где снова кружились пары, быстро прошла к портальной площадке. Ни прекрасные сады, ни белокаменные фонтаны -мне ничто теперь было не интересно. Спрятаться, убежать ото всех, закрыться в своей комнате, свернуться клубочком на узкой постели и поплакать, плакать, плакать. Нареветься всласть, похоронить наконец свои погибшие мечты, обломки которых так больно ранят, всё ещё ранят меня, и распрощаться с ними, и жить дальше.
Возвратиться в Академию можно и по одиночке - артефакт переноса срабатывал и в обратную сторону. А мне здесь больше делать нечего.
31. Эрих Зуртамский
К огромному сожалению, гранд-мэтра увидеть ни на балу, ни после не довелось -казалось, что он испарился вслед за Ларчи.
На следующее утро я проснулся, когда солнце только-только выбиралось из-за горизонта,
- нервное возбуждение, жажда деятельности, злость не давали спать. Его сиятельство появился, когда я уже который час прохаживался вперёд-назад перед входом в главный корпус.
Разминка с утра была бы не лишней, конечно, даже необходимой в таком состоянии, но я боялся пропустить князя. И вот, протаптывал новую колею в не новой уже дорожке. И оттачивал я совершенно несущественный навык - сдерживать шаг, чтобы казаться спокойным, не срываться на бег и метания.
А это было непросто. Ещё бы: в Академии - переодетая парнем девица. Какой позор! Конфуз!
Меня распирало и рвало на части, потребность что-то сделать, куда-то бежать нарастала, и сдерживаться становилось всё сложнее. Но наконец появился гранд-мэтр. Он, сияя улыбкой, шёл ко мне, неловко раскинув руки - правая в широком жесте, а левая - прижата к боку. Ею князь держал подмышкой футляр, в каких обычно хранят рулоны бумаги.
- Ваше сиятельство! - я вытянулся и чётко поклонился, но гранд-мэтр по-свойски обнял меня и похлопал по спине.
- Как я рад тебя видеть, Эрих! Какое выступление! Просто взрыв! Вы отлично выступили! Просто отлично!
Я не разделял радости мэтра, и поспешил сообщить ему о своём деле:
- Ваше сиятельство, позвольте обратиться к вам по серьёзному вопросу.
Мэтр чуть прищурил один глаз и, наконец, перестал так радоваться.
- Что-то случилось, Зуртамский?
- Да, ваше сиятельство. Случилось.
- Тогда пройдёмте в кабинет.
Лестницы и коридоры тихого корпуса эхом отражали звук наших шагов - рано было даже по меркам клерков, которые в главном корпусе, казалось, работали круглые сутки. Но нет, сейчас было пусто - ни человечка.
Пока шли, молчали. Я был благодарен мэтру - я бы не смог разговаривать на ходу о важных вещах.
В кабинете, расположившись против князя, я изложил своё открытие относительно Ларчи, рассказал, что это девушка, что она скрывается в нашей Академии и тем самым нарушает Устав. И вообще, девицам не место в таких учебных заведениях, как наша Академия, а то, что она обманывает, возмутительно вдвойне.
Как я ни сдерживался, как ни пытался, но моя горячность к концу речи прорвалась, и я потребовал выставить нахалку из стен нашего учебного заведения. На что услышал потрясший меня ответ:
- Господин Зуртамский! Вы меня удивляете! Вы так ничего и не поняли?А ещё лучший студент!
Я подавился воздухом. Что? Упрёки? Но гранд-мэтр, от души веселясь, продолжил:
- Дорогой мой!Для меня это не секрет. Вспомните, ведь я же намекнул вам о том, что Ларчи это и не Ларчи вовсе, а Лиззи. Но есть ещё кое-что: Лиззи имеет полное право находиться в нашей академии!
Князь выглядел не просто довольным, а прямо таки лучился счастьем.
- Как?! - это всё, что я смог выдавить из себя.
Счастливая эта улыбка князя стала вдруг какой-то змеиной - коварной и тонкой.
