— Бреморсон, не двигайся, черт бы тебя побрал! — он до боли сжал обе моих кисти в одном своём кулаке, доказывая, что он сильнее, умнее и быстрее меня. — Приготовься, мы уходим!
Я пыталась выдернуть свои конечности из его лапищ, но он без особого труда удержал меня на месте и не позволил сделать по-своему. Магический контур перемещения сомкнулся вокруг нас, проводник в руках мужчины вспыхнул и нас поглотила темно-синяя дымка его магии. Сверху раздаётся гневный мат, но, чёртовы очки слетели с носа, и я успеваю лишь расфокусированным взглядом выхватить перекосившееся от боли лицо. И белые волосы в коричневой саже. Сердце пропустило удар, и я судорожно икнула. Жизненно необходимо было сбежать, но я могла лишь несмело щурить глаза и пытаться вернуть уплывший фокус. Важная, как воздух, свобода, медленно уплывала и превращалась в стальную хватку, его пальцев.
— Трупников? — я судорожно прохрипела, подняв на него глаза. — Какого черта тут происходит? Ты какого дьявола творишь! И почему я не узнала тебя в первый раз! Мать твою за ногу, семь раз!
— Заткнись! — рявкнул он так, что у меня все в голове зашумело и возмущаться перехотелось. — Какого черта ты вообще туда попёрлась? Готьер сказал, что с тобой толпа охраны и что ты под круглосуточным наблюдением, заперта у себя в доме! А если бы я не успел? Ты вообще понимаешь, какого дьявола натворила? Молись, реально молись, чтобы они не поняли, кто переубивал лучший взвод наёмников «Ореганде». В противном случае, ни мне, ни тебе, ни Саше в этом мире больше не будет место. Нас расфасуют по пакетам и отправят родителям в праздничных коробках. Этого хочешь?
Мы стояли посередине какой-то захламлённой комната. Со всех углов на нас взирали жирные, откормленные пауки, под ногами валялись древние трактаты на мёртвых языках, покрытые вековой пылью, и мебель, покрытая простынями, которые кажется сами уже превратились в тлен. Это больше всего напоминало декорации к фильму ужасов, чем секретное логово, второго герцогского дома нашей страны. Никаким местом это не вязалось в моей голове с блистательным, богатым и помпезным родом Трупниковых. Да про них вся столица судачила, они с обложек журналов не сходили. Каждый журналист мечтал заполучить их эксклюзивное интервью. И тут такая дыра?
У меня от паники, вспыхивающей, как пламя адского огня в котле судного дня, ещё сильнее трепетало в груди. Сердце рвалось прочь из рёберной клетки и норовило пробить грудную клетку от страха и адреналина. Полное непонимание происходящего удушающей волной оседало на кончике языка и не давало нормально вздохнуть и отчётливо понять, что вообще со мной не так в это мгновение. Я озябшими от волнения и нервов пальцами, сжала проводник плотнее и постаралась не показывать собственного волнения. Кидается вперёд, тут же вытягивая его в сторону Трупникова было идиотской затеей. Но он на все мои выкрутасы никак не отреагировал, лишь опёрся одной рукой о пыльный стол, прижимая ладонь к плечу.
— Верни меня обратно! — едва ли не по слогам шиплю я на него.
— А то что? — в своей издевательской манере тянет блондин. — Тоже попытаешься меня убить, так же как те уроды из переулка?
— Ты рехнулся? — теперь пришла моя очередь удивлённо вскидывать бровь. — Это за мной гнались и охотились! И все из-за вашего идиотского Тёмного ордена. Словно мне и так жилось, как в райских кущах. Ещё проблем на мою голову добавилось!
— Можешь помолчать, хотя бы полчаса, — рявкнул он на меня.
— Тебя ранили? — тут же насторожилась я. — Трупников? Только не говори, что собираешься подыхать у меня на руках! Мне только обвинений в убийствах герцогского наследника не хватало для полного служебного несоответствия.
— Подыхать вроде бы не собираюсь, а там, видно будет, — криво усмехнулся парень и тяжело вздохнул, опускаясь на сто, — сама как-нибудь переместись, тут нет защитных чар, так что спокойно сможешь уйти к себе. Я тебя, как видишь не держу.
