Я смотрела на Тень и отчётливо понимала: у него не было выбора. Никакого. Слишком жестокими были нравы Подземья.
Но если он это сделает, убьёт невинную девушку, чтобы спастись, — я никогда, никогда не смогу…
Не будет ничего. Не будет нас. Всё будет кончено.
Как же больно на него смотреть. Как же больно.
Тень. Как мы с тобой оказались здесь?
В императорской ложе фаворитка застыла у перил с полуоткрытым ртом, облизывая губы и не отрывая взгляда от Тени. Император стоял рядом с ней со скрещёнными руками. Даже лицо распорядителя утратило своё невозмутимое выражение.
Сотни демонов замерли в ожидании.
В руке Тени сверкнул кинжал, и у меня остановилось сердце.
— Я забираю её себе, — громко заявил Тень.
Четыре быстрых движения кинжала — и он разорвал верёвки, удерживающие девушку на алтаре, пока зал ошеломлённо безмолвствовал.
А потом Тень поднял девушку на руки и жадно поцеловал её.
Её движения были растерянными, вялыми. Но уже секунду спустя она прижималась к Тени, обхватывая его бёдрами за талию, и целовала его так же страстно…
…Как когда-то это делала я, будучи его пленницей и его собственностью.
Пальцы Тени сжали её грудь. Я не видела, что он делал, но мне на миг показалось, что его руки скользнули ниже, и моё сердце взорвалось всплеском боли и всепоглощающей ревности. Нет, нет, что же он творит, он…
В гуле, поднявшемся было в зале, я различила смешки и хохот. Тень продолжал целовать и ласкать девушку, не отрываясь от неё, и в шуме толпы всё чаще слышались одобрительные возгласы.
А потом распорядитель вышел на арену, и мне показалось, что их с Тенью взгляды встретились. На один-единственный миг. И вдруг я прочла во взгляде распорядителя — высокомерного демона, отрицающего право полукровки участвовать в состязаниях, — внезапное понимание. И сочувствие.
Потом распорядитель кивнул.
— Именем императора! — раздался его голос. — Состязания завершены!
На губах императора Адриана появилась кривая улыбка. Довольным он не выглядел. И по его взгляду я поняла, что Тень, несущий сейчас свою обнажённую добычу прочь от алтаря, сохранил лицо.
Тень победил. И сейчас он собирался это отпраздновать. Насладиться своей победой в постели с обнажённой девушкой, соблазнительной и благодарной.
Меня колотило. Я мечтала перестать об этом думать, забыть, выкинуть из головы…
Но не представлять себе их двоих вместе я не могла.
Глава 7
Я вышла из гильдии, не разбирая дороги. Бесценные клинки, небрежно вдетые в ножны, с каждым неловким шагом всё больнее били меня по ногам, но мне было всё равно. Плевать. Чем больнее, тем лучше.
Когда я уже выходила из зала, я краем глаза увидела пробирающегося ко мне адъютанта из императорской ложи, но лишь ускорила шаг. У меня не было настроения видеть сейчас даже самого императора, и плевать на притворство. Лучше император Адриан будет недоволен, чем я скажу что-нибудь, что окончательно меня выдаст.
Тень не совершил убийство беспомощной девушки, отказался от жертвоприношения, но, едва я представляла, чем он сейчас занимается с Маарой, как она жадно целует его, раздевая, как открывается перед ним, призывно улыбаясь, и как он берёт её…
Я была готова кого-нибудь убить. Желательно — всё Подземье целиком.
Я остановилась в полутёмном переулке, прижавшись к стене, и прикрыла глаза. Одного демона я точно желала убить. Церона. Осталось лишь его найти.
Я сжала руки на рукоятях клинков Альдемаро. Я была хорошо вооружена. Но отправляться на дело сейчас, когда я была измотана донельзя, было безумием. Нужно было тайно возвращаться во дворец. А уже там я ускользну, затеряюсь, вскарабкаюсь по стене — и скользну в свою спальню, разом став хрупкой и покорной наложницей.
Угу. Покорной, как же.
Впрочем, сейчас, когда я представляла Тень в объятьях Маары, я могла побыть и покорной, и страстной — для кого-нибудь ещё. Да, я была зла, и, чёрт подери, ни малейшей вины за эту злость я не испытывала.
