собой, а когда вернулся, был явно в хорошем настроении. Кровью или чужими он не пах… Но все почувствовали смерть Альфы.
— Подожди, волк, вернувшийся из леса, ничем не пах, или не пах Альфой и серыми? — мелькнула в голове странная догадка.
— Я не уточнял… — у мужчины мелькнул во взгляде интерес.
— Уточни, у всех сразу, чем точно пах или не пах их Альфа… Мне кажется, это важно! — поторопила его. Он встал и быстро ушел.
Забрала наевшегося сына у Мейе и поднялась. Мне надо дошить сорочку, и приняться за еще одно дело.
— Скажи, где можно взять удобные мягкие сапоги?
— У нас есть кладовая, могу подобрать? На твою ногу? — Мейе хоть и удивился, но не подал виду.
— Новые? — уточнила я.
— Можно и новые.
— Вот такого размера, — я прикинула ладонями, и отмерила по руке Мейе.
— Совсем мягкие? — в его глазах мелькнула улыбка.
— Да! Я буду наверху, на втором этаже, — пошла сначала наверх к себе, зайдя в ванную, пересмотрела куски тканей, выбрала нужные.
Спустившись на второй этаж, зашла в гостиную - кабинет. Уложила сына в люльку и взялась снова за шитье.
Шила и думала. Мейе изменился, глаза стали другими, словно в них появилась жизнь. Да и после того, как появилась возможность мыться… Его борода и волосы стали расчёсанными и облагороженными, и пах он вполне приятно, травами.
Не совсем понятно, зачем ему борода? Все мужчины ходят здесь без бороды… А если она и есть, то я видела только короткие. Что он прячет?
Через час я мысленно обратилась к повару, попросив принести мне перекусить. Простая сорочка уже была почти дошита, осталось только вставить кружево на лямочки и под грудь, сделав более жёсткими лиф и подол.
В дверь постучались, и сначала пришел повар, принес еду, поблагодарила его, убирая шитье от любопытных глаз. Следом пришел Мейе, принес мне то, что я попросила.
— Спасибо! Скажи, почему вот так воспринимается все волками? Почему такое спокойствие?
— Потому что это обыденность, — Мейе присел рядом.
— Убийство Альфы? Нападение на меня? Обыденность?
— Да. Альф убивают, делят власть. До старости ни один Альфа еще не дожил. А ты жива, а если бы убили, о тебе бы никто и не узнал, продолжили бы делить власть около замка.
— Какой-то бред. Зачем убивать стариков? — а потом, подумав, спросила, — поэтому трое Альф у меня здесь? Их изгнали из стаи? Потому что они не смогли удержать власть? — я сейчас пребывала в шоке.
— Да, поэтому они здесь, хотят жить… При хорошем раскладе Альфе оставляют жизнь, и он уходит, — пояснил Мейе.
Что за мир… Убивать стариков…
В голове помутилось, я, не соображая, что делаю, встала и вышла из комнаты. Поднялась на третий этаж, оттуда — на чердак. Распахнув дверь на небольшой балкон, я выскочила на него уже волчицей. Когда я успела принять оборот…
«Мой первый приказ! — уперевшись лапами в каменный пол, мысленно направила альфа-силу на всех волков: я чувствовала, как меня слушают, все, я точно знала, что даже дети меня сейчас воспринимают, как Альфу стаи. — Я запрещаю убивать Альф, если они уже постарели, и им есть замена! Если Альфа сам желает сдать свои полномочия, то он должен остаться жить! Всех, кто уже покинул свои стаи — замок ждет в военные и охранные отряды. За вами — опыт боев и жизни! Мудрость прожитых лет!»
Я словно заглядывала всем им в глаза, запечатлевая образ каждого. Находя с десяток мужчин, живущих в палатке в лесу.
«Что нужно от нас Альфе…», — произнес один из них.
«Клятва верности, и посильная помощь!», — посмотрела в глаза каждому. Там была тоска и обреченность.
«Мы дадим тебе клятву!», — кивнул он.
Мужчины встали в круг, и начали зачитывать слова, в конце надрезая себе ладони и сбрасывая капли крови на обледенелую землю.
«Принято! Жду в замке!»
Я сбросила видение стаи, и внезапно почувствовала жуткую тоску. Задрав голову, завыла, изливая боль потери…
Когда воздух в легких закончился, я опустила морду, вернувшись на чердак, цокая когтями по каменному полу, вернулась в гостиную. Упала на шкуру возле камина и шумно вздохнув, положила морду на лапы.
— Не грусти, боль пройдет. Ты еще встретишь того, кто сможет встать рядом, плечом к плечу, — Мейе поднялся с кресла, держа в руках волчонка. Положил мне сына возле морды, и внезапно погладил по голове.
Я зарычала, отгоняя его. Нечего меня жалеть, я справлюсь!
Мейе кивнул, словно соглашаясь, и ушел. Я, облизав сына, подставила ему свой бок, и, прикрыв глаза, начала дремать, чувствуя, как малыш нашел удобное положение и, приткнувшись ко мне, уснул.
Я лежала и смотрела на огонь, видя в нем пламя боя. Черный замок, вокруг пылают огромные костры, я, придерживая огромный живот, прижимаюсь спиной к белому волку. Я интуитивно чувствую, что это Амере…
Он скалится и рычит, угрожая кому-то, но мы одни, только огонь окружает нас.
Там, за кострами, стоят безмолвные тени, от них исходит безумная волна ненависти. Раздается свист огромного количества стрел, поднявшихся в воздух. Я падаю в снег, на колени, начиная мучиться в родовых схватках. Амере становится надо мной, прикрывая телом.
— Уходи, спасай сына! — рычит он.
— Без тебя не пойду! — кричу я в каком-то безумии.
— Портал только на одного… Уходи! — и, повернув голову, цепляет клыками какой-то шнурок на шее, срывая его и толкая меня куда-то.
Всполох синего пламени, и я лечу в дыру, раскрытую подо мной. Смотря, как Амере падает под тучей стрел, утыкавшей его и то место, где я была только что.
Но одна стрела прилетает вслед, да так неожиданно, что я только и смогла дернуться, принимая ее не сердцем, а плечом.
— Нееет!
Мгновение, я падаю в снег, больно ударяясь спиной и теряя сознание…
А очнулась уже другая «я»…
Вздрогнув от звенящего крика, раздающегося в моей голове, я проснулась уже в человеческом теле.
Взяв сына, я прижала его к груди. Амере пожертвовал жизнью, защищая их, а она пожертвовала собой, чтобы жил сын.
— Я дам тебе все, что смогу, отдам душу, чтобы ты жил! — прижала его к себе, страшась того, что могло бы случиться, если бы
