- Так как же сын Ладислава, Бажен? Как здоровье его? Ему, если мне не изменяет память, восемнадцать уже?
- Верно. Здоров, насколько я знаю.
- А скажи, Богдан, не нашёл ли Ладислав для него невесту? Возраст-то самый подходящий для этого!
- Нет, об этом не слышал ничего.
- Взгляни на мою дочь - какая красавица! Как думаешь, может породниться нам с твоим князем?
Я посмотрел на молодую княжну. Она, действительно, была довольно приятна внешне, хотя с Ясной ей не сравниться! Неприятно удивил только интерес, с которым она открыто, не стесняясь, что неприемлемо для молодой девицы, разглядывала моих воинов.
- Не знаю, Ярослав, это вам с ним решать. Дочка у тебя, и в правду, красавица! Думаю, княжич будет доволен.
А сам, незаметно, взглянул на Бажена. Слышал, слышал княжич, о чем речь идёт! Удивленно рассматривал он княжну. Только по взгляду его не понять было, по нраву ли она.
- Когда в путь обратный двинетесь?
- Задерживаться некогда. Вот завтра и поедем.
- Да как же это? Ратибор сказал мне, что на капище завтра тебя с женой поведет, обеты давать, отпразднуем потом! Ну, а там уж и в путь через несколько дней!
- Что скажешь, Ясна, на капище будем обеты давать?
Что это с ней? Голову опустила, в глаза не смотрит.
- Ясна, ты слышала, о чем речь?
- Слышала. Только не могу я...
- Как не можешь?
Князь с интересом следил за нашим разговором. А я... я снова злился. Что это за девушка такая, из-за которой меня из огня да в полымя бросает? То она нежная да ласковая, то перечит мне во всем, да ещё и при князе! Почему обет дать не хочет? Может, передумала женой моей быть? Только решил здесь, при всех не выяснять это, чтобы посмешищем для Изборска не стать.
- Что, Богдан, не желает девица женой твоей быть?
Что тут скажешь? Не желает, видимо. Только вдруг Ясна сама князю ответила:
- Я уже жена его. А на капище ни к чему нам обеты давать.
- Это как так? По древним обычаям положено.
- Я - христианка.
Тишина воцарилась за нашим столом. Хорошо хоть воины за другими столами не слышали - продолжали есть да пить, громко переговариваясь.
Отношение к новой религии среди большинства по-прежнему было плохим. Да и немного христиан было на наших землях. Именно их часто обвиняли в разных бедах от неурожая до пожаров. И порой не просто обвиняли, а и жизни лишали.
Я о христианстве знал немного - мать со своей верой ко мне не приставала, но кое-что все-таки от нее слышал. Да и крестик-то я ее взял, да потом в карман спрятал, чтобы воины не увидели. Не хотел, чтобы кто-то знал о нем.
А тут вдруг жена моя открыто говорит, что она христианка. Как князь поведет себя теперь? Почувствовав опасность, рука привычно потянулась к мечу, да только на входе отобран воинами Ярослава он был - нельзя оружие-то близко к князю приносить. Увидел краем глаза, что воины мои тоже насторожились. Но Ярослав неожиданно улыбнулся и сказал:
- Ну, что ж, ваше дело, по каким правилам судьбы свои соединять. Думаю, Богдан, свою жену ты и сам на путь истинный наставить сможешь. В таком случае, можете послезавтра утром отправляться. А сейчас давай хоть выпьем за здоровье молодых, если, конечно, это религией жены твоей не запрещается!
Пришлось пить, кто же после такого князю откажет?
***
Обошлось, вроде бы. Когда увидела, как Богдан к поясу потянулся, где меч его должен быть - ужаснулась, вдруг всех нас тут из-за веры моей поубивают? Но, слава Богу, обошлось...
Наверное, он снова рассердился. Смотрела сбоку в его лицо и понимала, что он совершенно точно злится на меня. Я не сказала ему, не предупредила. И так все получилось...
Еле дождалась, когда, наконец, пир этот закончится. Когда князь предложил Богдану в баню вместе с женой, со мною, то есть, сходить, от радости чуть первой из-за стола не выскочила. И муки мои закончатся, и помыться смогу - в пути не удалось.
- Богдан, - князь с хитрой улыбкой смотрел на меня, - я думаю, сегодня ты не станешь настаивать, как прежде, чтобы с дружинниками своими ночевать. Ратибор вас устроит в своём тереме.
