Поддавшись шестому чувству, поднимаюсь на крыльцо, толкаю дверь. Противный скрип заржавевших петель бьёт по нервам. Передергиваю плечами, прогоняя противные мурашки, и делаю шаг вперед.
Первое, что бросается в глаза — на ручках дверей, ведущих в залу, нет больше кошачьих фигурок. Сердце ускоряет ритм от пронзившей догадки, но я все же бегу внутрь, желая убедиться. Обрушившаяся реальность буквально выбивает из груди весь воздух. Голова начинает кружиться, пока я верчусь на месте, осматриваясь. Или от нарастающей паники, что вот-вот меня накроет.
Нет больше уродливого камина с глазом циклопа. Нет и портрета красавицы-ведьмы. Зато вековая паутина пыли буквально закрывают потолок.
Дом абсолютно пуст.
А Иллидан ушел.
Выйдя на улицу, без сил сажусь на ступени обветшалого крыльца. Я прямо как та старуха из сказки — осталась у разбитого корыта. И даже тазик свой имеется.
Как я могла допустить такое? Почему, стоит мне кому-то довериться, как… Я что, обречена теперь все время играть роль жертвы?
Не знаю, сколько времени прошло. Сколько я просидела на крыльце заброшенного дома, погрузившись в омут отчаяния и жалости к самой себе, но не так долго, чтобы не заметить, как стемнело.
Прохладная июльская ночь громадой нависала над лесным массивом.
Дом исчез, а крылечко, на ступеньках которого я сидела, сменилось на поваленное стихией трухлявое дерево. Прямо передо мной расстилается поляна странной формы, напоминающей широко открытый глаз. И я в центре этого гигантского глаза, как зрачок, окруженная жуткими мертвыми деревьями, с кронами гнилостно-буро-оранжевого цвета.
Соскочив с бревна, я рванула прочь, за пределы жуткой проплешины. Машины нигде не видать. Куда она делась?
Обогнув огромную темную ель, я поняла, что заблудилась. Чтобы не поддаться панике, начала петь какой-то мотивчик себе под нос, в надежде заглушить треск веток, уханье сов и странное шуршание. Слова застревают в горле, когда улавливаю движение еловых веток, словно за мной кто-то наблюдает.
Это было последней каплей. С шага я перехожу на бег, устремляясь в неизвестную сторону, надеясь на глупую удачу. Мне было абсолютно все равно, куда, главное — подальше из леса.
Но совсем скоро натыкаюсь на еще одну странную поляну. И огромный костер, устремляющийся в небесную высь, у которого сидит девушка.
Я прямо чувствую, как на смену леденящему ужасу приходит волна облегчения!
Люди. Я тут не одна!
Быстрым шагом направляюсь к незнакомке, что сидит ко мне спиной, и только я собираюсь поздороваться, как она меня опережает.
— Здравствуй, Иллидан! — мурлыкающий голос пронзает меня сотней мелких иголочек. — Я так соскучилась… ты заставил себя ждать, милый!
В этот момент девушка оборачивается. Я узнаю её моментально.
Пока в глазах рыжеволосой красавицы Мариам плещется растерянность, на меня снизошло озарение.
Это все не по-настоящему. Ведьма и проклятая корона на моей голове!
— Ты кто такая? — зеленые глаза зло сужены, а ноздри тонкого носа нервно трепещут. — Где Иллидан? — её голос становится все выше и выше, пока окончательно не переходит в визг. — Иллида-а-ан, будь ты проклят!
Пока огненно-рыжие волосы ведьмы, подсвеченные костром, мечутся подобно знаменитой шевелюре медузы Горгоны, я торопливо пячусь, боясь повернуться к женщине спиной. Но она замечает маневр и возникает передо мной, подобно вспышке. Да так внезапно, что я от неожиданности вздрагиваю и едва не падаю, чудом схватившись за дерево.
— Решили, что можете обыграть меня? — горделивые брови сошлись к переносице, а прекрасный алый рот искажен брезгливой гримасой. — Передай Иллидану, чтобы сам явился, иначе… — ведьма вдруг замолчала, задумавшись. Пока на её губах расцветала широкая улыбка, росло чувство надвигающейся опасности. — Впрочем, я сама передам… чтобы понял с первого раза! Зря ты ввязалась в нашу игру, девочка.
