проёме ванной комнаты, а Ксения подбежала к нему с криком:
— Ты всё знал, ты всё это время знал!
Как же она была хороша: её лицо раскраснелось от бега и гнева, волосы разлетелись в разные стороны, просто пожар по плечам и на голове, глаза сверкают аквамаринами. Боги! Как она хороша!
— Ксения, ты о чём? — севшим голосом спросил он.
— Ты знал, что я боролась не за отбор к магам, а за тебя! — сказала Ксения, хоть и с нажимом, но гораздо тише.
Потому, что несколько капель воды с его волос упали ему на грудь и побежали дальше, по кубикам его живота, и скрылись за полотенцем на его бёдрах, а ей хотелось своей рукой проследить этот путь.
— И ты победила, моя прелесть, — ответил Дьярви.
Он подошёл к ней совсем близко и положил руку ей на талию, а вторую на затылок и стал очень медленно нагибаться к её губам. Руки его едва касались девушки. Он всем видом давал понять, что она может отказаться. Она легко выскользнула из его объятий и спокойным неторопливым шагом пошла к двери. Дьярви опустил голову, руки, и плечи тоже опустились, он так и стоял, как застывшая статуя, не предпринимая никаких действий.
Ксения же, легко выскользнув из кольца его рук, шла к двери и бухтела про себя.
«Он дал мне шанс отказаться. Щаз-з-з! Я прошла весь отбор и победила. Ты мой приз Дьярви, добровольно я тебя точно никому не отдам. И вообще, я хочу тебя, наверное, ещё больше, чем ты меня. Я и так сдерживаюсь, чтобы не бежать».
Она подошла к двери, раскрытой нараспашку, закрыла её и задвинула щеколду. Услышав звук щеколды, Дьярви резко вскинул голову, глаза его расширились. А Ксения таким же неспешным шагом шла обратно, всё так же бухтя про себя.
«О двери должна я думать, ему только поцелуи подавай. Мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь из слуг из вежливости закрыл дверь, при этом насмотревшись, чем мы тут будем заниматься. А заниматься будем, я по его глазам видела, что и он хочет. Теперь мне мало просто поцелуев. Он мой приз, и вообще, он мой!»
Она подошла к Дьярви, который так и стоял, даже не шелохнувшись, и обняла его за шею. И тогда Дьярви захохотал. Он прижимал Ксению к себе, гладил её и хохотал до слёз. Потом он сквозь смех сказал:
— Я не знаю, какой будет наша жизнь, но скучно с тобой, мне никогда не станет.
Ксения тоже улыбнулась, и напряжение отпустило их. Дьярви взяв её лицо в свои ладони, стал целовать глаза, лоб, нос, щёки, губы, снова глаза и по кругу, а потом впился в её губы страстным изголодавшимся поцелуем. Она разомкнула свои руки у него на шее и стала гладить его везде, где достанет. Он застонал, и её сердце рухнуло вниз живота и скрутило там всё, что было. Он немного отстранился и стащил с её плеч платье, которое уже успел расстегнуть сзади, и оно лужицей упало к ногам. Потом он снял с неё нижнюю рубашку, оставив в коротеньких шортиках, которые она носила вместо панталон, и положил на кровать. Его полотенце давно упало на пол, и Ксения пыталась посмотреть на него там, но он стал целовать её грудь, и она забыла обо всём. Ей казалось, что его руки и губы были везде. Восторг и наслаждение охватили её. Она изгибалась ему навстречу, притягивая его ближе, запустив свои руки в его волосы. Удовольствие, которое он дарил ей, было невероятным. Он жалил и терзал нежную бархатную кожу её груди и щедро ласкал языком беззащитно-твёрдые горошины напрягшихся сосков. Он втягивал их губами и отпускал. Она стонала от невыносимого наслаждения. А потом он стал спускаться ниже, гладя и целуя её живот. Он распахнул её бёдра и раскрыл пальцами её влажные складки, втянул в рот набухший бугорок, и она задохнулась от той бури, что поднялась внутри.
«О, Боги! Что он творит со мной, я сейчас умру!»
Он ввёл два пальца ей во влагалище, и она закричала от волной накатывающего экстаза, но он не позволил ей перейти черту. Он убрал свои руки и губы, поднимаясь по её телу и целуя каждый кусочек. Наконец, он захватил в плен её губы, и она почувствовала свой запах на его губах, и это затуманило ей разум. Она вцепилась ногтями ему в спину, прижимая к себе. Он медленно вошёл в неё и начал двигаться. «Быстрее!» — хотелось крикнуть ей, но он не торопился, доводя её до состояния чувственной лихорадки. Тогда его движения стали быстрее, и она снова подошла к черте забвения, но он остановился и снова начал целовать её, а она в бессилии, кусает его за плечо, и его стон наслаждения молнией пронзает всё её тело. «Дьярви!» — кричит она, и тогда он быстрыми и резкими толчками подводит её к самой черте, с рычанием входит глубоко в её лоно и выпускает струю жизни во влажную глубину. И мир в её закрытых глазах раскололся на множество цветных осколков. Она упала с обрыва в блаженство, которого никогда не испытывала раньше. Они лежали мокрые от пота, на влажных простынях, медленно приходя в себя от пережитого. Дьярви наклонился над ней и заглянул в глаза.
Как красив он был сейчас с влажными, прилипшими ко лбу волосами, горящими зелёными глазами, порозовевшей кожей на щеках и лёгкой щетиной на подбородке. «Да, я люблю его», — подумала Ксения.
Он коснулся её губ лёгким поцелуем и спросил:
— Ксения, ты выйдешь за меня замуж?
— Конечно, Дьярви, я выйду за тебя. Я люблю тебя.
И он со стоном снова стал целовать её, и всё повторилось заново.
Потом они уснули в объятьях друг друга, совершенно выбившись из сил.
Дорогие читатели, для вас не сложно поставить звездочку и подписаться, а автору было бы очень приятно и тепло на душе.
Проснулись они уже в обед. Привели себя в порядок, и пошли в столовую.
— Нужно было пообедать в комнате, — сказала Ксения, краснея.
— Почему?
— Ну, девчонки будут хихикать, смутилась Ксения.
— Не будут, они уже уехали, чтобы подготовить себе наряды к нашей свадьбе, — со смехом сказал Дьярви и поцеловал её в макушку.
За обедом они мало говорили. Дьярви сообщил, что уже вызвал швею, для пошива свадебного платья, и она прибудет завтра утром. Свадьба состоится
