После недолгой, но красноречивой паузы, Артём сказал:
– Знаешь, я извиниться хотел. Неправ был. Зря тебя уволил. Может вернёшься?
– Нет, – отчеканила я. Но тут же взяла себя в руки, объяснила: – Я нашла другую работу. Платят неплохо, так что…
– Ладно… Но за деньгами хотя бы заедешь? Ты ведь не думала, что действительно без зарплаты оставлю?
Я колебалась недолго:
– Конечно. Когда приехать?
– А давай сегодня? Сейчас половина третьего… К пяти сможешь?
– Смогу, – с улыбкой ответила я.
Разговор оборвался, оставив после себя странное ощущение.
С одной стороны, извинения Артёма приятны, с другой… наше расставание относится к тем эпизодам жизни, о которых хочется забыть раз и навсегда. У меня холодок по спине побежал, едва вспомнила тот бесконечно далёкий день, и старая привычка взыграла: мысленно начала оправдываться перед администратором, перед Ленкой, перед блондинкой…
Я ведь действительно сплоховала. И Артёма под неприятный разговор подставила, и блондинке аппетит испортила. Нужно было промолчать, или другие слова найти, а я… Что обо мне теперь думают? Презирают, наверное. Нужно извиниться, тортик какой‑нибудь подарить…
И ещё нужно извиниться перед сестрой. Она ведь не просто так примчалась, беспокоилась за меня. И вспылила не на пустом месте, от страха.
Наскоро одевшись, побежала в цветочный магазин. Мой заказ поставил продавщицу в тупик. Пришлось звонить Ахмеду.
Выслушав вопрос, торговец мгновенно включил фальшивый акцент, ответил:
– Вай, дарагая! Сотня алых роз? Да лэгко!
– А доставку сделать сможете?
– Для тэбя – хоть Луну с нэба!
– Отлично! Я очень – очень на вас надеюсь! А записочку в букет вложите?
– Канэшна!
Фух… Одним важным делом меньше. Может, получив подарок, Натка оттает и перезвонит? Даже если не простит, на душе станет чуточку спокойней. А за год – другой накоплю достаточно денег и куплю ей отдельную квартиру. В два раза больше этой.
Следующим номером программы стал поход к парикмахеру. Угрызения совести тяжелы, но предстать перед бывшими коллегами замухрышкой совсем не хочется. За какой‑то час из меня слепили вполне симпатичную девицу, осталось только одеться и накраситься.
Благодаря настойчивому Косарю, в моём гардеробе появилось несколько очень приличных вещичек, но с одеждой решила не рисковать. Надела джинсы и лёгкую белую блузу. Скромно, но со вкусом. Сунула в карман мобильник и несколько купюр – таскать с собой сумочку неохота, не сегодня. Чуть – чуть подвела глаза, подкрасила губы и выпорхнула за дверь.
– Настя?
Ох уж мне эти встречи, одна другой лучше… Но голос Марии Петровны прозвучал так приветливо, так ласково, что я даже нахмуриться не смогла.
– Здравствуйте, – я кивнула соседке, одарила её широкой улыбкой.
– Ой, какая ты сегодня красивая! Собралась куда?
– Нужно заехать на старую работу.
– Надолго?
Я невольно насторожилась, ответила не сразу:
– Как получится.
– Ты не пугайся! – Мария Петровна расплылась в улыбке. – Просто сантехник вечером заглянуть должен, сток проверить. А то ведь у нас с тобой первый этаж, всё к нам льётся. Ежели чего засорится, как пойдёт вверх без предупреждения…
– Да, да, – перебила я торопливо. Слушать подробности о том, как чего бурлит, пахнет и выливается на паркет, совсем не хотелось, а для Марии Петровны эта тема была одной из любимых – старушка тридцать лет прожила на первом этаже, вопрос изучила досконально.
– Он вообще‑то раньше обещался, но где‑то авария, так что задерживается. Ты мне ключи оставь, на всякий случай. Я впущу, если придёт. И присмотрю, конечно.
Я и раньше доверяла соседке ключи, но учитывая новые особенности моей двери, вручать Марии Петровне связку было страшновато.
– Ты носишь с собой два комплекта? Зачем? – искреннее удивилась соседка.
– На всякий случай. Вдруг один потеряется.
– А… – многозначительно протянула Мария Петровна.
Под её пристальным взглядом, я запихнула связку с волшебным ключиком в карман, и уже развернулась, чтобы уйти, но любопытная соседка не отпустила.
– А где же твой ухажёр?
– Какой ухажёр?
– Светленький такой. Большой. Или у тебя ещё какой есть?
Интересно, когда я состарюсь, тоже буду приставать к молоденьким соседкам и выспрашивать? Или ограничусь простым подглядыванием в дверной глазок?
– У себя, – тихо ответила я. – Дома. Только он не ухажёр…
– Ну конечно! – понимающе воскликнула старушка, озорно подмигнула. И продолжила, снизив голос до заговорческого шепота: – Ладно, потом поболтаем. А то у меня там каша выкипает…
Благодаря Марии Петровне, тортик купить не успела. Так и явилась – с пустыми руками и виноватыми глазами.
Ресторан, в котором проработала целых три месяца, ничуть не изменился. Все тот же полумрак, лёгкий запах сигаретного дыма, смешанный с ароматами кухни. Унылый бармен лениво трёт стаканы, одинокий посетитель ковыряет салат, периодически прикладывается к пузатой кружке пива. У барной стойки две девчонки в белых накрахмаленных передниках. Одна усиленно тычет пальцем в кнопки мобильника, вторая считает мух.
– Ленка? – тихо позвала я.
Официантка оторвалась от арифметических упражнений, недоумённо взглянула на меня. Через секунду узнала, хорошенькие губки сложились бантиком, в глазах вспыхнули смешинки.
– Настюха! – взвизгнула девушка, бросилась ко мне.
В горячих объятьях Ленки едва не расплакалась.
– Стой тут! – скомандовала подруга. – Сейчас Артёма позову! Или пройдёшь в кабинет?
– Нет, лучше здесь. Может кофе выпьем? Посетителей всё равно нет.
– Не могу… – вздохнула Ленка. – Сама понимаешь… инструкция, правила…
– Ладно. Зови Артёма.
Она умчалась, а я махнула второй девушке, попросила чашечку «эспрессо». Не знаю что на меня нашло, но присела именно за тот столик, с которого начались мои приключения. От осознания того, что по этой столешнице недавно растекалась собачья лужа, стало чуточку противно.
Прибежал всклокоченный Артём. Со времени последней встречи, администратор заметно поправился. Если бы он не предложил вернуть деньги, решила бы, что на мои кровные отожрался.
– Как поживаешь? – выдохнул Артём, подсаживаясь за столик. – Хм, ты загорела? Отдыхать ездила? Куда?
– Да так. Это не отдых, скорее командировка.
– А… – завистливо протянул парень. – Новая работа…
В его руках появился тощий белый конверт. Голос администратора прозвучал гордо:
