рыбках, снова обернулась к собеседнику.
— Да. Ты прав, методы воспитания нужно подбирать индивидуально. И… не стоит лезть в чужую семью.
— Хорошо. Главное, чтобы не забыла этот урок, и не полезла жалеть еще какого драконенка. Поверь, это бывает не безопасно. Мы немного отличаемся от людей.
Я мысленно, нервно хихикнула — ага, совсем "немного"!
— Ладно. Вижу, что твои методы действеннее. Сегодня мальчик ведёт себя тихо, — и взглянула на того мальчика.
А он действительно стоял тихо, в стороне от остальных, но и не очень далеко, чтобы слышать рассказ. И с любопытством смотрит на рассказчиц. — Что ты с ним сделал?
— О! Это ты с ним сделала. Оказывается, твоя яростная отповедь возымела действие не хуже моих жёстких методов. Хм… Даже признаюсь — лучше!
— Не смешно, Ардан!
— Отнюдь. Ты действительно поразила его своей вспышкой гнева. Он сейчас активно пересматривает взгляды на жизнь. А я… всего лишь отшлифовал твой грубый метод.
И добил меня своей ехидной улыбкой. Гад!
— Да ну тебя! — я снова вспыхнула и отвернулась.
Брату с семьей очень понравилось слушать, как девочки рассказывают. Май даже вспомнила рассказ Анги о страшной рыбе чепухане, что та когда-то рассказала нам.
Да, иногда девочки любят и пошутить, и поспорить, но это если нет никого посторонних. Особенно Май, так и осталась болтушкой, старающийся выговорить все что думает. Вот и сейчас, из посторонних только Арслиниан, так как Такира они быстро приняли в компанию, и можно считать, что он уже свой.
А ещё, думаю, уже половина Драглуна говорит русскими словами — Фирузэ часто вылавливает из памяти что-то эдакое, и подкидывает Май.
— Мама, а мы сегодня пойдем тлениловаться кидать сналяды? — Рэй теребит меня за подол, второй рукой прижимая к себе Снежу. А та даже не сопротивляется, отдавшись судьбе, в лице драконенка.
Белоснежка — это кличка крильсочки из второго потомства Плюши и Шрама. Да-да, это тот самый дикий, что мы спасли пять лет назад. Он остался с нами после моего спасения, впрочем, и вся стая теперь обитает недалеко, в лесу. Местные жители привыкли со временем, и перестали шарахаться от них, но все равно стараются обходить стороной. И кошек вполне устраивало такое соседство. В замок приходит только Дикая, и то очень редко. А точнее — дважды. Когда Плюше приходило время обзавестись потомством.
Видимо бабушке хотелось проверить и помочь если что, ведь выросшая вне стаи Плюша могла действовать только на инстинктах. В итоге, котята росли здоровыми и крепкими, что первое потомство из двух мальчиков и девочки, что второе.
Во втором вот Белоснежка, которую часто сокращают до Снежи или даже Нежей зовут, за ее ласковый характер. Она родилась совершенно белоснежной, мы даже думали, что она альбинос. Но когда она открыла глазки, то они оказались голубыми как небо!
И темный зеленоглазый мальчик — Морок. Этот малыш постоянно находится в движении, и кажется, что наблюдает за всеми, одновременно из-за каждого куста.
Старшие котята уже выросли, и чувствуют себя свободно в замке. Им не пришлось узнать о людской жестокости, как их маме когда-то. Да и нас они воспринимают как часть стаи.
Марик с опаской сначала отнесся, ведь зубки даже у котят предназначены для охоты на дичь, но быстро решился и погладил Снежу, пища от восторга.
А вот Такир ведёт себя более сдержанно, и не торопится знакомиться с хищниками ближе. Да и по уважительному обращению Май и Веси, понял, что животные разумны.
— Хорошо милый, сейчас сходим на прогулку. А где Тай?
Я обернулась по сторонам и заметила сына с другой стороны фонтана, на самом краю бортика. Чтобы не напугать, начала осторожно подходить, и услышала как он говорит в ладошки, сложенные лодочкой.
—…очень хочу. Понимаешь? Мы же с блатом случайно лазбили иглушку. Мы не хотели. А мама ласстлоилась, и вчела сказку не плочитала даже. Я знаю, ты можешь исполнить тли желания, мне так сестла говолила. А я плошу только одно — пусть у мамы будет новая любимая иглушка, чтобы она не глустила больше…
А потом опустил ладошки к воде, и выпустил рыженькую, очень красивую рыбку, с пышным хвостом.
Я так и осталась стоять, не зная что делать… Ведь в такой момент и прерывать как-то не очень удобно, а с другой стороны хочется прижать это сокровище к себе, и расцеловать за такую маленькую, нежную, по детски наивную, но безумно приятную заботу. На душе стало очень тепло, и я уже было решилась опуститься на колени и обнять, как сын обернулся и спросил:
— Ой! Мама, а ты что, слышала? — а в глазках испуг пробежал…
— Что слышала? Я просто потеряла тебя, солнышко, — не стала признаваться я.
— Фу-у-ух! Холошо! А то когда желание загадываешь лыбке, то нужно его по секлету загадывать.
Мне стало до жути интересно, как он вообще поймал ту рыбку, но… не стала портить момент, и выдавать себя. Интересно, а сказку про Золотую рыбку, ему Май рассказала?
— А я хотела позвать тебя играть в снежки. Рэй очень хочет потренироваться в метании снарядов. Ты пойдешь?
— Да! Только давай и Малика возьмём!
В общем собрались мы дружной толпой, и отправились на прогулку. Арслиниан, как ни странно, пошел вместе со всеми, но продолжил держаться в стороне, за всеми наблюдая и прислушиваясь. Странно как-то…
Ардан
Мой дракон до сих пор молчит. Странно для него. Никогда раньше он не уходил в себя настолько, чтобы не отвечать мне. И вообще, не пойму причины такого поведения. В его репертуаре — постоянно нудно ворчать, а не замолкать.
От размышлений отвлекла Тания, спросив про мужа. И даже на нее, мой обычно начинающий мурчать от удовольствия зверь, не отреагировал. Странно!
Зато, когда я проследил за взглядом Тании на обсуждаемого племянника, почувствовал ворчание. Не услышал, а почувствовал. Словно дракон сдерживал его внутри себя, не позволяя вырваться. Присмотрелся, и заметил его необычно задумчивый взгляд на девочек — так вот что ему не понравилось! Переживает, что этот драконеныш снова что-то выкинет? Хм…
Я перевел взгляд на дочерей Тании. Май, как говорит Тания — пацанка. Но тем не менее, девочка она умная и с головой. Ребенок ещё совсем, к тому же очень открытый и искренний. Да, Дэй позволил ей заниматься боевыми искусствами, но это не портит ее, а наоборот, придает остроты. Ведь когда она выростет, не факт, что все спокойно примут ее прошлое — проклятие
