собственный дар и тонкий ручеек постоянно прибывающей чужой магии. Так безопаснее, согласись. Хотя… Иногда объект противится. Не хочет становиться донором. Догадывается обо всем, или блокирует меня интуитивно. Вот тогда я выпиваю дар сразу и целиком. Я запираю чужую искру глубоко внутри — в накопителе. Делаю запас, так сказать. И продолжаю потом поглощать дар уже оттуда. Такая практика, конечно опасна — ведь чужую искру в моем накопителе, при желании, легко обнаружить!
— Зачем же вы убили маму — ошарашенно прошептала я — Ведь могли питаться годами…
— Мог. И питался — кивнул собеседник — Сперва мне хватало и этого. Я сразу понял, что твоя мать питает твоего отца своей силой. Они и переехали в эту деревню специально, чтобы на старом месте не возникло никаких вопросов — ведь шли года, и девяностолетний старик никак не мог выглядеть, как тридцатипятилетний. Я собирался пить их еще многие годы. Но тут родилась ты. Когда я увидел яркую искру Грааля в твоей груди, малышка, я понял, что не хочу подбирать больше крохи с чужого стола. Мне нужен был мой собственный Грааль. Который так же будет питать лишь меня одного! Многие годы…Сотни лет! Я решил во что бы то ни стало забрать тебя себе.
— У меня нет такого дара! — вспыхнула я — Я бы точно о нем знала!
— Тебе мать даже простой дар темной ведьмы закрыла печатью — хмыкнул мужчина — Она так боялась, что найдутся охотники на такую драгоценную искорку, что не заметила опасность у себя под носом. Но даже думай она, что окружающие видят в тебе бездарную пустышку, мне бы она просто так тебя не отдала. Как ты правильно заметила, староват оказался сорокалетний мужчина для шестнадцатилетней девушки. Тем более, что я еще и женат. Как я ни старался посеять в их умах мысль о том, что ты мне симпатизируешь, твои родители только отмахивались и списывали все на мои шутки, да твои юношеские заблуждения. Поняв, что добровольно мне тебя не отдадут, я решил, что нужно действовать. Ждать более было нечего — надеяться на смерть твоих родителей уж точно не приходилось! А ты в любой момент могла влюбиться в какого-нибудь прыщавого идиота и выскочить замуж. Твоего отца я высосал разом. Рыбалка — отличный повод остаться без свидетелей. Горе, от которого слегла твоя мать стало еще лучшим поводом, чтобы ее иссушение списали на боль невосполнимой потери. А ее разногласия с родней практически сделали меня единственным приемлемым вариантом для опеки над тобой. Эти две недели, пока я не отходил от ее постели, она, глупая, и не предполагала, что я пью ее до дна. Еще и упрашивала меня не бросать тебя одну.
— По Вам и не скажешь, что вы разжились Граалем — роняя злые слёзы с подбородка, прошипела я — Видимо, Вы и в молодости были старообразным!
— Ха-ха-ха! — неожиданно разразился смехом вир Драг — А ты колючка, оказывается! Ну так даже интереснее… Ты плохо слушала, малышка. Ее дар в моем накопителе. Если бы я сразу, на глазах у всех знакомых, просто омолодился на десяток лет, неужели бы это не вызвало подозрений? Нет, моя хорошая. Такими напитками, словно хорошим вином, наслаждаются не торопясь, смакуя… и без свидетелей!
— Если вы уже выпили ее — злобно мотнула подбородком я — Зачем тогда понадобилось удерживать меня? Пейте свое ворованное чудо! И оставьте меня в покое!
— А вот это еще одна особенность Накопителя — недобро прищурился опекун — Чужой дар в нас не приживается. Я могу пользовать его, покуда он не закончится. Но дно однажды все равно покажется. Грааль не зажжется во мне искрой, даря бессмертие. Я выпью его из накопителя и процесс моего старения запустится заново. Другое дело пить неиссякаемую чашу, правда же, искорка? Я собирался влюбить тебя в себя постепенно. Ты бы точно не устояла. Опыт, моя сладкая, куда важнее в таких делах, чем пылкие ухаживания краснеющих идиотов. Мы были бы чудесной парой. Ты, не зная, поила бы меня сладким бессмертием ( благо, твоя мать позаботилась о том, чтобы это навсегда оставалось для тебя тайной), а я баловал бы мой Грааль и носил тебя на руках… Но ты все испортила! Твоя неуемная тетка начала войну. И у нее все шансы забрать опекунство себе. Кровь не водица. Тем более, ведьмовская кровь. А уж если соизволят спросить твоего мнения… О! Ты сегодня наглядно мне показала, что побежишь от меня задрав юбки! Нет, драгоценная моя. Прости, но рисковать своим чудом я не намерен.
— Что…Что Вы собираетесь со мной сделать? — прохрипела я внезапно севшим голосом, обхватывая пальцами судорожно дернувшееся горло.
— Есть не так много аргументов, которые перебьют в суде даже родственные связи. Самый верный — это стать твоим мужем. Никто не посмеет оспорить брачный союз.
— Что? — я ахнула и вжалась в спинку кресла с такой силой, что, казалось, еще немного и провалюсь прямо сквозь него — Но… Это невозможно! Вы женаты!
— Увы — развел руками опекун — Но, на наше счастье, есть ведмовской обряд, крошка. Твои прародительницы, видишь ли, никогда не гнушались пользоваться чужими мужчинами. Для темных святого ничего нет. Потому и создали прекрасную альтернативу единому союзу. Все легитимно и законно, кроме некоторых маленьких нюансов — в едином реестре и на фамильных древах такой союз не отобразится. Потому и моя супруга о нем не узнает.
— Я не дам своего согласия — просипела я, с ужасом глядя, как вир достает мел и начинает уверенно вырисовывать круги и пентаграммы прямо на темном паркете.
— Конечно дашь, девочка. Ну конечно же дашь! — и мужчина выставил в лучах разноцветные свечи.
— Вы не заставите меня! — взвизгнула я, хлопнув ладошкой по шелковой обивке — Ничто не заставит!
Вир тяжело вздохнул и снова устало прислонился к столу:
— Ну, хорошо. Давай тогда так: я уже понял, что глубоко противен тебе…
— Бесконечно противны! — вскрикнула я — Вы убийца!
— Пусть так — бесстрастно кивнул он — Тогда ты должна понимать, что однажды переступив черту я уже не остановлюсь. Мне нечего терять. И даже больше — теперь, зная все правду, ты для меня опасна. Поэтому, если ты сейчас не войдешь в круг, то я просто выпью тебя целиком. Да, это не даст мне желаемого бессмертия. Но,
