круги.
— Думал, магия смерти выматывает, но ментальная еще сильней. Ну что, отец, по-моему все ясно. Только толку от этих признаний нет. Допрос под ментальным воздействием никто не признает. Будут подозревать, что менталист мог внушить свои мысли подопытному. Но можешь быть уверен, я ничего не внушал. Внушение проще дается. Тем более что фамилии знатных родов Асталии мне пока неизвестны.
— Ну, Йонисских-то ты знаешь! И Сальдоранов с Ваверинскими. Так что действительно можно расценить, как желание отомстить!
— Простите Ваше Величество, давайте будем исходить из худшего. — глава службы безопасности империи покосился на Лорена, видимо, не зная, как его назвать. — Будем считать, что менталист провел допрос чисто. И все три эти фамилии замешаны в заговоре. Наследники Сальдоранов и Ваверинских откровенно слабы, даже на фоне наследного принца. Нынешнего. — Поправился он. — Значит, ставка делается на наследника Йонисских. Он сильный маг. Простите, Лорен, я не знаю вашей силы, но если вы действительно так сильны, как говорит Его Величество, то поединка с вами Йонисский не выдержит. Значит, основная опасность исходит от них. Им выгодно устранить вас без всяких поединков, тихо, и тайно. Пока планы Его Величества насчет вас неизвестны. Как только он объявит вас наследником, покушение на вас ставит их вне закона. Так что я бы посоветовал, на празднике демонстрации силы не показывать все, на что вы способны. Пусть уверятся в том, что шанс взять вверх над вами есть. Тогда они будут ждать.
Сардон помял рукой подбородок, и одобрил:
— Возможно, ты прав, Бьерн. Лорен, сможешь?
— Попробую. Проще демонстрировать полную силу, частично — труднее. Это я сегодня понял. И с магией смерти, и с ментальной. С магией смерти боялся положить всех живых в постройке. — Он укоризненно взглянул на Веллиану, она смущенно потупилась, вспоминая его просьбу и свою глупую выходку.
— А если бы, — продолжил Лорен, — выпустил бы ментальную магию на полную, то сварил бы этому мозги. Потеря невелика, хоть поквитался бы, но нам нужны были сведения от человека, а не бред сумасшедшего.
— Было за что поквитаться? — Прищурившись, спросил Бьерн Свенсон, глава службы безопасности империи.
— Было. Только не при дамах. Да и вообще, вспоминать тяжело.
— Ну и не вспоминай! — вмешался император. — Думай о будущем. Кстати, можешь вполне напоить кровью этого вампирчика. Смерти в тебе не осталось.
Лорен уколол палец и дал слизнуть Тоби.
— Ой, как вовремя! Менталистом не стал, но эмпатия у меня появилась. Спасибо, что не злишься. И не ругайте меня, ваше Величество, от капли крови Лорену плохо не станет. Да и относится он ко мне хорошо. Веллиана любит, а вот тот тип всех нас скопом ненавидит, Лорена в особенности! И еще он его боится. Боится, что он отомстит. Значит, есть за что. Так что, может быть, вы с ним покончите, Ваше Величество?
— Это что, я стал тоже слышать этого пса?
— Так ваша кровь в Лорене, а его я слышу. И чувствую. Все нормально.
— Рано его еще кончать. Захочет спасти свою жизнь, еще пригодится. Отправим к господам мятежникам. С докладом, что магия у Лорена есть, значит, он не Оса. Пусть гадают как так! Бьерн, обдумай операцию. Лорен ему внушит, что следует говорить. А пока пусть уберут его подальше, лучше здесь, во дворце. В подземельях. Туда посторонним ходу нет.
Паука утащили. Бьерн ушел.
— А теперь я хочу поговорить о делах семейных. Нет, Веллиана, останься Твой отец мой друг, значит, я тебя, пока ты в моей стране, опекаю. И как опекун спрашиваю. Что между вами происходит? А?
— Ничего, Ваше Величество, — поспешила ответить Веллиана, — встречаемся в кафе, поим Тоби кровью, ну и кушаем. Там все очень вкусно! Так что ничего неприличного. А где еще встречаться? Там в это время никого не бывает, значит, сплетней не будет.
— Ну, тогда ладно, встречайтесь, — с некоторым разочарованием разрешил император — А я подумал…
Что он подумал, Сардон сказать не успел, дверь его кабинета распахнулась, и в него стремительно вошла императрица.
— Сарди, извини, что я не во… — договорить она не сумела, упершись взглядом в Лорена.
Лорен побледнел, и, Веллиане показалось, даже слегка покачнулся. Она подошла к нему, и, что бы поддержать, взяла под руку.
— Адель, — Сказал напряженным голосом Сардон, — давай пройдем в соседнюю комнату, не будем всех посвящать в свои дела!
Он взял супругу под локоть, и повлек за собой в соседнюю комнатку, носящую имя «малой гостиной», не давая жене оглянуться.
— Что произошло, Адель? Так просто ты не стала бы ко мне врываться!
— Лиор, Сарди, сегодня приехал к тебе, но ты куда-то срочно уехал, не предупредив. Его задразнили в твоей школе Юнкеров. Младший сын герцога Йонисского заявил, после занятий боевой магией, что с такой силой он никогда корону не получит. Так как его старший брат вызовет его на смертный бой и убьет. Это безобразие! Надо что-то делать. Господи, ну почему наш первенец так глупо умер!
— Он не умер, Адель. Вот, садись и читай. Я хотел сообщить тебе все после праздника в академии, но раз так вышло, скрывать нет смысла. Читай и все поймешь!
Он усадил жену в кресло, вышел в кабинет, бросил быстрый взгляд на сидящую на диване парочку — Веллиана усадила Лорена и сама села рядом. Император достал из потайного ящика стола письмо Элоизы и прошел к Аделлиане. Молча протянул ей письмо. Императрица молча прочла. Раз, перечитала, еще, и еще. Подняла глаза на мужа.
— Где сейчас эта гадина?
— На том свете, как и было написано
— Она писала, когда ему было шесть с половиной. Кто его потом воспитывал?
— Сложно сказать. Никто. Из приюта его почти сразу якобы усыновили пара воров, заставили открывать им изнутри двери домов, потом, когда подрос, взяли к себе карманники. От них он перешел в Гильдию убийц. К 12 годам успел убить 20 человек и, в виде исключения, был приговорен к смерти. Но в тот момент, когда за ним пришли, выпустил на свободу свою силу, которую до времени прятал. То крыло тюрьмы до сих пор не могут восстановить. Вызвали Якоба и Бартоломео. Они — меня. Парень почти выгорел, оставались только крохи магии. Я его подпитал и отправил в приют для одаренных преступников. И стал выяснять, кто такой. Выяснил.
Император кивнул на бумагу в руках жены и продолжил.
— Тебе решили не говорить, пока. Он был совершенно дикий, считал весь мир врагами. Элоизу — матерью. Видимо, любил. Тебя бы не принял. Надо было дать ему прочесть ее собственноручное
