По тому как выгнулись его брови, она видела, что он был удивлен ее отношению и суровому тону, но только так можно было сохранить контроль над ситуацией или воцариться хаос. У них только один шанс разрушить проклятье, потом его уже не удастся обратить. Сара была намерена сделать все правильно.
- Иди за мной, делай то, что я скажу. Ни больше, ни меньше. И не говори, - добавила она, когда он открыл рот, видимо, чтобы задать вопрос. Мужчина нахмурился, но покачал головой. – У нас есть только один шанс, Рив. Если я не смогу держать все под контролем, ты всю жизнь будешь с этим жить. Ты хочешь этого?
- Нет. - Он все еще хмурился.
Сара кивнула, игнорируя тот факт, что мужчина заговорил. Честно сказать, церемония не призывала к абсолютной тишине, но девушка ощущала, что она ей необходима, чтобы сосредоточится. В конце концов, Сара будет снимать не только проклятие, которое делало из Рива монстра каждое полнолуние, но и заклинание верности. Это означало, что она отказывалась от всех эмоций, кроме братской любви. Учитывая, сколько силы воли потребуется, чтобы заставить себя сделать это, девушка почувствовала, что должна направить все внимание на процесс, а не на устную перепалку с ним.
- Войди в круг, - сказала она, входя в спальню и жестом показывая сделать тоже самое.
Рив открыл рот, без сомнения, чтобы спросить: «Что за круг?», но Сара увидела понимание в его глазах, когда он посмотрел ей через плечо. На паркете, также как и на спинке большой кровати, стояли белые толстые свечи, источающие запах жасмина и шалфея.
«Шалфей для очистки, жасмин для сладости. Дорогая Богиня, пусть эта встреча будет сладкой, так как она последняя», подумала Сара, шагнув к кровати и жестом предложив ему сделать тоже самое.
Разноцветное лоскутное одеяло было убрано, и Сара застелила кровать атласными простынями глубокого фиолетового цвета. «Фиолетовый для исцеления и мира», ей казалось, она слышит голос Арэйлии нашептывающий в ее голове. Для Рива она просила исцеления, а мира - для себя, после того, как его придется отпустить. Если бы девушка понимала, что у нее есть малейший шанс удержать его, то постелила бы красные простыни. Цвет страсти и обладания. Но при нынешнем положении вещей, фиолетовый – это лучший выбор.
Сара глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Время настало. Если она будет ждать дальше, то луна повлияет на Рива еще сильнее, и зверя будет трудно контролировать. Девушка забралась на кровать и села, скрестив ноги, прекрасно понимая, что взглядом Рив ласкает ее обнаженную грудь и голое лоно. Готовясь к церемонии, она сбрила кудряшки, украшавшие лобок, и теперь ощущала себя еще более обнаженной, чем прежде. Тем не менее, это было жертвоприношение богине, которое требовало определенных жертв, и Сара была готова к ним. Готова отдать все, чтобы у любимого человека все было хорошо, даже если это значит потерять его навсегда.
Когда Рив забрался на кровать и сел в том же положении напротив нее, она подняла голову и начала петь.
- Я призываю и умоляю тебя, о могущественная Матерь
всякой жизни и плодородия. Семенем и корнем,
стеблем и завязью, листом, цветком и плодом,
Жизнью и Любовью заклинаю тебя: снизойди в тело
твоей служительницы и Жрицы.
Слова шли к ней, легко скатываясь с губ, как будто кто-то говорил через нее, и Сара почувствовала пульсацию силы в воздухе. Рив поднял голову и тревожно принюхался, она знала, что зверь внутри него мог ощущать это. Холодный ветер из ниоткуда, так как все окна были закрыты, раздул разноцветные рыжие волосы и закружил возле ее обнаженной груди, делая соски твердыми. Прохладные пальцы желания прошлись между ее ног, отчего ее лоно стало влажным. Церемония началась. Глубоко вздохнув, она продолжила:
- Матери грозной и божественной
Мои бедствия, и мой поцелуй;
В пятиконечной звезде любви и блаженства
Вот что я заключаю вам в этом знаке.
Она медленно взяла кинжал с гравировкой с полки в изголовье кровати. Металл в ее ладони был холодным, и она увидела, как глаза Рива расширились. Но когда девушка начертила пентаграмму в воздухе возле него и положила нож обратно, он заметно расслабился. Ей хотелось сказать ему, что не о чем переживать. Если сегодня и прольется кровь, то только ее, и то несколько капель. Но церемония началась, и Богиня взывала. Сара продолжила:
- Проклятье ты несешь
Зверь, что управляет,
В твоей душе живет.
Сейчас я вызываю его из логова.
Низкое рычание, предупреждая, раздалось в груди Рива, а глаза в свете свечей стали отливать золотом. Сара почувствовала, как сердце пропустило удар, когда она увидела неестественную похоть, смотрящего на нее друга, и бесчеловечный взгляд любовника, но девушка знала, что не может позволить страху заставить ее сомневаться. Она должна дойти до конца.
Взяв снова нож, Сара нажала острым, как игла, металлическим кончиком на свой левый указательный палец, пока боль не пронзила ее. Задыхаясь, она убрала нож, наблюдая, как появилась рубиново-красная капля крови.
Похоть в глазах Рива теперь смешалась с голодом, жажда стала такой дикой, что Сара почти физически ощущала, как у зверя внутри него текут слюнки. Не обращая внимания на холод, который пробежался между голых лопаток, она положила кинжал на место, и подняла бокал красного вина, который стоял на другом конце полки. Осторожно, Сара сжала свой указательный палец, наблюдая, как капля крови упала в сосуд. Смешав напиток, она вручила бокал Риву.
- Сделай глоток из женщины
Пусть зверь попробует вкус вина,
Ощути его жажду, как метку и знак.
Исцеление твое скоро будет окуплено.
Когда девушка кивнула, Рив неуклюже взял кубок у нее из рук и поднес к губам. Одним большим глотком он осушил бокал и вернул его, смахнув струйку вина из уголка рта.
Сара кивнула. Пока все шло хорошо. Но теперь самая трудная часть. Сексуальная. Ей следовало выступить в качестве сосуда для Богини, магическим маслом она нарисовала на себе зверей, где это было нужно. Девушка знала, что после этого никогда не будет использовать Счастливый Чертополох. Раньше ей нравился пряный острый запах, но после нескольких часов его кипения вместе с другими ингредиентами, а потом перегонки в крошечный сосуд с маслом, она поняла, что он окончательно приелся.
- Я пришла сюда Богиня,
Любовь может приручить волка,
Сточить ногти и раздвоить копыта.
Возьми меня в свою благословенную постель.
На последних словах, Сара достала крошечный флакончик масла из-под подушки. Ее соски были такими твердыми, что могли разрезать алмаз, и она взяла тонкую стеклянную палочку из флакона трясущейся рукой. «Это последний раз, когда я до него дотронусь вот так», подумала девушка, а затем прогнала мысли прочь. Ей надо сосредоточиться, так как это вопрос жизни и смерти. Одно неверное движение и зверь освободится и ничто и никто не сможет его победить, а она была ближайшей добычей.
