потому что я захотела есть. Казалось бы глупость, но после того, как в животе буркнуло раз, затем другой, Эйнар понимающе хмыкнул, поставил нас обоих на ноги и резко свистнув, позвал Малыша.
— Пешком или верхом?
— Давай пешком... — чувствуя себя невероятно стеснительно и сковано, я смотрела куда угодно, но только не на него.
— Ир...
— Да?
— Я не отступлюсь. — остановившись и притянув меня к себе, мужчина взял пальцами мой подбородок и приподнял, чтобы я наконец на него посмотрела. — Я не угрожаю, а всего лишь предупреждаю. Если весь этот месяц я вел себя тише воды, ниже травы, то это совсем не значит, что я не хотел повторить то, что ты себе нафантазировала во сне.
— Я-а-а?
— Ты. — в глазах промелькнули чертята, а затем и воспоминания. — Первый сон был целиком и полностью твой, я лишь добавил туда себя, вместо Самуила. Но то, что ты там вытворяла... — без труда удержав, когда я попыталась обижено дернуться, он тихо засмеялся и крепко прижал меня к себе. — Всё-всё, умолкаю. Не злись. И ради бога не обижайся. Мир?
— Нет.
Было обидно. Правда обидно. Глупо, по-детски, но всё равно обидно. Зачем он вспоминает то, что я хотела бы навсегда забыть? Не потому, что это было, а потому что об этом знал он и это не было моей тайной! Моей маленькой эротической тайной, но только моей!!!
— А хочешь... — голос вкрадчиво пошептал четко на ухо: — Хочешь желание? Чтобы без обид, а?
— Что? Что это значит? — хмуро уточнив, я тут же услышала:
— Ну, вот смотри. Допустим, я веду себя не так, как тебе хочется, и ты обижаешься. Но вместо того, чтобы тихо и угрюмо дуться, ты говоришь об этом мне и я должен тебе желание. Ну? Как? Договорились?
Значит, желание... и почему мне кажется, что ты уже что-то задумал, двуликий?
— Это глупо.
— Почему?
— Не почему. Просто глупо. — всё хмурясь, пыталась донести до него то, что думала сама: — А если я пожелаю чушь? Гадость? Пакость? Что если ты обидишь меня так, что я пожелаю тебе... плохого?
— Это будет значить лишь то, что я действительно тебя обидел. Верно? Ты ведь не глупышка, чтобы желать плохого из-за ерунды, правда? — многозначительно прищурившись, он вдруг поцеловал меня в нос. — Ир, не ищи скрытого смысла там, где его нет. Я просто предложил. Помнишь, ты когда-то хотела узнать меня лучше? Почему не сейчас?
Почему?
Озадачившись таким простым и одновременно таким сложным вопросом, я неуверенно повела плечами. Действительно, почему...
— А почему сейчас?
— Мне кажется сейчас самое подходяще для этого время. Как думаешь? — зачем-то задрав голову наверх, он мечтательно продолжил: — Солнышко светит, птички поют, лето в самом разгаре... самое время узнавать друг друга, верно?
— Опять ты за своё...
— М? — откровенно лукавый взгляд снова вернулся ко мне, а губы изогнулись в открытой и обезоруживающей улыбке. — Иришка, лапушка ты моя тугодумная, ну почему просто не порадоваться жизни? Зачем искать ложь там, где её нет? Зачем думать о том, что я тебя брошу ещё до того, как мы начали встречаться? Ты ведь именно этого боишься, правда? Не отрицай, я вижу. Почему я должен тебя бросить? Потому что наиграюсь? Так я не играю. Потому что разочаруюсь? Так поверь, я ежедневно открываю тебя заново. Потому что найду лучше, чем ты? Ир, это просто глупо. Это мне надо ежедневно бояться, что ты найдешь лучше, чем я. Я не идеален, и я это знаю. Так почему просто не попробовать? Что тебе мешает? Моё прошлое? Или твоё?
Я не отвечала долго. Уже успел снова забурчать живот, требуя ужина, уже успел лечь у наших ног Малыш, устав стоять, я уже успела снова подумать обо всём и ни о чём, но ответить я не могла.
А спустя какое-то время поняла, что не могу больше. И обязана сказать правду. И плевать, что он обо мне подумает, потому что это Правда!
— Я комплексую.
Он не засмеялся. Он не удивился. Он не сделал вил, что не услышал. Он просто понимающе кивнул и снова поцеловал меня в нос.
И тихо-тихо прошептал:
— Я тоже.
— Ты? — я не верила своим ушам.
— Я.
— А... а почему?
— Не поверишь, повод есть. — приобняв меня за плечи и слегка развернув в сторону деревни, блондин доверительным тоном продолжил: — Не думай, что если я полубог, да ещё и мужчина, то у меня нет ни одного комплекса. Я тоже когда-то был ребенком. Тощим, нескладным, разноцветным... Поверь, мышечная масса и мускулы, а также многочисленные знания во многих сферах бытия сами по себе не появляются. Это не дар богов, это долгая и упорная работа над собой. Сначала для того, чтобы доказать, что я не дрыщ и не полувыродок, затем для того, чтобы хоть как-то понравиться девушкам, потом уже просто для поддержания формы и репутации... Ир, я не знаю своего отца, считай у меня его просто не было. Мать не признается, а кроме неё о нём никто не знает. Я спрашивал. Много, часто, у всех, кто мог это знать так или иначе. Мать рассказывает о байке, что она родила меня сама, без чьего-либо участия, но поверь, это даже богам не под силу. А то, о чём рассказывают мифы... на то они и мифы, чтобы не рассказывать о том, кто и с кем на самом деле не очень удачно гульнул. Так что я ни много, ни мало, а незаконнорожденный, попросту ублюдок, да ещё и неполноценный бог. Как думаешь, это весомый повод для комплекса?
Он говорил это так спокойно, так обыденно... но в то же время я остро чувствовала, как ему это неприятно. Больно. До сих пор больно...
Подняла голову, чтобы посмотреть на выражение его лица и хоть как-то подбодрить, и тут же увидела в глубине его глаз подтверждение своим ощущениям. Он действительно комплексовал. Очень сильно. Неужели его за это гнобили? Злость, боль, досада, неуверенность... Я никогда бы не поверила, что он может испытывать подобные чувства, если бы сейчас не слышала и не видела их сама.
— Зато сейчас ты очень красивый, обаятельный и милый. — сказала и сама смутилась.
— Да ладно? — досада мгновенно
