Леон вышел, чтобы присоединиться ко мне на балконе маленького домика на берегу скалы, который мы сняли. Никто из нас не хотел больше ждать, чтобы приехать сюда, надеясь, что я получу еще одно видение, которое приведет нас к Элис раньше, чем ожидалось. Но пока не было никаких признаков того, что это произойдет.
Леон прижал руку к моему плечу, и я посмотрел на него с натянутой улыбкой признания. Его золотые глаза сверкали серебряными кольцами звездной связи, и я слишком долго изучал их, вспоминая Элис, крадя крошечное мгновение с ней в его глазах. Затем я отвел взгляд и посмотрел обратно на взбаламученное море, волны вздымали пену, ударяясь о зубчатый утес в воде.
— Ненавижу все это ожидание, — пробормотал Леон, опираясь предплечьями на перила балкона и следя за моей линией взгляда, направленной на эту скалу. Мое сердце было похоже на эти волны, разорванные на куски о неровный камень.
— Да, — вздохнул я. — Я тоже. Но это будет сегодня, я чувствую это, — Это должно случиться. Я не вынесу еще одного дня без нее.
— Странно ли это — знать все, чувак? — спросил он с любопытством. — Ты видишь все возможные судьбы в своем воображении, как машины, проносящиеся мимо по шоссе?
— Это не так, — мои брови сошлись, когда я задумался об этом. — Мне нужно сосредоточиться, чтобы увидеть хоть что-то, если только звезды не решили показать мне что-то. В противном случае, это больше похоже на интуицию, только она сильнее, более осязаема. Я знаю лучшие пути для себя только благодаря этому. Но для других это сложнее. И все так часто меняется. Например, ты.
— Что насчет меня? — спросил он, глядя на меня с надеждой и энергией. Сегодня он действительно полностью доверился мне, и мне очень хотелось исполнить то, чего он от меня ожидал.
— Твоя судьба перескакивает с одного на другое, иногда за миллисекунды. Особенно когда ты взволнован.
Он сдержанно фыркнул. — Это плохо?
— Нет, ты просто живешь моментом, я думаю. Ты видишь что-то блестящее и идешь на это. Думаю, если бы я чаще так жил, то, наверное, был бы более счастливым человеком.
Леон прижался своим плечом к моему. — Время еще есть, брат. Как только мы вернем Элис, мир станет твоей сочной устрицей.
Я скривил лицо. — Поедание морской пищи должно быть преступлением.
Он рассмеялся. — Вот с этим я согласен. Кто был первым человеком, который посмотрел на устрицу и подумал: «О, это выглядит как вкусное лакомство», а потом расколол ее и высосал сопливую слизь внутри? — он имитировал рвоту. — Они должны были умирать от голода, мужик, другого объяснения нет.
— Согласен, — сказал я, вздохнув от удовольствия, затем мое настроение снова упало. Мои мысли переключились на моего маленького ангела и страх того, что с ней может случиться.
Я не мог долго терпеть это. Я должен был увидеть ее, и я должен был увидеть, как Король будет истекать кровью за то, что посмел забрать ее.
Аура Леона была такой тяжелой, что я понимал, что это и на нем сказывается. Я никогда не видел его таким, каким он был в последние несколько недель, словно одержимым, когда он охотился за своей половинкой. Мне было больно смотреть на это. И не только из-за Элис. Ее поиски сблизили нас всех так, как я и представить себе не мог. Теперь, когда ее не стало, время спорить и препираться из-за нее казалось таким бессмысленным. Я бы все отдал, чтобы вернуть ее в любом смысле. Если она захочет, чтобы мы четверо были в ее гареме, плюс целая дивизия ярко-розовых пикси, я буду чертовски доволен такой судьбой. Вообще-то, блядь, нет. Мне пришлось бы убить пикси. Но я бы смирился с ними на какое-то время.
Дело не в том, что я не хотел ее для себя, просто я видел, как она нужна другим парням. Они любили ее так же яростно, как и я. Как бы я ни пытался отрицать это раньше, теперь это было очевидно. И Зрение тоже все изменило. Я мог видеть, как разворачивается наша жизнь, в которой все получится. Это были лишь проблески. Но возможность была. И каждый раз, когда я склонялся к этому, я чувствовал себя чертовски потрясающе. Самым трудным было приспособить к этой ситуации мою собственническую жилку, мою потребность защищать своих близких любой ценой. До недавнего времени это включало в себя Билла и Элис. Теперь этот круг расширялся, и я не то чтобы ненавидел это. Но действительно ли в него должны были войти Лев, Василиск и Штормовой Дракон?
