— Вы отправитесь домой, а я поеду к королю. Нужно доставить оружие в общину. Если попадемся с таким грузом, не сносить нам всем головы, — объяснил Артемис.
Ясмина поднялась на ноги, возмущенно переводя взгляд от одного рыбака к другому. Гратий, спешившись с Гризэуса, негодовал:
— Но я так и не побывал в общине охотников! Отец сам отправил меня, он знал, что будет опасно!
— Решать мне! — терял терпение Артемис. — Мы не знали, получим ли оружие от мастеров. Теперь придется разделиться.
Ясмина с мокрыми от слез глазами выбралась из кузова.
— Что это ты делаешь? — возмутился Демидий, наблюдая, как девушка стаскивает за собой барса и отходит к Артемису.
— Видимо, разделяется по-своему, — дразнясь, ответил за нее Гратий.
Артемис смягчился и положил ладони на скрещенные от обиды руки девушки.
— Ясмина, если ты останешься со мной, придется всю ночь идти пешком, — говорил убеждающим тоном.
— Хорошо, — через боль прошептала она.
— На нас могут напасть, — продолжал Артемис, — могут забрать у тебя котенка.
— Ничего. — Теперь Ясмина часто моргала, сдерживая слезы.
— А если король прогневается и прямо на месте казнит меня? Хочешь смотреть на это? — давил рыбак.
— Переживу, — заскулила Ясмина, залившись слезами.
— Ради всего святого, Артемис! Да возьми же ты девчонку в город! — не выдержал Демидий. — Она бросила отца и едва не утонула! Пусть идет. Просто не бери ее с собой во дворец.
— Никто и не собирался, — ворчливо протянул Артемис.
Он залез в кузов телеги и стал рыться среди поклажи. Ясмина утирала слезы, Гратий нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— А меня возьмешь, Артемис? — спросил, не выдержав.
Рыбак кинул на юношу недовольный взгляд, но повозившись пару секунд среди вещей, протянул ему лук и колчан со стрелами. Гратий, торжествующе улыбаясь, забрал оружие. Для Ясмины Артемис выбрал небольшой кинжал и подал ей сделанные из кожи аккуратные ножны. Девушка рассмотрела их, а затем неуверенно потянула холодную тонкую ручку оружия. За ней из футляра показался острый, переливающийся на свету, изогнутый клинок.
— И не тушеваться, — поучал Артемис, выбираясь из повозки, — если на нас напали, бейте не раздумывая.
Ясмина вложила кинжал в ножны и, продев пояс через их кольца, закрепила на талии. Гратий закинул колчан и лук на плечо. Демидий слез с облучки и подошел к рыбакам.
— Ночью ехать опасно, — говорил ему Артемис, — но тебе надо добраться до пахарей без остановок. Там переспишь и сразу в путь. Храни тебя Соленый Бог Воды.
Рыбаки крепко обняли другу друга.
— И вас храни, — ответил Демидий.
На этом их пути разошлись. Демидий окликнул лошадей и телега тронулась. Артемис ехал верхом на Гризэусе. Ясмина и Гратий шли пешком, долго оборачиваясь на удаляющуюся повозку, пока та не скрылась из виду за поворотом. Маленький барс, иногда переходя на бег, поспевал за ними.
Глава 18
Черная повозка Калиссы густо покрылась пылью и тяжело скрипела, подпрыгивая на попадавших под деревянное колесо камнях. Дома последнего города остались далеко позади, и извилистая дорога уже несколько часов тянулась через темный густой лес. Повозку сопровождали пятеро всадников в черных латных доспехах, украшенных львиным гербом иргиды. Багрон время от времени составлял госпоже компанию в кузове, но чаще двигался верхом, возглавляя группу путников.
Как только корабли Калиссы стали на якорь у берегов Гулезуса, люди темного рыцаря сразу расползлись по городам, сновали на рынках, нанялись в конюшню и на кухню в королевских дворцах, общались на улицах с бедняками и под видом состоятельных путешественников попадали на вечера в богатых домах. Прилежнее всего они обшарили черный рынок, но здешние торговцы не смогли предложить даже намека на слух о нагирах, с сожалением добавляя, что сами были бы не прочь заполучить такой товар. Тогда Калисса пожелала лично встретиться с правителем Неназванного города.
