Очень жаль.
— Прошу меня простить, — церемонно сказала она, приглаживая волосы и не сводя взгляд с Томаса. — Я обозналась. Вы очень похожи на моего покойного мужа, месье Кэри.
В уголках ее глаз стояли слезы, которые она украдкой смахнула.
Губы ее коротко вздрогнули, как будто она хотела сказать «Шарль».
Вот оно что!
Что ж, сдержанностью мадам Кэри явно не отличалась, так что можно понять, почему она решила обнять Томаса, приняв его за ушедшего любимого. Сердце защемило от сочувствия.
— О, это я виноват, мадам, — церемонно откликнулся Томас. Чего у него не отнимешь — так это умения держать лицо. — Так, вы говорите, я должен сделать уборку, пока вы с Унни разбираете документы? Должно быть, где-то далеко отсюда?
Вот краб! Я хмыкнула, прикрыв рот рукой. Уже и уборка не так страшна, верно? По сравнению с тоскующей женщиной?
— Я думаю, с пылью лучше справится девушка, — внезапно сказала мадам Кэри. — А сын герцога должен хорошо разбираться в бумагах, так что ты поможешь мне, Томас.
Глаза его расширились, он обернулся на меня.
— Это отличный шанс, Томас! — ободряюще сказала я. — Лучшего тебе не представится.
Во имя всех святых и низвергнутых, это лучшее зрелище, которое мне приходилось видеть!
Он открыл рот, но ничего не успел сказать, потому что мадам Кэри уже втащила его за лацкан пиджака в свой кабинет и захлопнула дверь.
У меня только волосы взметнулись от резкого хлопка.
И все? А как же я?
Не успела я всерьез расстроиться или задуматься, как дверь снова открылась и на пороге появилась мадам Кэри. Пригладила волосы каким-то неожиданным кокетливым жестом.
Положения это не поправило, конечно, зато о многом сказало.
— Пойдем покажу тебе, что нужно вымыть, — невозмутимым тоном сказала мадам Кэри и пошла вперед.
Я направилась следом, изо всех сил пытаясь молчать.
Увы, это никогда моей сильной стороной не было.
— Мадам Кэри, — позвала я, — мадам Кэри.
— Чего тебе? — не оборачиваясь, спросила я.
Мы как раз проходили мимо устрашающе пустой и темной арки, так что с ответом я помедлила.
— Вы знаете, Томас Морвель кажется самоуверенным, но на самом деле он очень одинокий.
Мадам Кэри на секунду замерла, и я продолжила:
— Мы с ним тесно знакомы, кого хотите в академии спросите, я не вру. Томас кажется самовлюбленным и отстраненным, он может быть грубым и высокомерным, но на самом деле он одинок и больше всего на свете мечтает о друге.
— Прямо как мой Шарль, — после паузы сказала мадам Кэри. — О, я знаю такой тип мужчин.
Знает? Забавно. Я знаю только один тип мужчин: что на уме, то и на языке.
— Я так рада, мадам Кэри, что кто-то кроме меня по-настоящему видит, кто такой Томас. Конечно, я ни за что бы не посмела вас обременять такой просьбой, но… если бы вы могли время от времени приглашать его на чай… клянусь, он был бы благодарен, хоть никогда бы в этом не признался.
Мадам Кэри кивнула с таким решительным видом, как будто принимала военную присягу, и я спрятала улыбку за кашлем.
Ну что ж, Томас, будешь знать, что такое нежелательное общество и слишком настойчивые ухаживания. Готова была поставить на кон свои волосы, мадам Кэри и так была бы рада пообщаться с Томасом, так похожим на ее покойного мужа. Я просто дала ей неплохой повод.
— Его глаза наполнены тоской, — тихо сказала мадам Кэри, и я старательно закивала.
Хотя глаза Томаса, на мой взгляд, были заполнены самолюбованием.
За разговором я не заметила, как мы дошли до нужной двери. Мадам Кэри толкнула створку и сформировала небольшое огненное заклинание, чтобы зажечь факелы. Какая тонкая работа!
Оглядев пустое просторное помещение, я вскрикнула, потому что стены и пол его были исписаны мелом. И не просто мелом, а какими-то знаками, смысл которых я расшифровать не могла. Здесь были и фразы на древнем языке, и слова на языке, который я видела впервые, и треугольники — символы единства и целостности, — и знаки святых, и проклятые символы низвергнутых.
Я отступила на шаг. Голова закружилась, стоило мне увидеть бурое пятно посреди комнаты, как будто от крови. Как будто здесь кого-то убили.
— Ну что ты испугалась? Это ваши тут развлекались, проходимцы! Низвергнутые их укради, — проворчала мадам Кэри, подталкивая меня в глубь комнаты. Рука у нее была тяжелой, твердой и горячей. — Рассказываешь вам рассказываешь, что в подземелья нельзя соваться без разрешения, а толку никакого.
— Там кровь, — выдавила я.
— Она куриная, — проворчала мадам Кэри и после паузы добавила: — Надеюсь. Танг, — сказала она, выуживая из угла тряпки, швабру и ведро. — Все здесь приведешь в порядок — и можешь быть свободна.
— Но тут записи. На неизвестном языке. Вдруг это…
Это могло быть все, что угодно. Заклинания. Готовые к активации порталы. Проклятья, чтоб им провалиться.
Мадам Кэри оглядела пол и стены.
— Это огненный язык, драконий. Не знаю, откуда они этого набрались, но тут ошибка на ошибке и написаны рецепты соусов ко дню Тьмы.
Я открыла рот. Драконий язык? Огненный? О чем она? И что за день Тьмы⁈
— Времени у тебя до отбоя, — отрезала мадам Кэри и раньше, чем я смогла хоть что-то сказать, вышла, хлопнув дверью.
Сердце заколотилось где-то в горле, и зазвучало уже знакомое мне и вдруг повеселевшее «У-у-у».
Так, ладно. Главное — не бояться.
Сейчас, немного придя в себя от первого шока, я увидела, что в углу комнаты стоит несколько пустых бутылок от джина, а поодаль поблескивает кусочек фольги, в которую обычно заворачивают еду. Должно быть, в самом деле кто-то из адептов развлекался со страшным
