Машина подвезла меня к моей пятиэтажке.
- Спасибо, - поблагодарила я сидящую рядом женщину.
- Постарайтесь не выходить из дома. Даже в магазин за углом, - говорила она. – Что-то нужно – лучше закажите доставку. Чуть не забыла.
Она протянула мне большой черный смартфон.
- Если что-то понадобится – звоните. Все номера записаны.
Я взяла телефон, поблагодарила, пошла домой. Встретившаяся по дороге бабуля с первого этажа не ответила на мое «добрый день», только посмотрела так, будто я была нацистом с автоматом в униформе Третьего рейха.
Виктор был прав. Надо собираться. Жить взаперти, боясь попасться людям на глаза – не дело.
Я зажарила яичницу, перекусила, включила телевизор, принялась собирать вещи. Черт, даже какая погода там не знаю. Да и где – «там»? Понятия не имею куда ехать. Взяла телефон, посмотрела, куда есть билеты на завтрашнее утро. Поезд в Варшаву, самолет в Стокгольм, Вену, Сан-Франциско. Автобус до Барселоны через Милан…
Не так давно любой из этих городов вызвал бы восторг. А вот сейчас уезжать совершенно не хотелось.
- Кандидат в президенты Виктор Голубоглазов с минуты на минуту сделает официальное заявление, - заговорил диктор в телевизоре.
Я обернулась, присела.
- Поговаривают про то, что он решил снять свою кандидатуру с выборов. Причины такого решения не сообщаются. Мы внимательно следим за ситуацией и будем сообщать вам…
- Не делай этого, - бормотала я, словно читала заклинание.
Телевизионный экран запестрел рекламой очередного геля для душа, но я сидела и смотрела, будто меня приковали. Переключила канал – там тоже говорили о заявлении оборотня. Люди в студии политического ток-шоу с умным видом рассуждали о том, что будет, если это произойдет.
Пошла реклама Вольского, стилизованная под сказку о трех поросятах, только в этой версии появился сам Вольский и прогнал злого волка от разноцветных поросячьих домиков.
А затем появился Голубоглазов.
Выглядел он уставшим. Волосы оборотня слегка растрепались, что показалось мне красивым. Даже классический костюм и галстук поверх белой рубашки смотрелись на нем как-то не так, будто были сняты с другого человека. Он стоял за трибуной на фоне какого-то парка.
- Здравствуйте, - начал он. – Все, кто сейчас смотрит на меня в живую, по телевизору, слушает по радио, всем здравствуйте. Ходит много слухов о том, что я решил сняться с предвыборной гонки. Кто-то говорит, что у меня проблемы с законом, другие – что со здоровьем. Слышал даже версию, будто я снимаюсь потому, что начал линять.
Кто-то за кадром засмеялся.
- Скажу честно, такие мысли у меня были, - продолжал он, а я заворожено смотрела. – Не потому, что у меня проблемы, а потому, что кое-кто мне их пытается создать. Кое-кто пытается надавить на меня фейковыми обвинениями. Думаю, знаете, про кого я говорю, - он сделал паузу. – Ко мне в дом проник неизвестный. Пронес туда доказательства будто бы моих преступлений. Испугался ли я? Да, как каждому человеку мне страшно за свою семью, еще не рожденного ребенка. Собираюсь ли я отступать? Нет. Потому, что если отступлю я, то, что происходит со мной сейчас, может случиться с каждым. Они смогут навешать ложных обвинений на человека, чей дом хотят снести, и построить торговый центр. Или страха закрыть того, кто слишком много знает об их черных делах. Или запугать честного журналиста, решившего написать разоблачающую статью. Если отступлю я – вам всем придется бояться как минимум следующие пять лет. Именно поэтому все, что говорят – неправда. Я все еще иду на выборы. Ради каждого из вас.
***
Я была рада за Голубоглазова. Он не отступил, решил идти до конца, не сдался. Даже ради своих инстинктов. Но в то же время становилось страшно. Ведь Вольский тоже не отступит просто так. Сейчас он наверняка кипит, как чайник, но успокоится и придумает, что делать дальше. Несмотря на всю его мерзость, бесчеловечность, он не был дураком.
Пожалуй, все-таки нужно убегать.