Нет, не баня у воеводы Ратибора, не баня, а банища! Огромная, не то, что наша. В предбаннике лавки - целая дружина поместится! Я первая зашла. Богдан с Ратибором возле бани остановились. Жена Ратибора - Добряна мне горенку показала, где мы ночевать будем, рушники дала, одежду я из своих запасов взяла. Богатый у них дом, большой и разных комнат не сосчитать! А еще не сосчитать ребятишек - целый дом!
Зашла в предбанник и остановилась в нерешительности. Самой идти в парилку или Богдана ждать. И что он мне скажет? Со мной для него одни беды, я только и делаю, что разочаровываю его. Так он меня точно никогда-никогда не полюбит.
***
Шагнул в предбанник и увидел Ясну, стоящую у стены, спиной ко мне - опущенные плечи вздрагивают, лицо ладонями закрыто. Плачет? Бедная моя девочка, испугалась, наверное, там на пиру. Не раздумывая, обнял ее, она вздрогнула - не слышала, видимо, что я зашел. Обернулась, поняла, что это я и снова лицо ладонями закрыла.
- Ты испугалась?
Отрицательно качает головой.
- Тогда почему плачешь?
- Я - плохая жена, от меня одни беды... Я не должна была говорить о вере своей...
Развернул ее лицом к себе. Прижал к груди. Промокла вся, пока мы добирались сюда. Не было ничего естественнее, чем обнимать ее вот так и чувствовать нежное тело рядом.
- Ясна - ты очень смелая! Ты самая смелая из всех, кого я знаю.
- А если бы князь приказал всех нас убить? И воины пострадали из-за меня?
- За что? Князю нельзя с нами ссориться.
- Ты сердишься.
- Только потому, что ты мне не сказала. Если бы я знал...
- Ты презираешь меня...
Она заплакала еще горше. Вот в чем главная проблема. Она думает, что этим может меня отпугнуть! Потянулся к поясу и из кармашка на нем вытащил материн крестик.
- Смотри!
В глазах Ясны неподдельная радость. Взяла крестик мой деревянный, сжала в ладони.
- Ты тоже?
- Матушка моя мне дала.
- Богдан?
Оставшись с ней наедине, я уже давно не мог думать ни о чем серьезном. Впереди долгий путь домой, когда еще появится возможность остаться наедине с... женой? Даже мысленно было непривычно и странно так называть Ясну. Но и приятно. Это слово роднило, связывало меня с ней. И от того, помимо ставшего привычным возбуждения от ее близости, меня переполняло чувство щемящей нежности к девушке, что так ласково и доверчиво прижималась сейчас ко мне. Пока гладил только спину, но руки неуклонно спускались ниже, не подчиняясь приказам повременить, потерпеть... Губы уже ласкали маленькое розовое ушко, и в моем имени, выдохнутом ею, я отчетливо слышал дрожь.
- Богдан... я чувствую что-то такое... странное.
О чем она? О возбуждении? О желании, которое я у нее вызываю? Улыбнулся, стал целовать ее шейку, так же, как она там, на улице, по пути от базара к терему князя, лизнул ее кожу. Сладкая девочка, моя девочка... Странно, там, на улице она так ярко, так чувственно отвечала, а сейчас замерла и...
- Что? Что ты говоришь, Ясна?
- Богдан, ты что не слышишь меня?
- Э-э, я немного отвлекся... - отодвинулся немного, чтобы, наконец, вникнуть в слова ее. - Говори, я слушаю.
- Я говорю, что я чувствую что-то странное. Я уверена, что-то будет. Как если бы у меня здесь, - она рукой показала себе на грудь, туда, где находится сердце. - шар горячий. И... Горячо будет. Опасность. Понимаешь?
- Да, ничего не станет князь делать. У него планы. Он хочет породниться с Ладиславом. Дочь свою за Бажена выдать. Не станет он со мной сейчас связываться, тем более из-за твой веры.
- Нет, не князя боюсь. За тебя боюсь. Знаю, что случится с тобой что-то.
- Просто ты испугалась сегодня. Устала. Я с тобой. Иди ко мне. И ничего не бойся.
Она сама потянулась вверх, к моему лицу. Встала на носочки, ладонями оплела лицо и прижалась губами к губам с таким жаром, что меня будто молнией прошибло, выбивая, выколачивая из головы все мысли, кроме одной - хочу ее, сейчас, в эту минуту. Но только хотел прижать ее посильнее, стиснуть в руках своих, она отстранилась.
