Прыгаю вниз.
Да, будет больно. Но к боли я привык.
Успеваю сгруппироваться. Какое-то время качусь по насыпи в пыли и останавливаюсь. Поднимаюсь на ноги и отряхиваю безупречный черный костюм — форма ирриди, наш отличительный знак. Чуть-чуть порвался и запачкался.
Зато ритуальное оружие со мной и я не позавидую тому, кто сейчас встанет у меня на пути.
Оцениваю дорогу до вокзала. Прикрываю веки и призываю магию. Большинство ирриди умеют исцеляться, если вред им нанесен небольшой.
Пара мгновений и я срываюсь с места, переходя на бег. Выработанное годами чутье говорит о том, что в таких вещах нельзя медлить. Каких — пока вопроса себе не задаю. Я вышколен действовать, если происходит что-то небезопасное. Мысль и действие обычно идут рука об руку. Иначе можно потерять драгоценное время и опоздать.
Подтягиваясь, забираюсь на перрон. Девушка с маленьким ребенком с ужасом смотрит на меня и отходит дальше от края, за спины собственных мужей.
Правильно, когда видишь ирриди в порванной и запыленной форме разумно смываться. Обычно расступаются все, у кого есть инстинкт самосохранения.
Я снова прикрываю веки. Так я могу видеть ауры. Со временем я научился их читать так, что чужие мысли для меня практически открытая книга. Но это дополнительный навык.
Сейчас мне не требуется ничего сверхъестественного.
Я ищу ее. И сердце на какой-то миг замирает. Потому что не нахожу.
И потом, когда открываю глаза, на меня обрушивается пустота. Звуки вокзала, шум толпы, крики птиц, населяющих здешние крыши. А мне кажется, что без нее в мире произошла какая-то ошибка.
Прислоняю руку ко лбу, чувствуя, как часто под горлом колотится сердце.
Я никогда раньше не ошибался. Просчет с Э’Вилн вовсе не мой.
И никогда раньше не любил.
Ни от кого не зависел.
И не знал, каково это.
Я думал, что если избавлюсь от хозяйки…
Ноги сами собой прибавляют шаг. Почти машинально креплю клинок на бедро. Пусть все видят, что я ирриди, которому дозволено сражаться. Встать у меня на дороге — нажить себе проблемы.
Толпа, как я и ожидал, расступается передо мной.
Внутренний голос шепчет: “Теперь ты свободен, Ирвин”.
Это ведь то, чего я и хотел.
Потираю брачную метку на шее, тщательно замаскированную гримом. Дарьян нир! Но не так! Теперь я свободен и привязан одновременно!
Теперь до меня начинает доходить весь ужас ситуации: я впервые промахнулся, а главное как. Я потерял свою женщину!
Расскажи мне кто угодно про такое происшествие, я назвал бы его ни на что не годным дураком. Но, выходит, и лучшие могут давать осечки.
Пустота в груди ноет. Я никогда еще подобного не ощущал. Она нужна мне как воздух в душной клетке, как в жаркий день спасительный глоток воды и чем она дальше, тем сильнее это мучительное ощущение.
Я порву того, кто ее украл. А потом прижму ее к стене и утолю жажду.
И уже чуть позже во всем этом разберусь.
На лавочке сидит знакомое тело.
Пинок.
Он неохотно разлепляет веки, а потом неловко заваливается набок. Успеваю подхватить. Как я и думал, в шее отравленная игла.
Вот как же тебе повезло, Дэмиен, что Эмбер привела в дом меня. Уже второй раз спасаю твою задницу. Не будь меня, тебя нашли бы мертвым к восходу прямо здесь и подумали, что ты просто иссох без магии, когда от супруги сбежал.
Присаживаюсь рядом и натягиваю блокирующие магию перчатки.
Кое-кто смотрит на нас с удивлением, но лезть с расспросами к ирриди себе дороже. Если отчет понадобится городской страже, я дам его под подпись в кабинете их начальника. И то, когда закончу дела.
У меня особые полномочия, скрепленные контрактом с ларди.
Аккуратно покручивая вынимаю иглу.
Веки Дэмиена начинают дрожать и он наконец перестает заваливаться на меня.
— Поезд, — заявляет художник.
— Что? — отвечаю я, глядя прямо на пустой путь.