— Какова судьба Элис? — спросил Леон, и я почувствовал на себе его взгляд. — Знает ли она, чего хочет? Всегда ли она будет счастлива?
Вопрос был настолько откровенным и обнадеживающим, что мне захотелось полюбить Льва еще больше за это. — Я не вижу «всегда», — ответил я. — Судьбы постоянно меняются, но Элис хочет того, что я всегда отказывался признавать, чего она хочет.
— Что это? — вздохнул он, прислонившись прямо ко мне. Тепло его тела прижалось вплотную к моему. У него буквально не было границ, но я не отталкивал его. Я не был уверен почему, но если быть честным с самим собой, то потому, что это было приятно.
— Свободы. Никогда не быть связанной или управляемой другими, включая и звезды. Это заставляет ее судьбу чувствовать себя вечно дующим ветром, который пытается поймать ее в свои сети, но никогда не поймает, если только она сама этого не захочет. Вот почему я не подхожу ей так, как подходите вы и другие. Она выбрала быть пойманной каждым из вас. Я здесь, потому что не могу отпустить то, что никогда не должно было стать моим. И до сих пор не собираюсь, несмотря на то, что я это знаю. Но пока она хочет меня, я буду здесь, — мое сердце сжалось от этих слов, моя самая темная правда сорвалась с губ. Что-то в Леоне вызывало доверие, и, несмотря на желание ненавидеть его за его звездную связь с Элис, он сделал это чертовски трудным.
— Габриэль, — прорычал Леон, схватив мое лицо и заставив посмотреть на него. — Она выбрала тебя. Ты заслуживаешь быть здесь, как никто другой. Ты ее защитник. Ты буквально можешь предвидеть любой риск на ее пути. Я никогда не смогу сделать это для нее. Если бы я мог, я бы сделал так, чтобы звезды подарили ей тебя, — я уставился на серебряные кольца в его глазах, практически слыша, как звезды смеются надо мной. Должно быть, я был для них чертовой шуткой. После всего того безумия, через которое я заставил пройти Элис, решив, что она моя пара, они все это время разыгрывали меня.
Я оттолкнул его руку, так как он невольно обнажил мой самый большой провал. — Но я не защитил ее, не так ли? — прорычал я. — Ее забрал единственный ублюдок в Солярии, которого я не могу видеть, и он спрятал ее от меня. Так какой от меня толк?
Я бросил взгляд в сторону стеклянных балконных дверей и заметил Данте и Райдера на полу внутри, отжимающихся друг напротив друга. Они тренировались уже несколько часов, оба отказываясь остановиться, пока не остановится другой. Пот покрывал их кожу, а ворчание и проклятия срывались с их губ — все это говорило о том, насколько они измотаны. Это было чертовски смешно.
Леон прижался ко мне, но я оттолкнул его. — Единственная причина, по которой у нас есть шанс вернуть ее, это благодаря тебе. У нас не было бы даже зацепки, если бы ты не увидел это место.
Мое горло сжалось, полное неуверенности, которую я сдерживал. Мне не нужна была ободряющая речь. Я знал свое место в этом деле. И я смирился с этим. Данте и Райдер тоже не были связаны с Элис. Мы всегда оставались кусочками головоломки, которые не совсем подходили ей, но какое это имело значение, пока мы любили ее всем сердцем?
Яростный толчок в груди заставил меня выругаться, так как моя магическая связь с Королем завладела мной, но в то же время во мне вспыхнула надежда.
— Король вызывает меня, — задыхаясь, произнес я, глядя на Леона с надеждой, рвущейся из моих вен.
— Да! — воскликнул он так громко, что чайку с балкона спугнул яростный крик.
Райдер и Данте выскочили наружу, пыхтя и отпихивая друг друга, чтобы оказаться впереди. Я забрался на перила балкона, стянул с себя свитер и повязал на талии.