До слуха доносятся странные чавкающие звуки, а затем я и сама чувствую, как кроссовки наполняются влагой. Под ногами трясина, которая затягивает меня неумолимо и стремительно. Я дергаюсь, пытаюсь выскочить, но только погружаюсь все быстрее. Но вот вдьма дергает меня за руку, и я, стреноженная болотной тиной, падаю лицом прямо в мутную воду, которая немедленно попадает и в нос, и в рот, а Мириам парит над топью и жизнерадостно хохочет…
— Больше воды, чего жалеешь?
Сумасшедший смех ведьмы сливается с обеспокоенным голоса Иллидана, но все стихает, а рядом раздается недовольное рычание Черныша.
Мол, не указывай, сам знаю.
В эту же секунду лицо опять залило водой. Она попала в нос, мешая дышать, в рот, который я распахнула от шока, отчего я тут же захожусь в приступе кашля. Наконец, пусть и с трудом, но открываю глаза.
И первое, что вижу — две кошачьи морды, смотрящие на меня сверху вниз. Белый с любопытством, черный с обеспокоенностью. Увидев, что я пришла в себя, Черныш от радости прошелся шершавым языком по щеке.
— Прекрати, — явный приказ от Иллидана, но Черныш даже ухом не повел. Улегся рядом, не сводя с меня гипнотического взгляда. — Ты её пугаешь!
Я и впрямь застыла, боясь пошевелиться. Но не из-за котов.
Что происходит? Они разве не ушли?
Тут же вспоминаю ведьму. Проклятую корону. Но все так перемешалось в голове, что я не могу отличить, где явь, а где нет.
— Иллидан? — несмело окликаю, изучая трещинки на потолке.
Может, галлюцинации? Но если так, то уж больно реалистичные.
— Жива, — с облегчением произносит Иллидан, склоняясь на до мной. — Что у женщин за привычка, чуть что — сразу падать в обморок? — он ворчит, но не потому что недоволен, а скорее от испуга, что легко можно прочесть в его серых глазах.
Я все ещё пытаюсь усмирить разыгравшиеся в голове цветные вертолетики. Стоит закрыть глаза, как подкатывает тошнота. Словно вернулась в студенческие годы, где перебрала на какой-то вечеринке.
— Я не понимаю. Почему ты здесь?
— А где мне ещё быть? — Иллидан изучал мое лицо минуту, а после, с тяжелым вздохом, в котором слышалась вселенская усталость, произнес: — Кажется, ты ударилась головой, когда упала. Встать сама можешь?
— Наверное, — с трудом усаживаюсь, не без помощи котов. Черныш подпихивал головой в спину, не позволяя упасть обратно, а Снежок аккуратно тянул за рукав кофты. — Спасибо.
Белый тут же возвращается к ногам хозяина, а я, наконец, осматриваюсь.
Знакомая комната, пол залит водой. Рядом валяются ошметки пластикового бутыля — сразу понятно, кто с ним разделался столь жестоким способом.
— Спасибо, — ещё раз благодарю, ведь располосовать бутылку когтями — мало, её нужно было ещё как-то затащить на второй этаж.
Глупо радуюсь, что она не единственная. И в багажнике есть ещё.
— Что это было? — перебираю в голове воспоминания, пытаясь разобраться в череде событий. — Долго я была без сознания?
— Достаточно. Я даже решил, что ты упала замертво, — с нервным хохотком делится Иллидан. — А я не мог ничего сделать… барсуэфы помогли.
Тут же вспоминаю почему, собственно, я на полу. Проклятая ведьмой корона!
— А что с кристаллами? — поднимаюсь на ноги и осматриваюсь в поисках диадемы. Но вместо ювелирного произведения искусства вижу лишь небольшую кучку черного пепла. — Это она?
— Все, что от неё осталось, — подтверждает догадку мужчина. — Надо бы проверить… — тонко намекает Иллидан, поглядывая на меня.
Хмыкнула, мол, а то я не догадалась! — и тут же почувствовала пульсирующую боль в затылке. Надеюсь, обошлось без сотрясения. Только его мне для полного счастья не хватало!
Запускаю ладонь в пепел, пытаясь нащупать кристаллы от источника силы.
— Есть две новости — хорошая и плохая, — сообщаю взволнованному Иллидану, — с которой начать?
Мужские бровь приподнимается в удивлении, но Дан все же отвечает.
— С хорошей.
— Я нашла первый кристалл, — стряхиваю пепел и протягиваю открытую ладонь, показывая находку.
— А плохая новость?