Инстинкт самосохранения буквально орал об этом. Я как можно быстрее собрала вещи, отрыла загранпаспорт, который сделала когда-то, планируя ехать на заработки в Польшу, но с ними ничего не вышло, и он без дела лежал уже несколько лет.
Из вещей брала только самое необходимое. Когда собралась, набрала номер из визитки. Холодный, абсолютно лишенный чувств женский голос на том конце ответил, что через десять минут за мной зайдут. Дело шло к вечеру. А завтра я наверняка уже буду в другой стране, растерянная, не знающая что делать…
Закрыла сумку, вышла на улицу. Та же черная машина с тонированными стеклами подъехала за мной через две минуты.
- Почему вышли раньше? – спросила все та же женщина, которая сопровождала меня сюда.
Что ответить я понятия не имела, просто развела руками.
- Больше так не делайте.
Дорога оказалась долгой. Переполненный машинами и людьми город будто бы сам не желал отпускать меня. То и дело образовывались пробки, светофоры, словно заговоренные, горели красным, а знак, сообщающий о ремонте дороги, словно бы выполз из-под земли, перекрывая самый быстрый путь.
Погода тоже не была благосклонна. Сорвался ветер, в небе засверкали молнии, ударил гром. Мне то и дело хотелось сказать ехать обратно, но что-то изнутри напоминало о том. Что теперь я в ответе не только за себя, а и за ребенка.
Аэропорт впереди засверкал вывесками кафешек и сувенирных магазинов. Да и гроза, кажется, прошла.
- Виктор заказал вам чартерный рейс, - сказала моя сопровождающая, но я даже не спросила куда.
Без разницы где окажусь, картина будет та же – незнакомые люди, чужой язык, чувство полной потерянности.
- На месте встретит водитель, отвезет вас в место, где вы будете жить.
Я кивнула.
Машина въехала на территорию аэропорта с другой стороны, ко входу, через который проходили вип-персоны.
- Сам он приедет ко мне? – спросила я, когда машина остановилась.
- Как только закончит дела.
Меня быстро провели через паспортный контроль, затем к трапу самолета. Погода тем временем образумилась, тучи разбежались в сторону, над головой появилась полная луна. Интересно, дела Виктора связаны с ней? Про полнолуние и оборотней говорили много, трудно было понять, где заканчивается выдумка и начинается правда.
Потом я взошла на небольшой частный самолет. Салон был полностью пуст. Возможно, что кроме меня на борту находятся лишь пилоты.
Монотонно загудели двигатели. Город, выглядящий сверху как беспорядочно разбросанные лампочки, медленно тонул внизу, пока окончательно не скрылся за облаками.
Я откинулась в кресле, немного жалея, что улетаю в неизвестность. Иногда находил страх, почти что паника от непонимания, куда меня везут.
А когда немного успокоилась, приоткрыла глаза, увидела Вольского.
Поначалу подумала, что у меня начались галлюцинации. Моргнула несколько раз, но он не исчезал. Медленно, спокойной походкой, будто гуляя, прошелся по салону, сел рядом.
- Что…
Слова застряли внутри меня, скованные страхом.
- Что я здесь делаю? – спокойно говорил Вольский. – Может, захотелось полетать. Составить компанию.
- Как вы здесь оказались? – я инстинктивно вжалась в кресло, будто надеясь провалиться в него.
- Куда угодно можно попасть за деньги. У всех своя цена, - с видом философа, смотря в потолок, продолжал Вольский. – Вот наш общий знакомый так не считает. Думает, что сможет побороть и коррупцию, и беззаконие, и вообще все вокруг. Как подросток-максималист. А вы как думаете? Он смог бы?
Я не отвечала. Смотрела на его лицо и бубнила про себя, хоть бы это оказалось глупым сном. Я в воздухе, и он тут может сделать со мной что угодно.
- Вот и я думаю, что нет. Не стоит пытаться победить гидру. Вместо одной головы всегда вырастут две новые. Куда проще и надежнее найти компромисс.
- Что вы хотите? Опять предложить что-то?
- Нет, предложения кончились. Надо было принимать их. Пока я был добр. Надо было уговорить его бросить все. Сейчас бы отдыхали вместе с ним на его чертовом острове.
