Она сказала это так, словно двадцать один – это не возраст, а достижение. Она переступила этот порог и гордилась собой и своим, таким взрослым, парнем. Впору позавидовать…
– Машка! – Юлька, ушедшая вперед вместе с остальными, развернулась и кричала мне: – Не отставай!
Похоже, тело опять шлет меня по известному адресу. Я прибавила темп, не слушая веселый щебет Тулайковой. Комаровски вышагивал рядом со мной, и я обратила внимание на его сумку странной формы. Ох! Он же гитарист! И там у него, наверное, эта аутентичная гитара! Осмотревшись, обнаружила такую же сумку и у Солнца.
Маша-Маша… Ну почему ты мне так много не сказала? Не знала, что я все равно получу доступ к твоим воспоминаниям? Гады секретчики…
Пройдя через терминал, мы попали в шумные и суетливые людские волны космовокзала. Наш рейс до «Луны-4» отправлялся через сорок минут, и всех приглашали на посадку. Корабль класса «экспресс» ни комфортом, ни уровнем до «вафли» не дотягивал, зато у него было одно неоспоримое преимущество – скорость. Каких-то два с половиной часа, и ты – на Луне.
В моей ситуации и два часа – время, ведь менять придется всю тактику поведения. В «экспрессах» людей размещали в одноместных отсеках, что исключало всякую возможность общения, кроме как по коммуникаторам. Но их в полете рекомендовалось отключать, и я искренне надеялась, что экипаж рейса 118-бис за этим проследит.
Таня выстроила всех студентов, Двинятин, Юлька и я были замыкающими. Юлька жаждала общения, ей явно хотелось узнать побольше про одноклассников Маши, и до вылета разговаривать не возбранялось, но, к счастью, Двинятин спросил, планирует ли она занятия со студентами – как оказалось, с ним самим она уже занималась мьенгом. Так же, как и с Петровым. И Юлька с легкостью переключилась. Я стояла рядом исключительно с целью выработать у тела спокойную реакцию на голос Ильи.
И мне казалось, что постепенно мы приходим к консенсусу. Я даже решила, что тело начинает слушаться. До тех пор, пока с потолка не раздался глас, требующий от пассажиров немедленно занять свои отсеки. Двинятин проявил галантность и подал руку сначала Юльке, а потом и…
У тела едва не случился коллапс. Сердцебиение зашкалило, дыхание опять сбилось, ноги-руки ослабли…
Неужели когда-то и я была такой же?! Не хочу влюбляться снова!!! Поспешно поблагодарив, я захлопнула за собой внутренний люк и стала уговаривать тело, что ничего особенного не случилось.
В замкнутом пространстве, без каких-то дополнительных раздражителей, вернуть контроль удалось довольно быстро. А потом легкая тряска возвестила о взлете.
Значит, расклад таков. Двинятина исключаем, у меня просто не хватает сил и опыта каждый раз выводить тело Маши из стресса, а стрессы, сказал доктор Марк, нам противопоказаны. Комаровски – тоже противопоказан. И Серов – тот еще… одноклассничек. Что касается Солнца, я была склонна и его видеть как можно реже, чтобы не проколоться. Сетмауэр – чересчур наблюдательный, и смотрит… странно смотрит. Получалось, что большая часть творческого коллектива для общения не годилась.
Насколько я имела представление о музыкальных группах, их участники много времени проводили вместе. На всяких там… репетициях. Таким образом, Ингвар Ю и женатый Тхао тоже не подходили на роль потенциального «возлюбленного». Да, у меня оставался только этот вариант объяснений странного поведения Маши. Надеюсь, не все одноклассники столь внимательны, как Кирилл.
В итоге у меня оставались лишь две кандидатуры – Сунибхо Поделан и Серый Дегри. Оба не в моем вкусе. Но если быть объективной, Сунибхо вызывает больший интерес. Жгучий брюнет с красивыми черными глазами, смуглой кожей и ямочкой на подбородке. Очень мило улыбается. Лайзе. В плюс ему и наличие мышц.
Серый-Серый в отличие от него мышцами не обладал вообще. Худой, невысокий, с взлохмаченными волосами. Зато улыбался не только Лайзе и вел себя вполне раскованно. Мальчишка, но обаятельный. Решено, выбираю Сержа.
Осталось четыре стандартных дня полета, за время которых я должна окончательно адаптироваться к телу Маши. И за это же время мне придется демонстративно «влюбиться» в Дегри. В принципе, мне было не важно, как поведет себя он. Парнишка выглядел достаточно легкомысленным, как раз то, что надо на время экспедиции.
Главное, чтобы тело Маши не выдавало мне новых фортелей. Я попыталась расслабиться и закрыла глаза. И как наяву увидела перед собой вихрастое зарево вокруг головы Солнца, а губы Маши, словно в насмешку, выдали мне вкус его поцелуя. Да я согласна, целуется он по высшему разряду… Видимо, и в остальном не плох. Но я же могу проколоться на их общих воспоминаниях!
Пришлось открыть глаза, потому что улыбка Логинова так и стояла перед внутренним взором, а его шепот… Прочь из моей головы! Тьфу, психоматрицы!
Оставшееся время полета я на все лады костерила Секретную службу с их методами и недоработками в операциях, что в итоге помогло отвлечься, потом вернулась к нерешенной логической задачке и смогла ее добить. Настроение закономерно улучшилось. И тут объявили посадку. Люки отщелкнулись автоматически, одновременно у всех в нашем секторе. Тогда почему возле моего отсека первым оказался Сетмауэр?
Он помог нам с телом вылезти, заботливо спросил о самочувствии, поправил слегка растрепанные волосы, и в итоге мы с ним оказались у посадочного модуля последними. Вот так способны срываться самые лучшие планы. Двинятин посмотрел с недовольством, но промолчал. Да и плевать мне на Илью Петровича, чем он дальше – тем лучше.
Космопорт «Луна-4» напоминал огромный муравейник – ну, привыкать к биологии, так во всем. Только вместо насекомых там трудились боты самых разных моделей. Изредка среди них попадались и люди – как мы, например. Впрочем, боты очень быстро отконвоировали нас в тот шлюз, где готовился к взлету предназначенный нам борт.
Он назывался вполне обычно – «СЗ-32/7». Для студенческой экспедиции на планету-рай небольшой, но вместительный звездолет класса сэзэ подходил идеально. Двинятин поговорил с капитаном через переговорник, после чего кто-то из команды спустился принять пассажиров и багаж. Люблю мужчин в форме космофлота… могу я позволить себе хоть одну слабость, даже находясь в теле Маши? Ну, ничего, все еще впереди. По давней космофлотовской традиции перед взлетом капитан и команда встречались с пассажирами в кают-компании для взаимных приветствий. Остальное – дело техники.
Мы поднялись на борт. Ей-ё, вот так сюрприз! Командир представлял свою команду – бортинженера, двух астронавигаторов и старшего помощника, а я их знала! Трижды ей-ё, это был экипаж моего мужа.
