в порядке? — придержал он черного грифона. Верный встревоженно заклокотал.
И он за нас переживает что ли?
— Почему вы не обгоняете нас? — прокричала я возмущенно. — Ладно бы, фора была побольше, или у Козы хватило сил. Но так играть в поддавки зачем?
— Вы знаете, в чем заключается смысл этого конкурса? — ответил он невозмутимо вопросом на вопрос.
— Чтобы грифон нашел всадника и как можно быстрее вернулся назад.
Пока я проговаривала условия конкурса, что озвучили нам утром, я имела удовольствие наблюдать, как кривоватая усмешка появляется на лице Ролана.
— Нам сказали неправду? Или я не так поняла?
— Нас всех еще проверял хозяин гор, Джоана решила попросить.
Я вспомнила старичка. Камень, оставшийся у меня. Интересно, что он понял обо мне?
— И я прошла его испытание? — вырвалось у меня.
Ролан рассмеялся.
— Мы же с вами здесь. А остальные в горах. Как вы думаете?
«Любопытно, — пронеслось у меня в голове, — о чем хозяин гор говорил с ним. Спрашивал ли, чего хочет. А чего может хотеть практически всесильный человек?»
Черные глаза уставились на меня всего на мгновение, пристально, насмешливо. Чуть грустно. И Ролан тут же отвел взгляд.
— Вы отдышались? — спросил он у меня и у Козы разом. — Полетели?
Вот так, крыло в крыло мы и прибыли на главную площадь Бирмингема. Были встречены оглушительными аплодисментами. Барт подбежал ко мне, помог сойти с Козы, погладил ее по взъерошенным перышкам. Закружил меня в объятиях. Да так, что я почувствовала себя молодой, беззаботной девчонкой.
Синди подбежала, замерла. Она теперь всегда в первый момент замирала, словно не верила, что я ее не оттолкну. Барт заметил это — а он всегда внимательно и как-то трепетно относился к подобным вещам — и отошел на пару шагов. К Козе.
— Я знала, что ты победишь! — обняла меня Синди, но дождавшись, пока я открою ей объятия. Небо, неужели дурацкая история с ее дурацкой влюбленностью и глупостью так и будет стоять между нами? Я ведь на дурочку с ее первой влюбленностью не злилась. А вот она сама себя простить не могла.
И с парнем своим она не то, что не помирилась. Она и разговаривать не стала. Так он и отбыл на юг, на границу, где по приказу Альфреда и будет отбывать срок своего наказания, служа королевству.
А Агата… Дочь напряженно смотрела в небо, не обращая на меня внимания. Привычно кольнуло сердце. Но что делать. Девочка выросла. И упорно не принимала меня рядом с мужчиной. Пусть даже и с ее же отцом.
В небе показался еще один всадник. Он вынырнул из-за облаков как-то резко. Агата вздохнула полной грудью — узнала того, кто подлетал.
…
Итак, из тридцати участников нас осталось девять. Интересно, как же пообщались остальные с хозяином гор, что их не пропустили дальше. А у двоих участников грифонов еще и забрали. Я так поняла, что король приказал выяснить, каким образом нерадивые и жестокие всадники вообще заполучили магических зверей.
Хотя, сейчас в королевстве такой бум на грифонов, после победы короля Альфреда, что очень и очень многие стараются завести себе магического зверя, порой не понимая, что это не игрушка.
Мы стояли перед балконом самого большого дома. Оттуда на нас благосклонно взирали их величества, Джоана и местный мэр. Кстати, это была дама, больше похожая на повара, чем на представителя власти. Но это никого не смущало. Посматривала она на нас так, словно мы были найденными в горах умирающими путниками, которых по непонятной ей причине еще не удалось покормить. Воинственно топорщился накрахмаленный фартук цвета самых белых снегов. Но сам город был настолько вылизанным и ухоженным, что, кажется, система с этой дамой во главе, вполне себе работала.
Мы поклонились всем на балконе. У Ролана это получилось высокомерно. И все участники дружно, внимательно, хотя исподтишка, оглядели друг друга.
Восемь. Остались мы с Козой. Невозмутимый Ролан. Парень Агаты, тот самый, что прилетал меня спасать. Его грифон был интересного серебристо-серого отлива, помельче, чем у Ролана в конюшнях. И даже помельче, чем мои. Но всадник, как и грифон были полны амбиций. Поглядывали на окружающих свысока.
Еще был военный, седой, явно битый жизнью. И грифон его был такой же. Мне Барт шепнул, что его магический зверь был слеп. И каждый год магического зверя выводили на соревнования, чтобы порадовать. Кстати, грифон так ориентировался в пространстве, что я бы никогда не сказала, что он не видит.
Парочка явно столичных жителей, типичных представителей золотой молодежи. И грифон, и всадник. Блестящие, лощеные. Грифон, правда, был перекормлен и избалован. Но им это не мешало самолюбоваться изо всех сил. Что выглядело исключительно забавно.
Рядом с ними стоял интересный персонаж. Форма егеря, глаза смотрят на всех с подозрением. И грифон у него дикий. Видно по повадкам. Оба нервничают и явно чувствуют себя не в своей тарелке. Интересно, каким ветром и откуда их занесло сюда, на конкурс «Золотой грифон»?
И еще один прошедший дальше — молодой совсем мальчишка, с капризным выражением лица, будто кто-то вытащил его из постели и, не дав ни умыться, ни позавтракать, засунул соревноваться. А вот грифон у него был не первой молодости, судя по седине на кончиках перьев. Он посматривал на хозяина снисходительно и покровительственно.
— Условия второго тура мы объявим завтра, — провозгласил король, поднимаясь и приветственно взмахнув рукой. — А сейчас — праздник!
И мы отправились к огромным столам, что были накрыты прямо на площади. Простенько, но ладно играл небольшой оркестр, что-то залихватское, искреннее и народное.
Я обратила внимание на то, что Верному как раз, возмущенно о чем-то стрекоча, что-то объясняли грифоны. Колокольчик Джоаны и Красавец Барта. Моя кокетничала — чего за ней отродясь не водилось. Надеюсь, эта парочка не уговаривает Верного нам поддаться? Только потому, что мы с Козой единственные барышни среди соревнующихся?
Ой, надо с Бартом поговорить. Потому что если это так, то выдам я им на орехи, невзирая на статус и симпатии. Если я смогу победить, так это потому, что я смогла победить. А не потому, что кто-то с кем-то договорился.
— С кем будет танцевать самая красивая женщина? — вот и он, легок на помине. — Красивая и суровая.
— А что происходит? — кивнула я в сторону грифонов.
Барт улыбнулся, но ответить не успел.
— Мама! — требовательно позвала меня Агата, в первый раз с того самого мгновения, как я появилась на конкурсе, обратившая на меня внимание.
— Да, дорогая, — улыбнулась я насупленному ребенку. Все-таки я верю в то,