Должно быть, мне стоило испытывать облегчение: Маара была жива. Но гнев, обида и чувство собственной беспомощности застилали глаза, и мне было не до того, чтобы радоваться её чудесному спасению.
Довольно ныть. Пора возвращаться во дворец.
Я оттолкнулась от стены и двинулась вдоль переулка к широкой мощёной улице.
И не дошла двух шагов до мерцающих впереди огней, когда мне набросили удавку на шею.
Я захрипела, падая на колени. Вцепилась в удавку пальцами — но та натянулась, и просунуть хотя бы кончик пальца под скользкую верёвку оказалось невозможно.
— Привет от Эреба, Дара Незарис, — прошептал мне на ухо вкрадчивый голос. — Он тебя не забыл.
Верёвка сжалась вокруг моего горла ещё туже, и я потеряла сознание.
Я очнулась в расстёгнутом камзоле со скрученными за спиной руками. Я лежала на спине в небольшом тупике между двумя домами, и грубые руки шарили у меня за пазухой под разорванной рубашкой. Цепочка с запасным боевым зельем, висящая на груди, уже была сорвана. Мои карманы были вывернуты или выдраны с мясом, и запасной стилет валялся на грязной брусчатке. Похоже, те, кто меня похитил, прекрасно понимали, с кем им придётся иметь дело.
Эреб. Церон вышвырнул его из Триумвирата, экзорцировал в Подземье, лишил денег, рабов и влияния. Но, похоже, обо мне Эреб и впрямь не забыл.
— Откуда Эреб знает… что я здесь? — хрипло прошептала я.
Демон в низко надвинутом капюшоне убрал руку у меня из-за пазухи и наклонился над моим лицом. Меня обдало несвежим дыханием.
— Сегодня ты убила одного из наших парней и ранила другого, — сообщил демон. — Помнишь? Тот, кто остался жив, тебя запомнил.
Я вспомнила похищенную демонессу, которую тащили в портшезе двое диких демонов. Она убила одного из них ударом в горло, а второго я ранила, но оставила в живых… и, кажется, очень зря.
А потом я поняла, что мне только что сказали.
— «Наших парней»? То есть девушек-рабынь похищает вовсе не Церон?
Демон ухмыльнулся:
— Дошло, да? Кто же будет подозревать бедного опального затворника-Эреба? Он очень будет доволен, когда наконец сможет тебя… обнять.
— А уж я-то как буду довольна, когда смогу его прирезать, — процедила я.
Демон оттянул воротник моей рубашки, довольно лыбясь на полуобнажённое тело.
— Ой, не думаю, — осклабился он, и за его спиной распустились призрачные крылья. — Ты дралась весь день, охотница, и сейчас едва стоишь на ногах. Точнее… не стоишь.
Я сжала зубы. Связанная, полуодетая, безоружная, я и впрямь мало что могла. Только ждать, когда демоны соизволят закинуть меня в портшез и отвезут навстречу насилию, пыткам и мучительной казни — или жертвоприношению. Вряд ли Эреб упустит такой удобный случай.
И Тень даже не узнает, что со мной случилось. И Конте…
Дьявол. Я почувствовала, что вот-вот расплачусь, и резко дёрнула ногой, сгибая её в колене. И ударила проклятого демона прямо в пах.
Демон дико завыл, отшатываясь к стене. Призрачные крылья за его спиной погасли. Я расхохоталась, несмотря на бегущие по щекам слёзы. Стилет лежал в четырёх шагах: если бы не мои связанные руки, этот демон сейчас был бы мёртв.
Но второй демон подбежал ко мне, вздёрнул на ноги, встряхнул, и я вновь ощутила себя беспомощной куклой.
— Поиграть решила? — прошипел он, прикладывая к моей щеке нож. — Сейчас мы с тобой поиграем, тварь!
В следующий миг с крыши спрыгнула тень.
Сверкающее лезвие описало одну-единственную дугу, чудом не коснувшись меня. Я не сдержала крик.
Клинок рубанул демона по рукам с хирургической точностью. Демон выпустил меня, выронил нож и с воем рухнул с заливаемыми кровью кистями.
Я отшатнулась к стене, едва удержавшись на ногах. Я не могла разобрать лицо под глубоким капюшоном. Но это было и не нужно.
Потому что я узнала катану.
Бить с такой силой и таким искусством мог только недавний победитель состязаний. Тот, кого я сейчас хотела видеть меньше всего.
