Норт?
– Рада знакомству. Да, есть такой раб.
Ойсу Танн прикрыла глаза, заново переживая надежду и потрясение, затем взяла себя в руки. Она действительно очень сильно любила сына – как, впрочем, и дочь, но последняя была защищена существующей системой матриархата, поэтому все материнские тревоги были с самого рождения отданы бесправно ущербному ребенку..
– Идемте. Великая Госпожа при смерти, отдадим ей последние почести... к тому же она желала поговорить с вами... Но после вы расскажете мне всё, – горячо добавила средняя госпожа Танн и воинственно припечатала: – А затем напишете договор купли-продажи на мое имя!
Вся ее воинственность происходила из опасения, что новая хозяйка ее сына начнет артачиться и выторговывать себе кучу сложновыполнимых услуг. Но я только пожала плечами и коротко ответила:
– Хорошо.
Напряжённая осанка Ойсу Танн немного расслабилась. Она махнула рукой, приглашая следовать за ней, и первой направилась в бесконечный лабиринт однообразных коридоров.
Великие Чертоги сегодня прямо-таки кишели обеспокоенными подданными Великой Госпожи. Все их тревоги однако сводились к мыслям о собственном будущем и попыткам предугадать те повороты судьбы, к которым их приведет политика той, что возьмёт власть в свои руки. Большинство и не сомневалось, что ею окажется очаровательная интриганка Фирэлея Танн.
С приближением к покоям мою макушку и виски сдавило ощущением присутствия знакомого лениво-любопытствующего разума.
«Хороший день, дитя, – прошептал Тигарден-2. – Мои усилия в этой линии событий предвещают успех...»
«Не уверена в этом, – возразила я. – Великая Госпожа умирает, а советница вот-вот захватит власть.»
«Я тоже так считал... но Саолл говорит, что большое пространство всегда преодолевается маленькими прыжками... и это не метафора.»
«Это слишком туманное замечание в нынешней ситуации, чтобы я могла оценить его достоверность. Ты пришел с какими-то конкретными советами или так, пофилософствовать? Я ужасно устала.»
Меня до сих пор раздражало воспоминание о том, через какие эксперименты пришлось пройти, чтобы активировать контроль над своими способностями, и это раздражение выразилось в нежелании поддерживать демагогию планетарного разума.
«Мнительное дитя, – ничуть не обиделся Тигарден-2, – я пришел сказать, чтобы ты непременно попросила ту, что угасает, снять блокирующие устройства с моего будущего кибер-админа, мастера инфомерности. И с его сестры тоже. Когда разум пребывает на грани физической смерти, легко ему внушить нужные решения...»
«И без твоих напоминаний собиралась попросить», – проворчала я.
«Тебе отказали бы в просьбе, – последовал ответ. – Мое властное умирающее дитя даже сейчас стоит на страже репутации и понимает, что последствия этого решения могут разрушить многие сложившиеся устои общества...»
«А как насчёт благодарности за попытку спасения?» – возмутилась я.
В голове раздался сочувственный смешок.
«Наивное дитя... Среди тех, кто обременен властью, нет места безоглядной благодарности, есть только трезвый расчет. Но не печалься. Раздул я в меркнущем сознании несчастной жажду мести. Теперь она мечтает наплодить проблем для той, чьей волей ее ночью погубили...»
«Ладно, я поняла. Ты завирусил голову Бирэлеи Танн мыслями о мести, и я этим подло воспользуюсь. Так тому и быть.»
«Действуй, дитя. Ее время на исходе...»
Ментальная тяжесть исчезла вместе с уходом Тигардена-2. И я с облегчением подумала, как хорошо, что наследие мастеров инфомерности досталось не мне. Общаться с планетарным разумом на постоянной основе – слишком подавляющая обязанность.
У входа в покои стеной стоял целый ряд телохранителей. Ойсу Танн недовольно нахмурилась и приказала:
– Разойдитесь!
– Простите, средняя госпожа Танн, нам приказано не впускать посторонних, – деревянным голосом отрапортовал главный телохранитель.
К слову говоря, единственного выжившего телохранителя Бирэлеи Танн, раба с горчичной аурой, среди них не наблюдалось.
– Что за чушь? – обозлилась космозонка. – Я могу свободно входить к Великой Госпоже по родственному праву!
– Вы и ваша дочь можете войти, а остальным вход воспрещён.
– Кем воспрещён?
– Старшей госпожой Танн.
Мара Танн громко фыркнула.
– Узнаю нашу милую Фи.
– Это никуда не годится... – проворчала Ойсу Танн и вдруг громогласно крикнула: – Сестрица Бирэлея! Я привела к вам госпожу Чудо-Юдо, как вы и просили! – А затем с милой улыбочкой предложила главному телохранителю: – Сходи-ка узнай, изволит ли Великая Госпожа нас принять. Ее решения пока ещё приоритетней приказов советницы.
Раб почтительно поклонился и скрылся за дверью. Отсутствовал он недолго и сразу же известил:
– Великая Госпожа выражает желание принять посетителей. Прошу вас, входите. – Сам он уже, не задумываясь, настроился немедленно оповестить советницу о явлении посторонних.
Во внутренних помещениях покоев везде горел яркий искусственный свет. Включены были даже ночники и просто декоративная иллюминация.
– Аж глаза режет, – проворчала Мара Танн вполголоса.
– Бирэлея приказала держать свет включенным, – шепотом пояснила ей мать. – Говорит, что это придает ей сил.
Дальше все хранили молчание, пока не вошли в большую спальню, также ярко освещённую. Высокий потолок переливался бесчисленными крошечными звёздами, на огромном стенном экране напротив кровати шла трансляция какого-то документально-философского фильма на экзистенциальную тему. Сильно пахло медикаментами, а в углу сидела хмурая космозонка в белом халате. Вероятно, медик.
Увидев Великую Госпожу, я невольно вздрогнула и сбилась с шага. Темные глаза на грубоватом костяке лица запали в глазницы так глубоко, что казались выжженными лазером дырами. Кошмарное и отталкивающее зрелище... Щеки ввалились, вокруг рта проступила сеть глубоких морщин, а кожа, обтягивающая уже по сути не лицо, а череп, приобрела нездоровый синевато-серый оттенок. Тело тонуло в складках наброшенного сверху блестяще-желтого покрывала.
Образ неминуемой смерти в этой золотой обёртке неприятно поражал и подавлял любые жизнеутверждающие чувства и мысли. От него по спине бежали ледяные мурашки плохого предчувствия.
Жуткие глаза уставились на меня с пристальным вниманием существа, висящего над пропастью.
– Госпожа Чудо-Юдо... – прокаркал рот в рамке искривленных потрескавшихся губ. – А вы не торопились.
Я поторопилась принять приветственную позу, рекомендованную регламентом, и опустилась на одно колено, прижимая руку к груди.
– Меня задержали против воли, Великая Госпожа. Экстремисты, затеявшие взрыв, не побрезговали и похищением.
О добровольной задержке с Тэймином упоминать я, естественно, не стала, и прислушалась к ментальному полю Бирэлеи Танн. Оно невольно вызывало брезгливость, особенно витающее вокруг умирающего тела облако низкоэнергетического тлена, которое казалось сырым и липким. А безнадежность и глухая злоба на весь окружающий мир пробуждали желание сбежать из этой яркой спальни как можно дальше.
– Моя племянница рассказала мне всё, что успел передать ей твой коммуникатор... а теперь я хочу послушать тебя, – с трудом проговорила Великая Госпожа и неприязненно велела
