Будто прочитав мои мысли мужчина часто заморгал и светлые брови поползли вверх.
— Прошу, не подумайте ничего плохого, — он поджал губы и стыдливо опустил глаза.
Боже. что не так с этим богатеем?
— Я рос в приюте и хорошо помню, какого это мёрзнуть в такие холодные вечера.
Мои глаза расширились от удивления.
— Потому, позвольте помочь. Добро оно, знаете ли, возвращается.
Да, но только в Вашем случае, Егор Александрович, я не смогу отплатить добром за добро.
Я подняла глаза на прокурора и набрав в лёгкие подольше воздуха, вдавив поглубже чувство вины и отвращения к себе, тихо произнесла:
— Работая в доме Егора Александровича я не раз была свидетелем того, как он ругался с Даниилом.
Лицо Егора Александровича побледнело, а губы слегка приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но не мог. Яркие голубые глаза сощурились и потускнели, такого взгляда прежде я не видела.
— Как ты можешь? — послышался звонкий голос Амины у меня за спиной. — Он дал тебе и твоему сыну крышу над головой и работу, а ты так нагло врёшь и о нём, и о Дане? Неблагодарная ты тв…
— Тишина в зале суда! — громыхнул судья.
— Ваша честь, — адвокат Егора Александровича встал со своего места, — позвольте задать свидетелю вопрос?
Георгий, он всегда был верным помощником Егора Александровича, но в этот раз, боюсь, он не сможет помочь. В данное дело были впутаны тени верхушек преступного мира. И судью заранее подкупили. Не поможет даже влияние отца Егора Александровича.
— Отклонено. Свидетель, продолжайте.
Я сглотнула и стараясь не смотреть в сторону своего бывшего работодателя, продолжила:
— Он очень сильно ревновал свою невесту к Даниилу. Я не раз слышала, что он запрещал ей общаться с ним.
— Наглая лож! — голос Амины дрогнул. — Ваша честь…
— Амина Кольцова, суд принял к сведенью ваши показания. Если вы и впредь будете нарушать ход судебного процесса, я буду вынужден исключить Вас из зала суда, — судья откинулся на спинку сидения и поджал губы.
— За день до убийства я слышала телефонный разговор. Егор Александрович говорил с кем-то. Сказал, что Амину похитили и ему нужна помощь…
— Зачем ты так… — в голосе Амины звучало откровенное отчаяние. Оно и понятно, после моих показаний даже то, что она сказала правду, перестанет иметь значение, потому как она являлась невестой Егора Александровича.
— Амина, — прозвучал тихий и спокойный голос, но это спокойствие и ни с чем не сравнимая твёрдость пробежала по спине холодными мурашками, — не нужно. Тише.
Я подняла взгляд на своего бывшего работодателя и на глаза навернулись горькие слёзы: он смотрел на меня так же, как и в вечер нашего знакомства, а затем улыбнулся так мягко и тепло.
— Простите, — произнесла я одними губами, а он едва заметно покачал головой.
Он всё понял. Понял, почему я предала его.
— Ваша честь, — прошептала я, — если на этом всё, могу ли я выйти из зала суда? Мне нехорошо.
— Если вопросов нет, — прокурор и адвокат отрицательно покачали головами, — вы можете быть свободной.
Стараясь не смотреть на Егора Александровича, я развернулась и молча покинула зал суда. Стоило мне выйти на улицу, как на глаза навернулись горячие слёзы. Я растерянно смотрела на носки своих сапог, пока солёные капли срывались с моих скул и безвольно падали вниз.
Перед глазами стоял взгляд моего бывшего начальника: добрый и глубокий, от этого сердце в моей груди немыслимо больно сжалось.
— Какого это, — я вздрогнула от насмешливого голоса у меня за спиной, — из жертвы стать убийцей чьей-то судьбы?
Я ничего не ответила, лишь обняла себя за плечи.
Сыночек… Это всё ради его безопасности…
— Ты всё правильно сделала, — мужчина легонько подтолкнул меня в сторону чёрной машины, припаркованной неподалёку, — так получи заслуженный приз.
Будто безвольная кукла я проследовала к автомобилю и молча села на заднее сидение. Но как только за мной закрылась дверь, как на голову накинули что-то чёрное всё вокруг погрузилось во мрак. Я забилась в панике, пытаясь сорвать с лица пугающий предмет, но пальцы никак не могли сорвать плотную ткань, которую удерживали на моей шее.