Спустя три часа пути лес начал редеть, и вскоре ему на смену пришла голая, серая земля, далеко растянувшаяся во все три стороны. На сухой, местами потрескавшейся, поверхности не было ни единой травинки, только перекати — поле медленно вращались под порывами ветра. Несведущий путник направился бы обратно, решив, что в этих краях точно нечего искать. Однако, вместе с рассветом, отодвинув бархатную занавеску от маленького окна кабины, Калисса смогла рассмотреть очертания города. Путь до самых его распахнутых ворот так и лежал по бесцветной, мертвой земле.
Вскоре повозка в сопровождении всадников въехала на большую площадь, вымощенную серым булыжником. Когда лошади остановили движение, Калисса вновь выглянула в окно. Мимо то и дело сновали люди. Поверх их голов она разглядела стены узких, вытянутых домов. Дверь кабины распахнулась, и у выхода показался Багрон. Он подал госпоже руку. Выбравшись из кузова, Калисса осмотрелась по сторонам и, вздохнув, промолвила:
— Серость и пыль.
— Да, моя госпожа, город без изыска, — осклабился темный рыцарь, — но это только внешнее. Главное то, чем наполнены лавки и подвалы местных жителей.
— Местных жителей? — протянула Калисса, засмотревшись в приоткрытый кузов одной из телег, проезжающих мимо. Покачиваясь из стороны в сторону, в ней стояли клетки, так плотно забитые толи птицей, толи зверем, что через тонкие, местами поржавевшие прутики, выпирали их лапы и головы. Одна из живностей раскрыла клюв, и оттуда вырвалось недовольное шипение.
— Многие колдуны, маги и знахари осели на острове навсегда, — рассказывал Багрон, увлекая Калиссу к каменному зданию с маленькими, зарешеченными окошками, — они стягиваются на Гулезус со всего Единого океана, зная, что здесь смогут спокойно вести дела.
У самого входа Калисса на мгновение остановилась и возмущенно взглянула на неказистый дом.
— Это только внешнее, — повторил Багрон и открыл перед госпожой дверь.
Они оказались на пороге богато обставленного постоялого дома. Пол и стены покрывало светлое рельефное дерево, потолок и предметы интерьера были выполнены в контрастном, темном цвете. Перед гостями тут же возник маленький, проворный хозяин. Он вежливо поклонился и обратился к иргиде:
— Мы так вас ждали… такая честь. Прошу, комнаты готовы. — Мужчина, не поднимая головы, протягивал руки в сторону лестницы.
Багрон насыпал золото в ладонь хозяина, раскрытую словно невзначай. Калисса молча следовала за темным рыцарем к деревянным ступеням, а затем по коридору второго этажа. У двери, ведшей в покои госпожи, Багрон промолвил:
— Правитель ждет нас с заходом солнца. Прежде, чем мы отправимся к нему, я хотел бы показать достойный вашего внимания товар. Если пожелаете, моя госпожа.
Калисса согласно кивнула и скрылась за дверью.
После обеда, облачившись в чистый черный дорожный костюм, иргида покинула гостевой дом. С повозки стряхнули пыль, а в упряжке нетерпеливо постукивала копытами пара новых лошадей. Багрон помог Калиссе занять место, затем устроился напротив, и повозка, покачиваясь, двинулась в путь.
— Что ты знаешь о правителе? — спросила госпожа.
— Деамон. Совсем старик. Он появился на рынке лет тридцать назад и быстро прибрал себе это место, превратив его в город со своими законами. Отзываются о нем, как о беспощадном и властном господине. Меня не пустили и на порог его гнездовья, — хмыкнул Багрон. — Только узнав, чей я рыцарь, Деамон согласился на вашу встречу.
— Гнездовья? — удивилась Калисса.
Багрон кивнул.
— Вы поймете, госпожа, когда увидите его замок.
— Куда мы направляемся, на рынок? — спросила Калисса, выглянув за штору.
— Такой товар не выставишь на прилавок, — довольно отвечал Багрон.
Через час повозка притормозила у каменной тропы, которая вела к одноэтажному широкому строению. Возле него путников встретили трое всадников с незажженными факелами в руках. Они пришпорили лошадей и двинулись вперед, указывая курс повозке.