— Мы его упустили…
Ох, как я не люблю, когда медленно соображают! Еще больше меня раздражает, когда кто-то влипает в неприятности и втягивает следом меня!
Разворачиваю к себе Дэмиена, хватая его за воротник пиджака.
— Где Эмбер? Ты видел, кто на нее напал?!
Художник потирает шею.
— Ушла от меня в дамскую комнату, — я вижу как он морщит лоб, очевидно пытаясь восстановить воспоминания. Мне импонирует что обошлось без глупых вопросов “А где мы?”, “А как?”. Я с самого начала не ошибался в этом парне. Дэмиен не дурак.
Художник растирает лоб двумя пальцами.
— Ее что-то обидело в том, что я сказал, — его голос звучит тихо. Понимаю, после парализующего яда трудно прийти в себя. — Я решил дождаться у входа. Потом… темнота.
Дэмиен оборачивается ко мне всем корпусом.
— Мы сильно облажались?
Встаю на ноги.
— Ты даже не представляешь как.
Он выдыхает и растирает виски ладонями.
Понимаю, у Дэмиена нет ни малейшей причины больше любить Эмбер, по крайней мере то, чем она была. Едва ли он чувствует любовь и преданность к новой хозяйке и его рвет от ее отсутствия на части также как и меня.
Я готов накостылять ему за одно это.
— Это не может быть Айрин, — произносит бледными губами Дэмиен, откидываясь на спинку сиденья.
Нависаю над ним.
— Правильно.
Приятно, что Дэмиен не дурак. А вот насчет трусости осталось выяснить.
— Как насчет того, чтобы навестить твою подружку?
Зрачки Дэмиена расширяются. Осталось выяснить, он знал или не знал.
— На что ты намекаешь? — он говорит почти бесшумно, очевидно, пытаясь не привлекать внимания.
— Лани Лайя, — опять хватаю его за воротник. — Обещала, что тебя выручит.
Дэмиен отбрасывает мою руку. Его лицо бледное. И по глазам я понимаю: догадывался, но верить не хотел. Понял уже когда она совершила задуманное и произошел обмен тел.
Сейчас мне почему-то хочется чтобы кто-то любил меня также как и Дэмиена, так, чтобы быть готовым пойти на убийство. Например, Эмбер.
Я бы не отказался от того, чтобы моя страсть была взаимна.
Глава 21
Дэмиен
Пытаюсь подняться, но ноги держат некрепко. Взгляд ирриди прожигает во мне дыру. Если он думает, что Лайя…
Неловко поддеваю рукав пиджака. Там важные вещи, которые нельзя потерять.
Наконец оглядываюсь на Ирвина.
— Как насчёт того, чтобы искать хозяйку? — мой голос звучит тише, чем хотелось бы. — Это ведь и есть твоя прямая обязанность…
Ирвин оттягивает ворот рубашки, очевидно намекая на брачную метку, а затем толкает меня обратно на лавочку, на которой я и был распластан пару мгновений назад.
Сейчас я не верю ему. То, как он попросил меня выйти, что делать и где стоять слишком подозрительно.
Если считал нужным защитить Эмбер, то почему не пошел сам? Нет, он остался что-то делать со своим оружием.
Гляжу на то как по моим пальцам пробегают зелёные искры.
Если к тому, что произошло причастен рыжий, я его убъю. Я ведь знал, что верить Ирвину Торну все равно что засунуть голову в улей, полный ос, но почему-то поверил в его брачную метку.
Теперь я задаюсь вопросом, не мог ли он заранее нанести иллзию в купальнях, пока ни я, ни Эмбер не видео его? У ирриди ведь нет души, как поговаривают, и потребности тела для них ничто. Поэтому они не могут слиться с женщиной как мужья.
Мы встречаемся взглядами.
— Как насчёт того, чтобы отправиться к лани Лайе?! — нависает надо мной Ирвин.
Я фыркаю.
Как-то невольно вспоминается то время, когда я жил в столице и, можно сказать, насдаждался. Лайя, дочь советницы, была одной из моих лучших подруг.
Но потом я встретил её, Эмбер, чудесное видение, которое затмило собой все. Даже когда она стала невероятно со мной жестока, я почему-то все ещё верил в любовь.
Письма Лайи не смогли меня переубедить. Я был тверд: останусь до конца рядом со своей женщиной. Мой долг исцелить её.
