— Держи. Чёрный Ленд Ровер на стоянке во дворе. Приедешь вот сюда, — она быстро записала свой адрес на листочке и протянула ему. — Нэрон, одевайтесь.
Парень снял своё бежевое пальто и хотел предложить его Рему, но тот скривился и отказался.
— Пальтишко больше моего мотоцикла, наверное, стоит, вдруг ещё пятно поставлю, — процедил он сквозь зубы. Нэрон раздражённо вздохнул, но возражать не стал, бросил пальто в кресло. Ди помогла ему надеть шлем и ободряюще улыбнулась.
— Мы сейчас оторвёмся от журналистов и в спокойной обстановке всё обсудим, хорошо?
— Спасибо вам, Ди, — тихо ответил парень. — Отца снова нет в городе, и я не знал, куда ещё поехать, когда обнаружил их у своего дома с утра.
— Папочка уехал, я не знаю, что делать, — передразнил его Рем, и Ди пихнула его в бок.
— Вы правильно поступили, — кивнула она Нэрону, подхватывая второй шлем. — Идём.
Они вышли на улицу втроём, Рем поёжился от холода, засунул руки в карманы своих джинсов и пошёл в сторону двора, а Ди с Нэроном быстро, но максимально спокойно, дошли до байка. Внимание они привлекли, журналисты проводили их недоверчивыми взглядами, но остановить не решились. Ямаха была послушной, Ди даже улыбнулась, довольная ощущениями. Нэрон сначала был напряжён, но к середине поездки расслабился, придвинулся ближе, сильнее прижимаясь к её спине. Ди припарковалась у своего подъезда и повела парня внутрь.
— Сварить вам кофе? — поинтересовалась она, скидывая ботинки и проходя на кухню.
— Если вам не сложно, — улыбнулся в ответ парень. Детектив нахмурилась, обнаружив на столе бутылку виски и стакан, убрала их в шкаф и покосилась на Нэрона, но тот тактично сделал вид, что ничего не заметил. Он осмотрел её маленькую кухоньку и сел на один из стульев. — У вас очень уютно.
Ди недоверчиво оглядела потрёпанный кухонный гарнитур и перевела на парня изумлённый взгляд. Нет, её то всё устраивало, но дело было в том, что она никогда не заморачивалась с тем, как выглядело её жилище. Мебели и вещей тут было по минимуму, как и посуды и прочей утвари по хозяйству. Готовила девушка редко, прибираться не любила, цветов не держала, как и безделушек, направленных на то, чтобы как-то украсить пространство вокруг. Поэтому поверить, что кто-то посчитал эту квартиру уютной было сложно.
— Ну правда, — рассмеялся Нэрон, заметив сомнение в её глазах. — Очень сдержанно, ничего лишнего. В вашем стиле, мне нравится.
— Поверю вам на слово, — хмыкнула Ди, возвращаясь к кофе.
— А мы можем перейти на «ты»? — смущённо поинтересовался он.
— Конечно, — согласилась девушка. — Как тебе удобно.
— Этот парень… Рем, да? Он боялся оставлять тебя со мной наедине, — грустно заметил Нэрон.
— Он придурок, — вздохнула Ди. — Не обращай внимания.
— Да я не о том. Просто теперь, когда такое написали в прессе… даже если меня оправдают, мне уже не отмыться, ведь так?
Ди отставила турку в сторону и присела на стул рядом с парнем. Она задумчиво вгляделась в его зелёные глаза, почти неосознанно потянулась к ладони, что лежала на столе, и накрыла своей. Нэрон перевернул руку и сжал в кулаке её пальцы.
— Когда мне было пятнадцать, мой отец захотел славы, — тихо начала девушка. — Ему показалось мало просто раскрывать с моей помощью дела, ему пришло в голову показать, как он это делает. Он таскал меня по телешоу, пока один предприимчивый телеведущий не придумал игру… ко мне приводили людей, и я в прямом эфире рассказывала, убивали ли они кого-то. Ко мне приводили как обычных людей с улицы, так и знаменитостей. И преступников, чтобы добавить кровавых подробностей.
— Я не помню подобного шоу, — потрясённо выдохнул Нэрон.
— Уже почти никто не помнит. Как и того, почему его закрыли.
— И почему?
— Потому что на шоу пришёл конгрессмен. Мужчина не верил, что мой дар реален, и потому не побоялся подать руки. А когда я рассказала, как он задушил проститутку… в общем и целом, он был в бешенстве. Меня тогда затаскали по психиатрическим экспертизам, пытаясь доказать невменяемость, а журналисты поджидали за каждым углом. Называли меня «Девочка-смерть». Я думала, это никогда не закончится. Но через полгода их интерес утих, а через год уже никто не помнил моего лица. Поэтому не стоит себя накручивать. Это неприятно, да. От тебя отвернётся часть друзей — возможно, но это лишь покажет, что не такие уж они друзья. Ты справишься. А через год никто не будет вспоминать об этом инциденте, вот увидишь.
— Не представляю, как бы я без тебя справлялся, — хрипло заметил Нэрон и потянулся пальцами к её лицу. Ди чуть нахмурилась, раздумывая хочет ли она, чтобы он к ней прикоснулся, но в дверь позвонили, и девушка отпрянула и подскочила на ноги.
Глава 13
Рем бесцеремонно ввалился в её квартиру, заглянул в комнату, где были лишь шкаф и не заправленная двуспальная кровать, а потом протопал в кухню, перевернул стул спинкой к столу и уселся на него верхом.
— Кофе будешь? — спросила его Ди. Всё же выручил Нэрона по её просьбе, кофе он заслужил.
— Чёрный, две ложки сахара, — ответил он таким тоном, что Ди раздражённо фыркнула.
— Я тебе что, официантка? Сам с сахаром справишься.
Она разлила кофе в три чашки и села между ними. Откуда это ощущение, что воздух вдруг стал густым? Ди сделала глоток, боясь посмотреть в чью-то сторону, и почувствовала, как желудок болезненно сжался от голода. Пиццу что ли заказать? Она уже всерьёз задумывалась над этим, когда Рем вдруг выдал:
— Тебе правда плевать, от чего ты его отмазываешь?
— Так, во-первых, — зло процедила Ди, бросая на Нэрона взволнованный взгляд. Парень сжал зубы от злости, но похоже не собирался реагировать на провокации, и девушка облегчённо вздохнула. — Я никогда не подтасовываю улики. А во-вторых, он не виновен, поэтому закрой свой рот и пей кофе!
— Не виновен, значит, — хмыкнул Рем. — А зачем ему рогипнол?
— Рогипнолом опоили его, а не девушку! Заткнись или иди к чёрту.
— Его? — не унимался парень, но тон изменился. — Доза была большой?
— Да. Через десять минут после одного бокала на палец заполненного виски, он потерял сознание минимум на двенадцать часов.
— Именно рогипнол?
— Флунетразепам тебе больше нравится? — огрызнулась Ди. — Какого чёрта ты до терминов докопался?
— Вискарь в стакане какого цвета был?
— Обычного, — ответила Ди, уже понимая, к чему он клонит. Она об этом тоже успела подумать.
— А на вкус? — Рем пристально посмотрел на Нэрона.
— Не помню, — пожал тот плечами.
— Ты же видела, как он пил в воспоминаниях, да? Он поморщился?
— Нет, — раздражённо вздохнула Ди. — Чёрт, и откуда ты такой умный вылез? Работать меня будешь учить?
— Что это значит? — вмешался Нэрон.
— С двухтысячных рогипнол не производят в чистом виде как раз из-за случаев с изнасилованиями, — пояснила Ди. — В препарат подмешивают красители и вкусовые добавки. Жидкость меняет цвет на голубоватый, а на вкус становится горькой. Такое невозможно не заметить. А значит тот препарат, что тебе подмешали, был произведён нелегально.
— А значит его купили у дилера, а не забрали у старушки, страдающей бессонницей, — добавил Рем.
— Только вот список дилеров может быть огромным, — Ди задумчиво постучала пальцами по столу. — И эта информация бесполезна.
— Нет, — покачал головой Рем, и девушка бросила на него заинтересованный взгляд. — Если препарат покупал тот, кого я просил тебя не искать, то он не стал бы ошиваться по подворотням в поисках мелких приторговывающих наркош. Он пошёл бы к тому, кто эти наркотики производит. И насколько я знаю, в нашем городе только одна достаточно крупная подпольная лаборатория, способная удовлетворить его запросы.
— Да ты шутишь, — вздохнула Ди, потрясённо разглядывая его лицо. — Ты меня сейчас упрекал, когда думал, что я насильника выгораживаю, а сам знаешь о подпольной лаборатории такого масштаба, и хранишь эту тайну, будто так и надо?
— И что же ты прикажешь мне с ней делать, а? К копам заявиться? Весёлая такая картинка, парень на условном сроке заваливается в участок и говорит: «Ребят, мои друзья там лабораторию построили, не хотите посмотреть?». Меня бы тут же закрыли, для профилактики, а пока собрались бы мои показания проверять, лаборатория десять раз переехала. Апогеем этого короткого произведения будет моё тело, найденное в подворотне с заточкой в печени, — Рем криво улыбнулся и добавил. — Спасибо, но в отличии от тебя, мне жить ещё не надоело.