Инстинкт самосохранения просто вопил о том, что надо немедленно делать ноги! Уходить, пока он не пришёл в себя и не придумал новое занятие или способ по вскрытию моей дурной головы, которая не давала покоя остальным частям тела! Я же, видя бывшего одноклассника впервые спустя десять лет с момента выпуска, немного не понимала, как правильно себя вести в сложившейся ситуации. Я замирала на месте и тупо пялилась в его спину, потому что было невозможно не слушать то, как сдавленно и хрипло он дышал, держась за плечо. Его хриплые выдохи въедались в мозг, раскалённым железом, и в воздухе сгущался аромат крови и боли. Все это обманчивое и трепетное, на секунду давало ложное представление, что маг не опасен.
Словно задержав дыхание, перед прыжком в воду, я сделала несколько нерешительных шажочков вперёд. Подрагивающими от волнения пальцами прикоснулась к мужскому плечу, чтобы развернуть его к себе лицом и увидеть повреждения от шальной магии. На мгновение в воздухе повисло давящее, будто прессом, молчание. Но в тот миг, когда наши взгляды встретились, пространство взорвалось миллионами посторонних шорохов и шумов. Как-будто кто-то посторонний нажал на кнопку, и подавляющая шумоизоляции упала, обнажая мир и делая его более живым и подвижным.
Я даже не была уверена в том, смотрел ли Антон мне в глаза. Зрение расплывалось и даже очки-артефакт не позволяли мне сфокусироваться на перекошенном от боли лице. Я медленно вела взглядом по поджарому, тренированному телу, пока глаза на замерли на его плечо. Где сквозь разодранную ткань рубахи, перепачканную кровью и ещё чем-то из подворотни, не открывается прекрасный вид на рану. У меня где-то внутри подыхает все от осознания того, что это моя вина. Корсет рёбер сдавливает до боли, словно сердце действительно собиралось пробить его. Я смотрела не на кровь на плече, а на расплывчатую татуированную вязь древних рун. Это было странно, в голове шумело, и я могла лишь открывать и закрывать рот.
— Господи, Трупников, это… — голос сорвался на истеричные нотки, и я сделала ещё один шаг назад. — Ты… Ты… Ты не мог… Кто угодно, но не ты…
Понимание того, что я сейчас увидела, вещи, не предназначенные для моих глаз. Что уж там, я вляпалась в дела Тёмного ордена теперь уже окончательно и бесповоротно. И кажется, осознание того, зачем я потребовалась Трупникову и почему меня не прикончили на месте, стало формироваться в голове. Оно было настолько шокирующем, что казалось, я даже не осознала, как рефлекторно вскинула проводник, направляя оный на своего бывшего школьного возлюбленного. Не запомнила, как произнесла заклинание, которое Трупников заблокировал сразу же, даже не напрягаясь. Невероятно быстро, даже несмотря на сильное ранение и отсутствие в руках хоть чего-то похожего на оружие.
Он захрипел, или же я начала надумывать себе что-то сверх того, что существовало в реальности… Столько лет прошло. Трупников стал ещё выше, превосходя меня на полторы головы. Я и раньше ему носом в подмышку упиралась, а теперь и вовсе, едва до груди доставала. Мне приходилось задирать голову, чтобы с вызовом смотреть в его бесстыжие и порочные глаза. Но я видела лишь плёнку кровавого зарева перед глазами. Все было смазанным, нечётким, туманным, но даже так я прекрасно понимала, что на его лице не было и намёка на ненависть. Я совсем забыла… Он любил и ненавидел меня с одинаковой силой. Давно… Но не успело наваждение осесть на плечи, как мы оба повернули головы на звуки, доносящиеся из окна. Это Готьер… Он звал меня и словно понимал, куда следует идти.
— Все ещё как в школе, Бреморсон? — ему потребовалось сделать всего два шага, чтобы с силой схватить меня за кисть. — Не забывай, что игры кончились. Лучше бы тебе найти ответы на вопросы до того, как часы пробьют полночь, и волшебная сказка обернётся глупым кошмаром.
— Убирайся отсюда, — тихо произнесла я, когда он с силой сдавил мою шею, заставляя зашипеть от боли. — Александр! Я зде…
— Зря ты… — он не выпустил меня из хватки, просто перекрыл последние крохи кислорода. — Ты знаешь, что не умрёшь… Но не советую испытывать моё терпение, оно не бесконечно.
