шага оказался рядом. Подхватив девушку на руки, он прислушался. Еле слышное дыхание щекотало его кожу, и он облегченно выдохнул:
— Еще жива.
Но у девушки был сильный жар, и, судя по всему, она не спала. Нет, она была без сознания.
Злость на тех, кто это сделал с ней, заволокла душу фавна красной пеленой, но волнение за Амедею пересилило все остальные чувства. Он быстро вынес практически невесомую девушку наружу и помчался к ее дому с немыслимой скоростью. Ночь еще не утратила своих прав, и фавн с легкостью скользнул к дому Амедеи незамеченным. Киро заглянул в окно и увидел деда. Тот, опершись на руки, сидел за столом с опущенной головой. Глаза его были полны ужаса и горя.
Фавн не стал медлить и постучал в окно. Он хотел оставить девушку на пороге, но понял, что не сможет. Она была такая хрупкая, так нежно прижималась к нему, как будто чувствовала в нем свое единственное спасение. И фавн не смог ее оставить. Какая-то незримая нить связывала их. Киро понимал, что должен передать ее из рук в руки. Он дождался, пока дверь открылась, и встретился глазами с дедом. У него на лице не осталось ни кровинки, когда он увидел, в каком состоянии его внучка и кто ее принес.
— Это снова ты… — В словах дедушки не было обвинения. Напротив — он, как никто другой, знал, что этот фавн вреда не причинит.
— Да, это снова я. — Он занес девушку в дом. — И снова передаю вам ее из рук в руки, надеясь, что она выживет. Все как тогда… — Голос фавна дрожал, а в глазах застыла неподдельная боль.
Дед кивнул, и через мгновение Киро исчез, как будто его никогда и не было на этом пороге.
Мне снилось, что я замерзаю, застываю навечно, покрываюсь коркой льда. Снова и снова погружаясь в ледяную воду, я уже не нахожу сил, чтобы дышать. И не вижу смысла делать это. Но когда мне показалось, что вздох мой станет последним и темнота навек накроет меня, неожиданно выглянуло солнце. Нежно согревая мое окоченевшее тело, оно прикасалось к щекам, волосам и губам, оставляло на них свой ласковый, теплый свет. Окутывало меня со всех сторон и возвращало желание дышать, жить. Мне вспомнился лукавый взгляд зеленых глаз с прорезями солнечных лучей. Но я все никак не могла вынырнуть из забытья и понять, кому он принадлежит. Имя перекатывалось в памяти, словно мячик, и отпрыгивало, как солнечный зайчик. Ки… ро…
Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Моя комната? Но как же… Воспоминания закружились в голове, с болью пробивая спасительное забытье: погреб, сырость, безнадежность, холод… Я попыталась вспомнить, как в него попала, но тщетно. Поднялась на локтях и охнула: меня как будто пропустили через дедушкину мельницу. Каждая кость неумолимо ныла, прося пощады, и я, сдавшись, свалилась обратно.
Услышав, что я проснулась, в комнату заглянула Паолина. А она что тут делает? Словно услышав мой немой вопрос, женщина прошла в комнату и присела на стул возле моей кровати.
— Слава богу, ты проснулась, мы уж думали, что потеряли тебя! Я пришла ухаживать за тобой по просьбе дедушки Тито. — Ее голос был наполнен скорбью, но в нем теплилась надежда на лучшее.
— Дедушка? Как он? — взволнованно спросила я.
— Ох, Амедеа, ты нас всех напугала, но с ним все будет хорошо. Тито — крепкий мужчина, он переживет. Хорошо, что ты очнулась.
В глазах женщины стояли слезы, а я потянулась к ней и взяла за руку.
— Со мной все будет хорошо, — с нежностью в голосе, на которую было способно мое осипшее горло, произнесла я, — я уже лучше себя чувствую. Но что произошло? Как я оказалась здесь?
Я с нетерпением ждала ответа, как будто от этого зависела моя жизнь. С одной стороны, так оно и было.
— Ты ничего не помнишь? — Паолина удивленно подняла на меня глаза.
Я лишь покачала головой.
Она расправила юбки, будто собиралась с мыслями, и неторопливо начала рассказ:
— Я не так уж много и знаю. Как рассказал мне Тито, ты пропала, и никто не мог найти тебя практически двое суток. — Она всхлипнула и со слезами продолжила: — Дедушка искал тебя по всей деревне, но все тщетно. Он заходил ко мне, но я тоже не знала, где ты. Лишь когда он ушел, я поняла, что ты пропала из-за моей просьбы. Сразу же, как я тебе рассказала, ты и пропала. Это я во всем виновата! — Паолина заплакала сильнее, не найдя сил продолжать.
Я сжала ее руки и замотала головой:
— Паолина, ты абсолютно ни при чем! Я сама пошла в лес и по наивности попалась в ловушку. Меня заперли из-за ревности… — Женщина удивленно уставилась на меня, а я продолжила: — Понимаешь, все снова из-за Джорджа. — Паолина гневно вскочила, но я не дала ей уйти: — Послушай, именно он тут ни при чем. Это Калвина. Она приревновала меня к нему, увидев его нелепые знаки внимания, и решила таким образом избавиться от соперницы. — Я закрыла глаза, вспоминая ужасные события. — Они с тремя парнями заманили меня к речке, там схватили и, дотащив до какого-то подвала, бросили туда без воды и еды.
Потрясенный вид Паолины не шел ни в какое сравнение с моими душевными терзаниями. У меня до сих пор стоит запах сырости в носу. Я не представляю, как жить в одной деревне с той, что своими руками чуть не свела меня в могилу. Калвина. И мне кажется, свела бы, просто мне повезло.
— Как я выбралась? Как оказалась дома? — спрашивала я. Мой голос дрогнул от невероятной догадки.
Паолина покачала головой, пытаясь справиться с шоком, и ответила:
— Тито не сказал. Но то, что тебя принесла не Калвина и не местные парни — это уж точно!
Женщина гневно пыхтела и уже порывалась уйти, чтобы отыскать и наказать виновных.
Буря в моей душе не нарушала внешнего спокойствия. Я мягко взяла ее за руку и уточнила:
— Сколько я пролежала без сознания?
Паолина смахнула скатившуюся слезу и сказала:
— Практически три седмицы. Мы уже не надеялись, что ты придешь в себя. Ты сильно простыла и постоянно бредила. Жар не спадал, что бы мы ни делали. Но произошло чудо! Амедеа, я буду молиться за тебя, но Калвину нужно наказать по всей строгости! — Паолина прошла к выходу и обернулась: — Она поплатится за то, что сделала!
Оставшись одна,