— Ты скоро отправишься к своему сыну, — послышался над моим ухом насмешливый голос, — ты не будешь мучиться за то, что помогла мне, так же, как и он.
Сердце в моей груди отчаянно бухнуло и замерло.
Сынок… сыночек…
— Я сделаю всё быстро и безболезненно. Ты не почувствуешь боли.
Дарья.
Поместье потряс страшный крик, от которого в венах на мгновение замерла кровь. От неожиданности я подпрыгнула в своей кровати и накинув на плечи халат, выбежала в коридор.
Возле открытой комнаты Амины стоял Даниил в одних лишь джинсах, раздражённо уставившись на что-то внутри. Рядом с ним вжался в плечи Илья, одетый в клетчатый пижамный костюм. Следом из своей комнаты лениво зевая вышел Сириус.
Подойдя ближе, я невольно уставилась на обнажённые плечи Даниила, на одном из которых уродливо красовалась багровая клякса шрама.
Видимо, в этом особняке все со своей историей.
Невольно поёжившись от воспоминаний о недавнем сне, я прикусила губу и заглянула в комнату из-за предплечья Даниила. На полу под подоконником на коленях сидел дворецкий и прижимал к груди Амину. Девушка дрожала и всхлипывала, а мужчина гладил её волосы и плавно раскачивался из стороны в сторону, будто укачивая её, пытаясь успокоить.
— Всё хорошо, — дворецкий поднял глаза на Даниила, продолжая обнимать Амину и в этом взгляде читался вызов, — я с тобой. Я не оставлю тебя.
Серафим выглядел иначе, но, быть может, дело в том, что я просто посмотрела на него с другой стороны. Он выглядел растрёпанным: верхние пуговицы рубашки и манжеты были расстёгнуты, будто он так же, как и все намеревался снять форму и лечь спать, но внезапный крик застал его врасплох и вынудил сломя голову бежать на верхний этаж.
Наблюдая за этой парочкой, я невольно улыбнулась.
— Нахождение взаперти сказывается на каждом из нас, — Сириус взъерошил чёрные волосы, — у Амины крыша начинает посвистывать.
— Совсем необязательно так говорить, — послышался холодный голос Анны, которая прошла мимо нас всех совершенно бесшумно, будто кошка, с прозрачным стаканом, наполовину наполненным водой, на маленьком чёрном металлическом подносе, — рано или поздно истерика накроет всех вас.
— Кровь… — прошептала Амина, — я не сумасшедшая! Это было слишком реально!
— Возможно это был ночной кошмар, — рассмеялся Сириус, — а ты спутала реальность со сном.
Дворецкий протянул руку и взяв стакан, поднёс его к губам Амины.
— Этот особняк питается вашими эмоциями, — холодно проговорила Анна. — Все же видели сны, верно?
— Выходит то, что мы видели, — прошептала я.
— Это наше прошлое, — ответил Даниил, повернувшись ко мне, — ты ведь тоже что-то видела.
«Он очень сильно ревновал свою невесту к Даниилу» — прозвенели в голове слова, отозвавшись россыпью неприятных мурашек по телу.
— А тебя… — я подняла глаза на Даниила, — до того, как мы попали сюда…случайно не пытались убить? — взгляд невольно упал на шрам на его плече.
Глаза Даниила сощурились.
— Откуда ты знаешь?
— Кажется я говорил с самого начала, — отозвался Серафим, — все вы связаны между собой.
— Тихо, дворецкий, — выплюнул Даниил и снова повернулся ко мне. — Откуда ты знаешь, что меня пытались убить?
Я отступила на шаг назад, ощущая, как в груди нарастает комок паники.
— Что ты сделала?
— Я… — слова застыли в горле, а по щеке, бесконтрольно и беспорядочно покатилась слеза, вызвав на лице Даниила искреннее удивление, — я дала ложные показания в суде…
— А вот и крыса, — усмехнулся Сириус, криво улыбнувшись, — может и Георгия ты грохнула? Алиби то у тебя не было.
— Нет, — я вжалась в стену под натиском множества глаз, — я пыталась спасти своего сына, меня заставили солгать…
— Кто? — рыкнул Даниил, нависая надомной. — Кто заставил?!
